Сердце феникса

Горячо. Черт побери, как горячо! Разве я могу испытывать такой жар от собственного дара? Сколько хватает взгляда, всюду простирается огонь. Хотя я вижу только огонь, знаю, что вокруг меня пустота. Я вне пространства, вне времени, вне миров, вне жизни. Ничего нет. Только голос. Он звучит сразу отовсюду, его источник невозможно определить. Он пробирается под кожу, вибрирует в токе крови, пульсирует внутри головы. От него не спрятаться, не замкнуть слух. «Она бросит тебя. Бросит, как уже бросили все остальные. Ты один. Ты не принадлежишь ни одному миру. У тебя ничего нет. Даже тебя самого нет». Вновь и вновь, вновь и вновь повторяется по кругу: голос и нестерпимый жар, нестерпимый жар и голос. Не спрятаться, не скрыться.

Я проснулась с криком. Мур вскочил на лапы – сегодня он спал со мной –, прижался ко мне и мысленно спросил: «Что случилось?».

– Ничего страшного, – ответила я вслух, – Просто кошмар.

«Как те, что тебе снились раньше?». Он говорил о кошмарах, которые снились мне после перерождения. Хотелось верить, что спутник ошибается, потому что те кошмары сбылись. А вдруг это был не сон? Что, если я подключилась к сознанию брата? Ну кому еще могли принадлежать мысли об огненном даре?

Я вскочила с кровати, нацепила на себя первую попавшуюся одежду и побежала в покои Макса. Мур пушистой стрелой устремился следом.

Глава 4. Лунные искатели снова в игре

Коридоры резиденции мелькали у меня перед глазами, сердце колотилось. Разум пытался успокоить душу, уверяя, что ничего плохого случиться с братом не могло, но безотчетный страх оказался сильнее любых доводов. Только бы успеть!

Остановившись у двери, я без стука дернула ручку – Макс никогда не запирался. Закрыто. Это еще что такое? Я постучала. Тишина. Пять ударов сердца – все еще тихо. Снова стук, на этот раз громче. Так тихо, что я слышала только собственное сердцебиение и сбившееся дыхание. Может, его нет в комнате? А что, если мой сон и правда был подключением к сознанию, и сейчас с братом происходит невесть что?

Обычно я так не делаю, но тут решила не церемониться. Быстрым движением руки призвала свой дар, наполнила замок водой и заставила ее толкнуть защелку. Дверь открылась, и я решительно вошла внутрь. Хорошо еще, что догадалась сделать это тихо. Макс мирно спал на кровати. На его плече покоилась девичья голова. Лицо едва виднелось из-под облака буйных черных кудрей, но я сразу поняла, кто это. Тариэль, дочь Эддара. Я чуть не выругалась вслух. Макс затащил в постель нептунианскую принцессу!

И только тут я осознала, что стою в дверях – только что мной и вскрытых – перед двумя спящими любовниками. Кровь прилила к лицу, и я с невероятной осторожностью стала спиной отступать обратно в коридор. И почти вышла бесшумно, когда споткнулась об собственного спутника и растянулась бы на полу с грохотом, если бы не проявила чудеса сообразительности и не успела одновременно задать импульс двери, чтобы она захлопнулась, и перенестись в свои покои.

Падение встретила моя собственная кровать. И чего я сразу не догадалась перенестись к Максу? Надо было устраивать этот спектакль с беготней по коридорам и взломом замков? Эх, прав Рэм, после пребывания на Земле моя буйная натура всегда берет верх.

Стоило о нем вспомнить, как любимый появился прямо у моей кровати. Увидев мой взлохмаченный вид и раскрасневшееся лицо, он лучезарно улыбнулся, изрек короткое «Понял» и исчез. А потом вновь появился, держа в руках поднос с двумя кружками. Покои наполнились запахом кофейных зерен, корицы и мяты. Я блаженно улыбнулась – фирменный рецепт! Быстро чмокнув любимого в щеку, ускользнула в ванную только для того, чтобы через считанные минуты вернуться оттуда в приличном виде. Рэм притворно вздохнул:

– Ну вот, выглядишь, как настоящая леди. Куда ты дела то милое лохматое создание?

– Спрятала под умывальником. Отдай мой кофе!

– Какие мы грозные! Держи и рассказывай, что тебя подняло в такую рань. Что-то случилось? Я почувствовал твой страх.

Чем плохи близкие отношения на Орбис-Луа, так это тем, что ты никогда не сможешь скрыть свои сильные эмоции от родных. Пришлось признаваться:

– Мне приснился кошмар. Я думала, с Максом что-то стряслось.

Шутливое выражение стерлось с лица Рэма.

– Расскажешь?

Я подробно описала свой сон и то, что застала брата спящим. Сначала я колебалась, стоит ли рассказывать Рэму о том, что увидела в покоях Тариэль, а потом подумала: какого черта, это же Рэм, ему я могу рассказать о чем угодно.

Зря я ожидала, что он удивится или расстроится. Любимый не усмотрел в поступке брата ничего зазорного, только хмыкнул:

– Ну да, это в его стиле.

– Мне бы твое спокойствие! А что, если об этом узнает Эддар?

Рэм только пожал плечами:

– Не заморачивайся, мы тут все взрослые люди. Разберутся. Уверен, у нашей сладкой парочки хватит ума не афишировать свой роман. Ты же знаешь Макса.

– Я потому и переживаю, что отлично его знаю. За ним уже на полмира тянется шлейф брошенных девушек. Не хотелось бы, чтобы эта коллекция пополнилась таким ценным экспонатом.

– И чего ты такая угрюмая? Вдруг она – та самая?

– Тогда еще хуже. Ты представляешь, что будет с Его нептунианским величеством, если он узнает, что земной мальчишка претендует на сердце его дочери? Если уж он мне вчера высказал, хотя прекрасно знает, что я с младенчества жила на Орбис-Луа, то что говорить о Максе?

– Погоди. Что значит «высказал»? Он тебя оскорбил?

Рэм так напрягся, что я поспешила разрядить обстановку:

– Не бери в голову. Он просто сказал, что наша будущая свадьба – достижение для землян, потому что одна из них войдет в королевскую семью.

Стук в дверь перебил Рэма на полуслове, когда он уже собирался высказаться по поводу поведения монарха.

– Входите! – крикнула я.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась Лорана.

– Доброе утро, голубки! Не хочу нарушать вашу идиллию, но мы собираем экстренное собрание ищеек, и вы оба должны присутствовать.

– Оба? – удивился Рэм, который не имел никакого отношения к ищейкам.

– Оба, – коротко ответила Лорана. – Дело государственной важности.

Она ловким движением бросила Рэму монету ищеек, тот с легкостью поймал ее на лету. Даже принцу нельзя было появиться на совещании без допуска. Я тоже взяла свою монету из комода. Лорана жестом поманила нас к выходу, и мы покорно отправились за ней.

По пути я пыталась предугадать, что же такого стряслось. До планового собрания, на которое меня звала Селена, было еще пару дней в запасе – мы не так много времени провели на Земле, чтобы его пропустить. Обычно наша группа отличалась крайней пунктуальностью и педантичностью, собрания проходили четко по расписанию. Значит, что-то из ряда вон.

Стоило нам войти в зал заседаний, как мои догадки укрепились. Во главе стола рядом с моими родителями, которые теперь возглавляли ищеек, сидел сам Громгон. А еще среди собравшихся я заметила Лотиона. Вот тут и почувствовала неладное. Да, за последние годы отношение к отшельникам круто изменилось, из их рядов после свержения Оргарда пропали все нестабильные элементы – ушли в другие миры, завидев перемены в нашем, но негласно их все еще считали опасными и неопределившимися. Большинство из них продолжало жить на Блуждающем континенте, и три десятилетия – слишком мало, чтобы он смог встать в один ряд с Землей Обетованной и Землей Провидения – двумя оставшимися континентами. Он все еще блуждал по Великому океану, и до сих пор был окутан загадками и мистическими историями, хотя Лотион и его соратники бросали все силы на то, чтобы придать своему дому открытый и безопасный вид. В общем, отшельников уже не преследовали, но и на собрания вроде нашего без особой надобности не звали.

Значит, надобность была. И мне все это крепко не понравилось.

Не зря. Когда все расселись, Громгон перешел к делу: