Страница 53 из 61
Тем временем Денни встает со своего стула.
Когда он приближается, у меня пересыхает во рту, я слишком напугана, чтобы даже пошевелиться.
Сначала он подходит к Генри. Он берет его за руку и трясет вверх-вниз.
— Я проделал большую работу с «Percival Group». Я учился в Йеле с Дейлом Рансоном, которого, я думаю, ты знаешь.
Денни называет имена. Я смотрю на Эйприл. Она хмурит брови.
— Хорошо, — Генри звучит раздраженно.
Я немного отстаю от него. Он не видит, как я пячусь. Он отпускает руку и обращается к Бретту.
— Давайте прервемся на пять минут. Мне нужно переговорить с тобой и Калебом.
— Денни — консультант правления, — говорит Бретт. — Смысл здесь в том, чтобы включить его даже в наши пятиминутки, — Бретт смотрит на меня. — У тебя нет проблем с этим, не так ли, Вики? Часть того, чтобы быть компетентным членом правления, заключается в том, чтобы хорошо работать с другими. Если ты думаешь, что не сможешь работать с Денни…
Денни улыбается.
— Вики! Я рад возможности поработать с тобой. Я чувствую, что мы многого добьемся вместе, — он идет ко мне. Я говорю себе стоять твердо, больше не отступать, но я делаю шаг назад. Другой.
Денни протягивает руку:
— Я обещаю тебе…
Я отступаю назад, нервы не выдерживают.
— Убирайся! — слова вырываются шепотом, как в одном из тех снов, когда кажется, что ты не можешь заставить свой голос звучать громче.
— Я понимаю, что они свалили это на тебя, — говорит Денни, останавливаясь передо мной, слишком близко. — Но уже скоро состоится встреча старых друзей, я обещаю, — он хватает меня за руку, заставляя прикоснуться к нему, заставляя пожать ее. Я пытаюсь вырвать руку, но он не отпускает.
В мгновение ока яростная рука сжимает руку Денни. Голова Денни качается вперед, когда Генри дергает его назад, отбрасывая к стеклянной стене.
В глазах Денни появляется шок за мгновение до того, как Генри заносит кулак, нацеливаясь ему в лицо.
Денни отшатывается в сторону. Смакерс бешено лает. В стекле трещина, похожая на перекошенную звезду.
Генри поворачивается ко мне:
— Ты в порядке?
— Нет! — я отступаю, подальше от всего этого. Генри подходит ко мне, но я поднимаю руку. Я не знаю, что останавливает его на полпути — неистовое движение или, возможно, выражение моего лица.
Я хватаю свою сумочку и выскакиваю за дверь, бегу к лифтам. Генри зовет меня, но я жму-жму-жму на кнопку. Я должна быть подальше от них. От всех них.
Генри устремляется ко мне как раз в тот момент, когда открываются двери. Я вхожу и нажимаю, ударяю по кнопке, пытаясь закрыть двери. Кто сказал, что это не работает? Я спускаюсь в вестибюль одна. Поездка, точно, длится целую вечность. Воздух внутри маленькой коробки словно искрится.
Кажется, прошла вечность, прежде чем я вышла на улицу, в слишком унылое, слишком многолюдное утро, которое еще пятнадцать минут назад казалось таким многообещающим. Я проталкиваюсь мимо рабочих и туристов, протискиваюсь сквозь очередь у тележки с бутербродами для завтрака и заворачиваю за угол, пробираясь сквозь толпу, направляясь к воде.
Смакерс все еще там. Дерьмо.
Я ныряю в темную подворотню и отправляю сообщение Эйприл, чтобы попросить ее присмотреть за Смакерсом. Я не знаю, что делать или что ей сказать. Она разберется с этим.
Я нахожусь у какого-то служебного входа, с узкой лестницей и черной дверью без опознавательных знаков позади меня.
Справа от меня кирпичная стена, столетняя копоть делает красный цвет кирпичей местами почти черными.
Слева от меня — богато украшенная стена, покрытая сотней слоев краски. Прямо над этим возвышается окно бистро. Люди там, наверху, уютно устроились с кофе, выпечкой и газетами. Если бы я встала, то оказалась бы на одном уровне с их ботинками.
Но я здесь, внизу. Вонда.
Я пытаюсь придумать, что делать, радуясь, что они меня не видят. Рада, что меня никто не видит. Я сжимаюсь, желая, чтобы мир просто исчез.
Они знают.
Теперь и Генри знает. Бретт, вероятно, последовал за ним и рассказал ему.
Я обнимаю колени, положив подбородок на правую коленную чашечку. Денни проболтается. Люди сейчас узнают. Я пытаюсь придумать какой-нибудь способ удержать Вики, остаться в городе, но опасность того, что мама заберет Карли обратно, слишком велика. Боже, она бы нашла способ вымогать деньги у всей компании, используя Карли в качестве рычага давления. И вся эта огласка.
Ноги закрывают мне вид на улицу. Широкие брюки.
— Вики.
Моя кровь начинает течь быстрее.
— Оставь меня, — говорю я.
— Маловероятно, — он садится на крыльцо рядом со мной. — Что случилось?
— Ты не знаешь? — я не даю ему шанса ответить. — Я просто хочу побыть одна.
— Могу я побыть с тобой наедине?
Мне хочется плакать, потому что Генри так это произносит.
— Ты знаешь.
— Знаю что?
— Они не ввели тебя в курс дела?
— Детка, я только что пробежал половину небоскреба по лестнице, пока не смог вызвать лифт, а затем пересек два переполненных квартала, разозлив около пяти десятков неуклюжих пешеходов, пытаясь найти тебя. Я был немного занят.
— Откуда ты узнал, что я пойду этим путем?
— Кого это волнует? Что происходит? — его телефон сходит с ума. — Этот парень Денни. Что, черт возьми, это было?
Я качаю головой. Все кажется таким невероятным.
Слишком много звуков.
Он вытаскивает его из кармана.
— Звонят с офиса. Наверное, Бретт. Что произойдет, когда я отвечу? Я блокировал его все выходные. Что произойдет, когда я отвечу ему? Что я могу увидеть?
Я беру телефон у него из рук.
— Черт, — говорю я, прижимая прохладный, гладкий экран ко лбу.
Он ждет. Я пытаюсь не плакать.
— Ну вот и ответ на этот вопрос, — говорит он. — Отпечаток лба. Вот что я увижу.
Я качаю головой:
— Это не шутка, — шепчу я.
Он обнимает меня, притягивает к своему теплу. Защищая. У меня проскакивает такая мысль, что все, начиная с этого момента, — это мгновение. Думаю, так было всегда.
— Что случилось?
— Я не хотела, чтобы ты знал. Я думала, ты никогда не узнаешь.
— Узнаю что?
Я качаю головой:
— Дело в том, что я знала, что если мы останемся вместе, это выйдет наружу, и все будет разрушено. Тебе нужно было бы контролировать ущерб, и, боже, ты бы возненавидел меня.
— Я не смог бы возненавидеть тебя, Вики.
— Может быть, и нет, — говорю я тихим голосом. — Но ты мог бы возненавидеть Вонду О'Нил. Ты мог бы возненавидеть ее. Ты, наверное, уже ее ненавидишь.
Он сдвигается, говорит ближе к моему уху:
— О чем ты говоришь?
— О Вонде О'Нил? — я отстраняюсь. — Ты не помнишь лгунью Вонду О'Нил? Весь этот грязный скандал восьмилетней давности? Все помнят Вонду О'Нил.
Он изучает мое лицо с отстраненным выражением. Я вижу, когда до него это доходит, потому что он словно видит меня по-новому.
— Подожди…
— Верно, — говорю я.
— Ты Вонда О'Нил.
— Динь-дон, — я говорю это беззаботно, как будто мне это ничего не стоит. Это стоит мне всего.
— И Денни Вудрафф… это был…
— Денни. Обиженная жертва, да. Ложно обвиненный, — говорю я. — Бедный милый мальчик с его светлым будущим, которому угрожала эгоистичная, лживая Вонда.
Я наблюдаю за глазами Генри. Моя кровь бежит быстрее, пока я жду, что он отстранится, из глаз исчезнет привязанность, сотрутся звезды.
Он не убирает руку, но я практически вижу, как крутятся шестеренки в его голове. Шестеренки в его памяти.
— Помнишь? Судебный процесс? Всемирно известная рубашка с майонезом?
— О, точно. Рубашка должна была доказать, что он похитил и… пытался напасть на тебя. Ты сказала, что это сперма, но это был майонез.
— Ага. Это был майонез.
— Это была ты? Подожди… колодец. Ты оказалась в колодце.
— Ты не слишком-то следил за новостями.
— Я учился в колледже.
— Я укрывалась в колодце в рамках своего заговора, чтобы разрушить будущее Денни. Я притворилась, что упала туда. Три дня я находилась там. Чем не лучший способ привлечь внимание средств массовой информации. Это то, чего я хотела с самого начала.