Лесной дом

Кажется, девица поверила её наигранной злости на брата, поверила, что хозяйка уйдёт ненадолго, потому что безбоязненно кивнула и заглянула в очередную кастрюлю с резаными грибами. За эту кастрюлю Алиса была спокойна. Та наполнена грибами меньше, чем наполовину, так что белобрысая могла заниматься ими ещё долго.

Твёрдым шагом настоящей хозяйки Алиса прошла по коридору из кухни в холл, но в «сенях» уже заторопилась, а с крыльца так вообще скатилась и во весь дух помчалась к ручью. Здесь вновь замедлила шаг, но это было нормально: надо взобраться на край овражка и осмотреться. Ближе к деревьям она уже психанула: от леса, от первых деревьев на опушке, солнца уже не видно! Где этот дурак?! Неужели ушёл за грибами вглубь леса, да и заблудился там?!

«Чёртов мальчишка! — свирепела Алиса со слезами на глазах. — Куда ты делся?! А я, дура, ещё поверила, что здесь ты резко повзрослел! Что тебе доверять можно! Витька, блин, куда ты ушёл?! И кричать нельзя в полный голос! Мало ли тут…»

Она вдруг замерла на месте, тревожно прислушиваясь. Да, ещё в полдень они заметили, что птицы поют в этом местечке не слишком активно. Но всё же было слышно, как они пересвистываются. А сейчас?.. Постояв немного, Алиса поняла, что, кроме шорохов листьев на ветру, она ничего не слышит. Лес, будто на ходу получив подножку, окаменел: ни одной птичьей трели или простенького посвиста… А ведь над домом (обернулась Алиса) всё ещё хорошо видны с опушки солнечные лучи.

Так почему перестали петь лесные птицы?

До звона в собственных напряжённых ушах вслушиваясь в лиственный шелест, Алиса уже с отчаянием думала, стоит ли хоть немного углубиться в лес, чтобы там тихонько звать Витьку — Виктором она уже не могла называть сумасшедшего мальчишку!

Странное тоненькое: «И-и! И-и-и!» заставило её оглянуться.

Вот чёрт!.. К ней бежала Лула, на ходу испуганно попискивая.

Алиса мгновенно взбеленилась:

— Зачем ты вышла из дома?! Я же велела тебе ждать там!

— Одной страшно-о! — всхлипнула добежавшая белобрысая и беспомощно осмотрелась: — А где дан Виктор?

— Это и мне хотелось бы знать, — сквозь зубы пробормотала Алиса, вновь разворачиваясь к лесу. — Небось, грибы в чащу заманили. Тот мешок-то, первый, всё ещё здесь. Отнесём его, что ли, в дом?

— Отнесём! — торопливо согласилась Лула.

Покосившись на девицу: «Надеется, что я потом не выйду?», Алиса снова мельком мазнула взглядом по дому и прикусила губу. Только справа его крыша всё ещё желтела отсветом заходящего солнца.

— Кричит… — прошептала белобрысая.

Сердце Алисы оборвалось от её шёпота, и лишь секунды спустя она догадалась, о чём ей говорит Лула

— Я не слышу, — уже сама испуганная, ответила она.

— Это недалеко. — Встав рядом, Лула смотрела в чащобу, которая медленно и угрожающе наливалась уже не тенями, а самой настоящей сумеречной тьмой.

— Ты… сможешь нас туда довести?

— Бежать бы надо, — с сомнением посмотрела белобрысая на темнеющие деревья. — Бежим, леди Алиссия?

— Бежим! Показывай дорогу!

Несмотря на субтильность, бегать Лула умела. Но при этом постоянно держала такую скорость, чтобы и Алиса поспевала за ней.

Прутья кустов трещали и свистели, стегая вынужденных бегуний. Под ногами уже трав, тёмных, а то и чёрно-зелёных, почти не видать. Ладно хоть глаза всё-таки приноровились — и видно было, куда ставить ногу даже в беге… На тропу Алиса уже и не надеялась, но здорово злилась, потому что бежать во весь опор мешали юбки, которые ещё и приподнимать приходилось, чтобы не зацепились за ветки.

И промелькнула мгновенная паника, когда Алиса додумалась: а если не Витька их зовёт, а те самые измигуны?! И теперь две глупые девицы добровольно мчатся прямо в пасти неведомых страшилищ?! А-а! Не всё ли равно теперь, когда убежали от дома на неумолимо безвыходное расстояние?!

Пару раз останавливались, чтобы в очередной раз определиться с направлением, туда ли они бегут. А когда остановились в третий, уже и Алиса расслышала неуверенное:

— Ли-иска-а!

И только сейчас начала гадать о другом: да что с ним самим могло случиться, что он не выходит на опушку? Права же Лула: здесь недалеко! Заблудился, а потому растерялся? Побоялся шаг ступить снова не в ту сторону? Или, что хуже, ранен? Упал в какую-нибудь яму? Хотя нет. Из ямы зова не услышала бы и Лула.

Даже не крик, а возглас вполголоса раздался так близко, что девушки одновременно повернули к высокому кусту. Только было Алиса собиралась поднять руки, чтобы обнять брата и спросить, всё ли с ним в порядке, как едва не споткнулась.

Полянкой это место не назовёшь, но деревья здесь не так кучно росли. Так что, чуть шагнув вперёд, обе замерли на месте, ничего не понимая: Виктор сидел на коленях — перед собакой, которая лежала на боку и, кажется, уже не дышала. Мурашки по телу, но Алиса поняла брата, когда увидела, что собака попала в капкан и что Виктор пытается раздвинуть его железные челюсти, сомкнувшиеся на задней лапе.

— Она не… — начала Алиса и закрыла рот, не желая договаривать.

— Живая! — буркнул Виктор. — Поможешь?

Сестра только хотела осведомиться, понимает ли он, что до заката совсем чуть-чуть, но вовремя увидела: брат то и дело поднимает голову, чтобы встревоженно посмотреть на верхушки деревьев. Ладно, вопросов нет. И быстро присела рядом с ним.

— Покажи, как тут?

Капкан и впрямь оказался мощным. Как ни старались, тугие челюсти было трудно разомкнуть. Мало того — счастье, что псина лежала без сознания, видимо, обескровленная: когда челюсти капканьи слегка отодвигались, было ясно, что в следующий раз они вновь воткнутся в кость. И Алиса просто кривилась от боли, которую должна была бы почувствовать собака, будь она в сознании.

И тут склонилась сбоку Лула.

— Сбоку на капкане есть такая пружина… — И быстро объяснила, как надо действовать, чтобы дуги капкана освободили лапу псины.

Повозившись немного (Алиса с нарастающим ужасом на душе: в лесу темнело на глазах!), они сумели вызволить зверя. Но что дальше? Виктор с мольбой смотрел на сестру, и та, наконец, сообразила:

— Ломайте ветки, да подлиннее! Сделаем волокушу, отвезём к себе! Быстро! — лихорадочно проговорила она, нервно оглядываясь.

Треск стоял такой, что при каждом Алиса (видно было — и Лула) умирала от страха. Виктор же не обращал внимания, что треск разносится по всему лесу. И сестра в какой-то мере понимала его: если уж что-то делать, то немедленно — всё равно ведь они в лесу.

Собаку перенесли с земли на волокушу и потащили её, держась за сучья, — сначала брат с Лулой, а потом, когда белобрысая устала, ей сменила Алиса.

К крыльцу дома добежали почти в сумерках. Какое там солнце! Ступени крыльца с трудом разглядели! Лула снова взялась за волокушу: Алиса, как более сильная, пробежала назад и схватила ветви волокуши, чтобы приподнять собаку и не свалить её на лестнице.

Втащили в «сени», затем в холл. Опустили волокушу на пол, и Виктор сразу кинулся закрывать входную дверь. Алиса услышала грохот, бросилась к нему на помощь. Металлическая кочерга вновь опустилась в пазы засова. Её ещё проверили, плотно ли сидит. Уверившись, что она не выскользнет, разом опустили плечи.

— Свет зажигать не будем, — слегка задыхаясь, предупредила Алиса.

— А собака как? — расстроился Виктор.

— Легко. Втащим в коридор второго этажа. Там только одно окно. Его закроем гобеленами и накидками с кресел. Свечи я нашла, так что зажжём и хотя бы промоем ей рану. Только, Вить… А вдруг она очнётся и начнёт бросаться на нас? Всё же в незнакомом для себя месте окажется. И люди для неё незнакомые…

— У меня есть ремень для одного из ножей, — вздохнул брат. — Сделаю петлю — будет ошейник. А уж верёвок на кухне видел полно. Вот и поводок. Привяжем к любой двери и пусть сидит или лежит. А потом…

Пронзительный тоненький вопль, словно током продравший их до самых пяток, прервал переговоры. Едва не столкнувшись в дверном проёме, они бросились в холл. И снова оторопели. Чужой мир проявлялся для них новыми гранями, до сих пор вроде бы даже и непостижимыми. Забившись в угол, Лула уже только скулила и таращилась на лежавшего на полу обнажённого человека.