Страница 52 из 127
Послы Тескоко пришли к нам в блеске и сиянии. Указали место для схватки и заявили, что аколуа будет ровно 400. Двадцать двадцаток благородных воинов во главе с кровью самого Усмиряющего Плоть (то есть, с кем-то из его сыновей). Ну, понятно, горячий Ичтакауэка обязательно решил идти «на стрелку» сам. И взять с собой ровно 399 бойцов.
Не больше.
Вот тут-то он и обратился к моему спецназу. Вапачиро идею осознал и поддержал. У него, Спины и Вочтуикаты было много благородных воителей-шикаланков, но более-менее натасканными он считал примерно шесть двадцаток. В итоге решили собрать две сотни, а вторую половину священного отряда предложили сформировать чолольтекам и тлашкальтекам. Все-таки «матч» за честь всего города.
Хм… Рискованно, но я оценил. Люблю, когда одним ходом решается несколько задач. Не просто навалять тескоканцам. Но и соседям урок преподать. Ведь каждая группа пойдет под «защитой» своего бога. Если в схватке аколуа почитателям «не того бога» намнут бока, а мои адепты вырвут победу — это будет торжество и Храма, и всей нашей шикаланкской партии. Авторитет тлатоани поднимется; получается, он за все три общины города впрягся. А уж я (в смысле, Вернувшийся Бог) как возвысится!
Но всё решит «если». По счастью, мои сподвижники не дали мне шанса поволноваться. И сообщили о войне постфактум. Сволочи.
— Чолольтеков смяли первым же натиском, — спокойно вел «репортаж с матча» Серый. — Маловато у них осталось опытных бойцов. Я велел нашим идти от обороны — пусть увертки тренируют! Рассыпались широко, только в самый центр, где бог стоял, никого не пускали…
— В смысле, стоял? — застыл я истуканом.
— Ну, идол золотой. Твой.
— Ну, вы нашли, чем рисковать! — новый гнев упал на старые дрожжи, и меня снова понесло. — А, если бы они его захватили? Это же такой урон городу…
— Прости, владыка, — снова совершенно неискренне повинился Вапачиро. — Но, по счастью, бога не захватили. А, когда немалая часть аколуа увлеклась пленением побежденных (там не только чолольтеки были, наши тоже не все смогли врагу противостоять) я кивнул тлатоани, тот повелел поднять бога над головами — и это стало сигналом к общему наступлению.
«Ну, ладно, — смирился я. — Ход красивый. Я бы лучше и не придумал».
— Аколуа — достойные бойцы, — вежливо оценил противника Серый. — Но наши ребята довольно быстро их опрокинули. Конечно, когда в плен взяли наследника их тлатоани, оставшиеся кинулись на нас дикими зверями. Пришлось уже резать по-настоящему… Насмерть. Ичтакауэка потом сильно ругался…
Короче, спецназ имени Вапачиро повел себя неспортивно. Да и пофиг, здесь желтые карточки не выдают.
— А наследника пленил, конечно, сам Ичтакауэка? В благородном поединке? — улыбнулся я.
— В общем, да, — удивительно, но Серый, наконец, слегка смутился. — Ну… Не совсем благородном.
— Как это? — я с трудом мог представить, что наш краснокожий рыцарь в сияющих хлопковых доспехах способен на подлость в поединке.
— Да, просто он совсем мальчишка, — пояснил мой телохранитель. — Дрался славно, как койот, загнанный в ловушку. Но что он мог…
— С ума сойти! Послали на смерть пацана… А сейчас с ним что?
— Живет во дворце у тлатоани. Ждет жертвоприношения.
— Я должен его увидеть!
…Великий и могучий Ичтакауэка, конечно, изрядно удивился, когда целая компания служек Вернувшегося Бога стала настоятельно требовать его аудиенции. Но это оказалось бледной тенью того удивления, когда среди посетителей он увидел меня, ссутулившегося, в мешковатом плаще и с рожей, вымазанной красным. Соблюдая вежливость, тлатоани собрался было распластаться перед воплощением Бога, но я отчаянными гримасами остановил парня. Выгнал маскировочную стаю и объяснил цель визита.
— Ну, пойдем, — хмыкнул Ичтакауэка и повел меня коридорами.
В одной из комнат второго этажа он подвел меня к окну, выходящему в сад. Кивнул указующе. Там, внизу стоял мальчонка. Лет, наверное, восьми. Или, может, двенадцати — пойди разберись по этим детям. Стоял совсем один, если не считать бдительных стражей, что отсвечивали в сторонке. На нем были только набедренный передник и сандалии.
Обычный пацан с выстриженной головой. Острые углы плеч, выступающие лопатки, пунктир позвонков вдоль спины. И вот его скоро принесут в жертву.
Мне.
Пленник где-то отломал палку и ожесточенно крушил пузатый цветущий кактус. Точнее, уже не цветущий: некогда пышные бутоны грязными тряпками валялись на траве.
— Сущий звереныш, — вздохнул за моим плечом Ичтакауэка. — Только силу понимает. Хотя, неудивительно — с таким-то прошлым.
— А что не так с его прошлым?
— Да, остальные пленники рассказали. Когда мальчуган родился, явилось правителю Несауальпилли много странных знаков. А ты ведь слышал, что Усмиряющий Плоть знается с Тем Миром.
Я не слышал. Но запомнил.
— Вызвали предсказателей, принесли жертвы, воззвали к истинным силам. И выяснилось, что мальчишка проклят. Написано ему на роду отречься от родных богов и принять бога нового. Отвернется он от крови своей, забудет имя свое и предков своих. С именем новым придут к нему слава и мощь. При дворе умоляли, чтобы Несауальпили умертвил проклятого младенца, а тот не стал. Может, что-то видел своим колдовским взглядом. А может, просто жену пожалел. Она ведь была самая верная ему — это после целых двух, которых уличили во множественных изменах.
Вот об этом я что-то слышал, но смутно. А наш тлатоани-рыцарь продолжал свою грустную романтическую историю.
— Всё равно во дворце мальчишку не любят. Да он и не просил. Рос хищным зверем среди индеек. Не смотри, что мелкий. Говорят, он своими руками уже несколько человек убил. Не рабов безвольных, а придворных, — в словах Ичтакауэки просвечивало восхищение.
Я же буквально тонул в жалости к пацану. Запрограммировали на судьбу изгоя. Вырастили злобного волчонка. Эту психику поломанную уже, наверное, не исправить. Сами создали себе проблемы с этими предсказаниями дурацкими…
«Погодите-ка! Так они решили нашими руками от проблемы избавиться».
— Послушай, тлатоани! — я тяжело дышал, пытаясь оформить мысли. — Нельзя его убивать!
— Да как же?! — отшатнулся тот. — Это священный пленник, главная жертва. Боги отвернутся… Все боги!
Это да. Тут дело не в одном мне… Да блин! Не в одном Вернувшемся Боге. Цветочные войны кормят весь небесный сброд. Самое вкусное достается, конечно, богам победителей, но по «кусочку тортика» получит каждый. В этом и суть священной войны. Дать силы богам, дабы не затухло Пятое Солнце…