Страница 42 из 58
Николай Константинович говорит неправду. Ни один Собор не говорил таких слов об Оригене. На самом деле это сокращенное переложение издательского комментария к Житию св. Епифания Кипрского [287]. При этом Н. Рерих выпустил из цитаты то место, в котором формулировалась главная ошибка Оригена: соединение одной из сотворенных душ с Божественым Словом в системе Оригена обосновывается тем, что «непосредственное воплощение Божества по его ошибочному мнению немыслимо». Как видим, речь идет о самой сути христианства: возможно или нет прямое общение с Наивысшим. Обречены ли мы на то, чтобы по-армейски подавать наши рапорты строго «по команде», или же вселенная наш Отчий дом, в котором и самый младший из сыновей имеет право прямо подойти к Домохозяину и сказать ему: «Отче!»? Если Христос не есть воплощение Наивысшего, Божественного начала на земле — то в таком случае Он стал не таким Посредником, который соединяет человека с Богом (1 Тим. 2, 5), но таким, который заслоняет собою Бога от людей. И тогда Христос оказывается посредником не в смысле соединителя, а в смысле — разделителя, изолятора.
Ориген еще не представлял себе последствия такого рода развития его тезиса. Следующие из него логические выводы он сам не принял бы. Да эти последствия в его эпоху были еще не очевидны. Опасность такого рода «иерархизма» была вполне осознана церковным разумом уже после кончины Оригена, в IV веке. Тогда и развернулась анти-оригеновская полемика, основные пункты которой, присущие церковной литературе IV-V веков, и приводятся в цитированном комментарии. Однако, они никак не могли довести Оригена до темницы, ибо были высказаны столетие спустя после кончины Оригена.
Но главная ложь не в этом. Главное, что арест Оригена язычниками (во время гонения на христиан при императоре Декии) преподносится как репрессия Оригена христианами. Вновь и вновь напомню очевидное обстоятельство, которого не мог не знать Николай Рерих: в третьем веке христианская Церковь сама гонима. У нее нет ни малейших возможностей для физического преследования своих оппонентов.
Н. Рерих, похоже, был слишком пленен мифом Блаватской. Для последней вся история христианства сводится к истории инквизиции. По ее просвещенному мнению, например, православие было «насильно введено Иринеем, Тертуллианом и другими» [288].
Св. Ириней Лионский был казнен в 202 г. Насильно навязать свою веру другим он даже если бы и хотел — не мог. Перед Блаватской же он провинился тем, что активно выступал в защиту апостольского христианства против гностиков.
Делать же религиозного насильника из Тертуллиана, чья «Апология» — гимн свободе совести, значит просто издеваться и над ним, и над здравым смыслом. Приведу лишь две цитаты из этого христианского писателя III века: «Посмотрите, не виновны ли в безбожии те, кто отнимает свободу веры и запрещает свободный ее выбор?» (Апология, 24, 6). «Относительно других существ, которых вы именуете богами, мы знаем, что они не что иное, как демоны. Однако ж право естественное и общественное требует, чтобы каждый покланялся тому, кому хочет. Религия одного человека ни вредна, ни полезна для другого. Но не свойственно одной религии делать насилие другой» [289].
Еще более поразительно заявление Блаватской о том, что «Афанасий — убийца Ария» [290]. Еретик Арий скончался в Константинополе в 336 г. В это время св. Афанасий (который действительно был его главным оппонентом) был в очередной ссылке (в Трире, Галлия с 335 по 337 г.). При императорском дворе в это время сильно было влияние сторонников Ария (почему Афанасий и был сослан). Более того, смерть Ария приходится на день его торжества. Арию удалось добиться благосклонности императора Константина, и он уже шел в церковь на службу — однако по дороге в храм у него начинаются боли в животе, он удаляется в общественный туалет и там умирает (см. Св. Афанасий Великий. Послание к Серапиону. 4; Феодорит Кирский. Церковная история. 1, 14).
На эти сознательно клеветнические утверждения Е. Блаватской и Н. Рериха стоит обратить особое внимание: ведь о себе они декларативно заявляли как о христианах, причем верных православию. Но разве будет христианин так лгат на историю своей Церквии на ее святых и защитников? Очень важно понять, что я полемизирую не с христианами, которые по некоторым вопросам мыслят чуть-чуть иначе, чем ортодоксальная Церковь, а с людьми, которые устойчиво, но чаще всего втайне ненавидят Церковь [291].
Не любовью же к ней и не терпимо-объективным исследованием исторического материала порождено такое, например, высказывание современного рериховца: «В годы жизни Оригена самое мракобесное мировоззрение утверждалось на Земле, агрессивное, невежественное, вовлекая человечество в неисчислимые страдания» [292]. На такие выпады меня давно научил реагировать Честертон: «Когда христианство приравнивают к самым диким мифам, я не смеюсь, и не ругаюсь, и не выхожу из себя, я вежливо замечаю, что тождество нельзя считать полным» [293]. Что касается агрессивности — то именно г-н Горчаков буквально набросился на меня с кулаками при нашей личной встрече. А на чьей стороне невежество — достаточно свидетельствует тот факт, что ни одной цитаты из Оригена в пользу учения о реинкарнации г-н Горчаков в главе об Оригене не приводит [294]. Более того, он путается даже в названиях книг Оригена, объединяя два его труда в один: «О молитве или Увещание к мученичеству» [295]. Совсем, наконец, изумительно звучит приписываемое Горчаковым Н. К. Рериху уверение в том, будто Ориген был перевоплощением Христа [296]. И это — вопреки радикальному отмежеванию самого Оригена от любого пантеизма и человекобожия: «Каждому человеку безопаснее всего на основании своего собственного разумения никого не считать богом, кроме одного только Иисуса Христа» (Против Цельса. III, 37). По убеждению Оригена именно язычники, «презирают истину и противоборствуют ей, вообще впадают в заблуждение и так далеко заходят в нем, что желают самих себя считать богами, ангелами Божиими, демонами добрыми или героями, каковыми они, будто бы, делаются через превращение их человеческой души, преисполненной добродетельной жизни» (Против Цельса. III, 37). О неогностической рериховской системе Рерих Ориген сказал бы, что ее сторонники «призрачными доводами влекутся к самообоготворению» (Против Цельса. III, 37) [297].
Не меньшая невежественность (если не предположить здесь прямой и сознательной лжи) стоит и за словами современной рериховки Л. Дмитриевой. По ее версии, «ни учение о Карме, ни учение о перевоплощении не устраивали церковную элиту уже во времена Оригена. В 203 г. Ориген с одобрения епископа Александрийского Деметриуса стал главой христианской школы и учил Началам, то есть причинно-следственной связи (карме) и предсуществованию души (перевоплощению) во многих церквах Малой Азии. Молодой, образованный священник завоевал искреннее уважение людей и такую известность, что епископы областей на Соборе присвоили начинающему проповеднику высокий титул «пресвитер», то есть учитель, выступающий в церкви… Прошло несколько лет и другие епископы созвали новый Собор и отобрали у Оригена данное ему звание пресвитера. Тогда 45-летний Ориген переехал в Палестину — колыбель христианства» [298]. Именно тот самый Димитрий, который поставил Оригена во главе школы, созвал Собор, лишивший Оригена священническаго сана. Можно ли назвать 45-летнего человека «молодым священником» — это, конечно, вопрос, допускающий разные трактовки. «Пресвитер» по гречески означает просто «старец», «старейшина», а в церковной традиции — священник. Наконец, если учить причинно-следственным связям значит «учить карме», то выйдет, что именно этим занимается вообще любой ученый — и атеист, и христианин. А поскольку наличия причинности в мире не отрицаю и я, то, выходит, что и я проповедую «карму»… Так что теософам в очередной раз приходится советовать быть поосмотрительней в своих заявлениях [299].
287
Жития Святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского. кн. 9. М., 1908, с. 425.
288
Блаватская Е. П. Разоблаченная Изида. Т. 2, сс. 151-152.
289
Тертуллиан. Послание к Скапуле, африканскому проконсулу // Творения. ч.1. Спб., 1849, с. 107.
290
Там же, с. 363.
291
Чтобы не быть недостаточно доказательным, приведу еще одну выписку — на этот раз из Елены Рерих: «Стоит вспомнить времена инквизиции, Варфоломеевскую ночь и всю историю папства и церковных соборов, где почтенные духовные отцы изрядно заушали и таскали друг друга за бороды и волосья, чтобы всякое уважение к такой церкви и догмам, ею утвержденным, испарилось навсегда, оставив лишь возмущение и ужас перед непревзойденными преступлениями чудовищного своекорыстия, властолюбия, алчности и невежества!» (Письма Елены Рерих 1929-1938. Т. 1, с. 277). Насколько исторически и духовно корректна эта карикатура — разбирать сейчас не будем. Но одну деталь стоит высветить особо — эффект, на который эта живопись рассчитана: «чтобы всякое уважение к такой церкви и догмам, ею утвержденным, испарилось навсегда». Итак, в глазах Елены Рерих православие и католичество не имеют права рассчитывать не то что на согласие или понимание — даже просто на уважение.
292
Горчаков Г. С. Великий Учитель. Земные жизни Наивысшего. Томск, 1997, с. 167.
293
Честертон Г. К. Вечный человек. М., 1991, с.139.
294
За исключением одной придуманной (а потому и без всякого указания на источник) на стр. 162.
295
Горчаков Г. С. Великий Учитель. с. 167.
296
Там же, с. 157.
297
Надеюсь, я исполнил пожелание рериховцев, дав «рекламу» опусу главного редактора рериховской газеты «Знамя мира»: «Действительно, в декабре минувшего года господин Кураев зашел в помещение редакции газеты «Знамя мира». В книжном магазине редакции он приобрел книгу Г. Горчакова «Великий Учитель», видимо для изливания очередной порции лжи, а значит и рекламирования этого издания» (От редакции. Как дьякон Кураев в «Знамя Мира» ходил // Знамя Мира. № 2 (60) 1998). В этой же статье есть такие суждения, которые вновь заставляют усомниться в том, способны ли рериховцы к спокойному диалогу и действительно ли им чужд дух агрессии. О моей книге «Сатанизм для интеллигенции» редакция говорит, что «книгу эту мы с чувством большого омерзения к автору в свое время читали». «Честно сказать, хорошего пинка за свои гнусные инсинуации он заслужил и в следующий раз обязательно получит». «И леший бы с ним, с этим Кураевым, но нас в редакции удивило, что на встречах с ним присутствовали нередко и так называемые «рериховцы». Но ни в Томске, ни в других местах что-то никто не попытался уличить этого служителя сатаны во лжи». Выходит, «пинок» и «омерзение» — это единственный способ контакта с несогласными, который признают рериховцы. Любая попытка трезвого диалога ими осуждается.
298
Дмитриева Л. Карма в свете «Тайной Доктрины»… Беседа 25. с. 326.
299
Впрочем, чем менее они осторожны и образованны, тем смешнее их тексты, а потому и приятнее для чтения. Вот очередной перл: «Все Христосы и Будды…» (Дмитриева Л. «Тайная Доктрина» Елены Блаватской в некоторых понятиях и символах. ч. 3. Великие облики Учителей и понятие об Агни-Йоге. Магнитогорск, 1994, т. 3. с. 554). Бедная теософка даже не догадывается, что «ос» в слове «Христос» — это окончание. И, как и свойственно окончаниям, оно меняется при склонении: Crist-oj Crist-ou Crist-on. Церковно-славянский, а затем и русский языки взяли греческий корень, но вполне законно начали склонять это слово соответственно своим собственным граммтическим правилам. Почему мы и говорим «Христа ради», а не «Христоса ради». Да и Дмитриева, наверно, вполне по русски склоняет санскритское слово «Будда»: «Будде», Буддой», «Будды».