Не стать зверем

— Какое интересное у вас ожерелье, — Джилейр чуть приподнял бровь и улыбнулся, но Юлька уловила его тщательно скрытую усмешку. — Вы позволите рассмотреть его поближе?

Юлька сняла украшение и с деланной небрежностью бросила его прямо ему на тарелку. Покрутив его в руках, он принялся особенно пристально разглядывать синие камни.

— Вы в курсе, что синие — ариады? Причем природные, не искусственные?

Юлька отрицательно покачала головой.

— Я даже не знаю, что это такое.

— Редкий природный камень, очень дорогой и ценный. Почти алмаз, только с дополнительными свойствами преломления пространства. Ключевой элемент решетки шеадра — основа единства наших миров. Их давно выращивают искусственно, однако во многих вопросах приложения сил и стихий ариады незаменимы. Ну а природный — очень мощный и практически вечный.

— Ничего себе, — охнула Юлька.

— А их тут четыре, — Джилейр многозначительно улыбнулся. — Ваше украшение стоит дороже, чем все бриллианты здешних дам. Далеко не каждый знатный дом Рузанны может похвастаться подобным богатством. Хотел бы я знать, — продолжил он, бережно возвращая ей ожерелье и старясь при этом задеть ее пальцы, — кто мог сделать вам столь ценный подарок и какие цели этот человек преследовал?

— Вы представляете… — начала она загадочным тоном, — только прямые. — Щит и концентратор. Только защита и поддержка. И абсолютно бескорыстно.

— Вы так уверены в бескорыстии сильных мира сего? — Джилейр уже не пытался прикрыть насмешку, и Юлька почувствовала, как в ней закипает раздражение, но вместо этого улыбнулась ему очаровательной улыбкой.

— А вы так уверены, что миром правит исключительно корысть?

Продолжить она не успела — им принесли заказанные блюда.

— Кстати, а если этот ариад — искусственный? Вы же сами сказали, их выращивают.

— Искусственные ариады — бесцветно-прозрачные, — возразил Джилейр. — И их энергоемкость в разы меньше. — Кстати, а вы знаете, что под Карраной есть хранилище снятых со старых шеадров ариадов? Истинное золото Карраны — не золотое, а синее.

Так вот куда я провалилась во время искажения Грани, охнула она про себя. И ведь я хорошо помню, где оно находится и как туда попасть… Не так уж и сложно, кстати, если знать, как…

Я слишком много знаю, вдруг подумалось ей с ужасом. Меня пора убить.

Меж тем Джилейр внимательно следил за ее реакцией — от его глаз явно не укрылось ее короткое замешательство.

— Ариад хорош тем, что, встроенный в оправу металл-концентратора, он становится универсальным прибором для работы со стихиями, — продолжил он. — Я бы на вашем месте перенастроил ариады на эгри, но фэйр как ударная сила тоже хорош. Только менее послушен. Это упрямая стихия, мало кому покоряется. А эгри — податлив, хоть и взрывоопасен, когда с ним работаешь.

— А вы? — спросила Юлька, пытаясь, как Ширин, смотреть на него словно бы поверх головы, чтобы увидеть его профиль силы. — С чем работаете вы?

— Базовый рох, ударный эрги, устойчив к джив. Уязвим к наэру, — отрапортовал он с улыбкой, глядя на нее сквозь бокал вина. Ударный эгри Юлька углядела сразу же, а вот базовый рох — стихию воды — нет. — Учился в Рузанне, — добавил он. — Поэтому так хорошо ее и знаю.

— А вы умеете делать фантомы? — спросила Юлька, приканчивая рыбу, которая, несмотря на восторженные рекомендации Джилейра, ей совсем не понравилась.

— Нет, — сокрушенно вздохнул он. — Мы заметили, что женщины в этом деле гораздо искуснее мужчин, благодаря развитой эмоциональной сфере. Причем неважно, что именно вы испытываете к объекту воплощения, любовь или ненависть. Главное — не быть равнодушным.

Юлька задумалась.

— Насколько важно, в какую среду помещается фантом?

— Имеющиеся у нас архивы говорят, что лучше все-таки в концентратор, заряженный наэром, если нет возможности сразу перенести фантом в Маар, — ответил Джилейр.

— В этом-то вся и трудность, — вздохнула Юлька. — Нигейр — это эгри, переносить его надо в наэр, я сама — джив, и у меня одно гасится другим. Вы не могли бы еще раз показать мне тот медальон с Филином? Я хочу попробовать понять связи между стихиями, как оно все удерживается вместе.

— Да не вопрос, — хмыкнул он. — Медальон у меня дома, в Саманданге. Отдать, к сожалению, не могу, мне самому его доверили под честное слово, но на месте можете разглядывать его, сколько хотите. Может, прямо сегодня и начнем?

Ой, подумала Юлька. Это ж он меня к себе на чашку… хм, кофе, приглашает. В компании с Филином. Сделав вид, что задумалась, она в какой-то момент усомнилась в разумности этого предприятия, но потом мысленно махнула рукой. Как-нибудь выкрутится.

Домой они вернулись через шеадр, оставив прокатную вимму на стоянке около гигантского парка на окраине города, где были десятки шеадров, ведущих во все земли Ар Соль. От шеадра в Саманданге до дома Джилейра тоже было не близко, но Юлька отказалась и от виммы, которую за очень скромную сумму можно было взять на стоянке рядом с выходом, и от воздушного такси, за чуть более высокую плату, предпочитая прогуляться и вспомнить еще раз все указания Ширин по контактному выходу в Маар. Главное, чтобы Джилейр не догадался, что ее «посмотреть» — это на самом деле чуть больше, чем просто разглядывание неизвестного артефакта.

Проводив Юльку в тот же самый зал на верхнем этаже особняка, Джилейр включил кофеварку, а сам ушел в соседнюю комнату, оставив ее одну. В доме было тихо, зато на соседней улице кто-то радостно что-то праздновал, под мандолину и скрипку, с песнями и танцами, и затейливая мелодия неожиданно подогрела Юлькин азарт, добавив куражу. Джилейр вернулся одновременно со звуком кофеварки, оповестившей о готовности кофе. Протянув ей медальон, он разлил ароматный напиток по чашкам, а затем, открыв гладкую стальную панель в стене, указал ей на бар.

— Может, дополним кофе чем-нибудь… более изысканным? — предложил он.

Она покосилась на бутылки. Здесь, в мирах Ар Соль, были и вина, и более крепкие напитки, но ей до сих пор так и не пришлось серьезно с ними познакомиться. Единственный напиток, который ей запомнился больше всех, было горячее вино со специями, там, в башне у Рессера. Нет, рисковать она не будет, хоть и любопытно, конечно.

Взяв в руки медальон, она всмотрелась в детали и привычно провалилась в Маар. Там, оглядевшись, несколько раз громко, с силой, выкрикнула имя Ширин, и почти сразу же отдалилась, вынырнув в реальный мир, но оставив между собой и Мааром тоненькую ниточку связи. Надо подождать, дать ей время найти ее.

Подняв глаза на Джилейра, она увидела, что тот внимательно следит за ней.

— И как? — спросил он, глядя, как она осторожно поглаживает изображение филина кончиками пальцев.

— Вы торопитесь?

— Ничуть.

— Кстати, а почему Вечные не воплощаются? — спросила она, осторожно всматриваясь в изображение и одновременно прислушиваясь к тоненькой ниточке, связавшей ее и мир Некроса. — Есть какое-то общее объяснение?

Джилейр задумчиво потер пальцами подбородок.

— Причины разные… В истории бывали и другие случаи длительного отсутствия тех или иных божеств, не только тех, что не воплощены сегодня. Видите ли… — он пристально посмотрел ей в глаза и откинулся назад, на спинку дивана, на котором они оба расположились. — Человек, становясь Вечным, выходит за пределы своих возможностей, или делает что-то очень нехарактерное для самого себя. Если мы возьмем, например, Нигейра Алекса, то можно предположить, что выходом за пределы возможного для него стала боевая подготовка и самостоятельный полет. Раньше он был далек от воинского искусства, ведь так?

Юлька кивнула.

— И вырос в совершенно иной среде, — продолжил Джилейр. — Ширин, например, рождается, когда умирает. А Элианна, становясь Вечной, должна отказаться, предать или потерять любовь, — вздохнул он. — Думаю, что наши женщины не готовы жертвовать любовью даже ради перспективы стать Вечной.

Юлька почувствовала, как ниточка напряглась, и снова пристально всмотрелась в медальон. Вновь очутившись в мире Некроса, она увидела рядом с собой темноволосую худощавую женщину, ничем не отличавшуюся от себя самой в мире реальном.