Страница 56 из 60
— Пространство — это совсем не то, что ты думаешь, — сказал он, — как и время. Поэтому твой вопрос не имеет смысла. Дело не в пространстве. Дело в том, что я не мог оставить своё орудие, потому что иначе оно рано или поздно обратилось бы против меня. Как же сложно говорить на вашем языке… — вздохнул лис, — всё время попадаешься в ловушку вашего сознания. Конечно же, понятия «рано» и «поздно» тоже не имеют смысла. Это просто есть. Оставляя своё орудие, я не мог быть свободным.
— Но разве понятие «свобода» то же имеет смысл? — с какой-то мрачной мстительностью спросил я.
— О, да, — серьёзно ответил лис, прикрыв глаза, — наверно, это единственное, что имеет смысл вообще.
— Для чего ты пришёл? — спросил я.
— Понятно, для чего, — вздохнул лис, — поговорить с тобой. Убедить спокойно вернуться обратно, в твой мир. Вы вырвались на свободу — вот и наслаждайтесь ей. И зачем тебя потянуло на приключения? Строил бы свой мир, наслаждался бы семейной жизнью… но тебе повезло. Это всё ещё можно вернуть. Уходи отсюда. Оставь меня в покое.
Интонация сказанного ничем не выделялась в речи лиса. Наоборот, она наверняка была математически выверена. И всё же я почувствовал фальшь, безо всякого режима.
Я промолчал, стараясь вспомнить детали своего разговора с Эльми. Он упоминал две вещи, которые мне тогда показались наиболее важными: своё искусственное происхождение, и намёки, что он не один. Что есть некий Совет Экспансии, который не давал развалиться замкнутой мультивселенной. Наверно, это создание говорило именно об этом. Но почему в единственном числе? И так… неуверенно?
А потом вдруг я вспомнил ещё одну деталь, которую слышал вовсе не от Эльми. Это было в представительстве Земли на его станции. Те двое, которые показывали мне альтернативную Землю. Они ведь говорили что-то… что-то про людей, «достигших экстремума».
Что такое экстремум для развития разума? Информационная сингулярность? Да, возможно… сингулярность — ведь сам термин означает нечто, существующее только в одном экземпляре…
Ох….
Я испуганно посмотрел на лиса.
— Ну-ну, не пугайся, умненький Гриша, — улыбнулся тот, — ладно, поигрались и хватит. Вижу, тебе так проще будет.
Существо нарочито медленно начало менять форму, превращаясь в пожилого китайца с мудрыми глазами, начисто игнорируя все законы сохранения вещества.
— Откуда ты берёшь материю для формирования более крупного тела? — решился просить я.
Старик посмотрел на меня с лёгким удивлением.
— Синтезирую, конечно, — ответил он, — то, что ты называешь материей — это ведь всего лишь информационная модель, в которую ты веришь, потому что появился на свет внутри этой модели. Думал, ты давно это понял, раз оказался там… — он осёкся, — ах, да… ты ведь вернулся.
— Почему же тебе так важно меня спровадить? — я рассуждал вслух, — ты ведь, практически, всесилен… ты можешь меня уничтожить одним щелчком пальца… просто убить, так что и воспоминаний не останется… или нет?
Китаец улыбнулся.
Краем глаза я заметил какое-то движение. Повернулся в ту сторону.
Над рекой плыл слизень. Он был непривычного зеленовато-серого цвета и сливался с водой. Поначалу мне показалось, что он просто стоит на месте и не двигается. Но потом он начал медленно дрейфовать в мою сторону.
Я сделал пару шагов от берега. Старик шёл за мной. Почему-то он выглядел смущённым.
— Уходите, — сказал он, — для вас так будет лучше.
— Что вы собираетесь сделать? — Спросил я, наблюдая, как слизень продолжает медленно приближаться к нам.
— Для вас в этом нет никакого практического смысла, — ответил старик, — вы ведь никогда больше не соприкоснётесь с этим миром. Зачем вам эта информация? Чтобы было о чём размышлять долгими холодными вечерами в старости?
— Почему холодными и в старости? — Удивился я, отступая ещё на несколько шагов.
— Потому что они всегда приходят. Эти холодные вечера, — ответил старик.
После этого он отвернулся и посмотрел на приближающегося слизня, как будто только что его заметил.
— Уходите, — повторил старик, не оборачиваясь, — у вас ещё есть немного времени, пока я не начал.
С этими словами он ринулся вперёд с неожиданной для старика прытью, меня прямо в слизня.
Тот, почуяв атаку, поднялся выше и застрекотал. Его стебелёк с единственным глазом затрепетал, будто на невидимом ветру.
Я отвернулся, не желая наблюдать за трапезой это твари. Но тут мне в спину внезапно ткнулась волна тёплого воздуха. Я увидел отсветы оранжевой вспышки.
Взрыв не был сильным. Я даже устоял на ногах. А, когда обернулся, успел увидеть, как обгоревшие остатки слизня уплывают вниз по реке, уносимые течением.