Страница 4 из 61
Я сажусь прямо, насколько это возможно, потому что я не делала ничего плохого.
Ничего плохого.
— Она любит общаться со Смакерсом, — сглатываю я. — Ей не хочется быть одной.
— Гарри, — говорит он, выходя в холл и разговаривая мягким тоном. Гарри из полиции?
— Бернадетт, — я прикасаюсь к ее руке. — Мне нужно идти, Бернадетт.
Она шевелится. Она, вообще, слышала?
Сын возвращается через минуту.
— Они скоро будут.
Его стальной взгляд прокручивает мой живот, как штопор.
Я не позволю ему запугать меня. Много лет назад я поклялась, что никогда не позволю богатому мудаку напугать меня или запугать меня снова. Никогда.
Так что я выпрямляю спину.
Он подходит ко мне, и в этот момент я замечаю в нем что-то смутно знакомое. У него классический взгляд мужчины из Голливуда, по крайней мере, если фильм о мрачном завораживающем Титане. Если же ваш фильм о дружелюбном ковбое, этот парень, вероятно, не подойдет, если только вам не захочется, чтобы он стал злым и захватил весь город в конце.
— Хорошо, — говорю. — Пусть приезжают.
Я не это имею в виду. Последнее, что мне нужно — это полиция.
Он хмурится.
— Мама, — говорит он, глядя на нее.
В комнате повисает неловкое молчание, когда она не отвечает, и я думаю, стоит ли мне уйти, но я не хочу оставлять Смакерса.
— Вы сказали, что до этого она… пришла в сознание? — отдаленно спрашивает он, не отрывая от нее глаз.
— Она говорила, — отвечаю я. — Гладила Смакерса.
Но тут в сопровождении двух медсестер приходит мускулистый лысый парень в форме службы безопасности.
— Вы забираете животное и уходите. Сейчас же, — рычит охранник.
Руки Бернадетт немного притягивают Смакерса за шерсть к себе.
— Оставьте его, — умоляю я. — Она будет так расстроена.
Но никто не слушает меня, их внимание приковано к сыну, который в данный момент, обратил свой суровый взгляд на охранника, которого сбоков обступили медсестры.
Я глубоко вздыхаю. Чувствуя себя, будто не дышала с тех пор, как он вошел в комнату.
Сын спокойно качает головой. Они с охранником примерно одной комплекции, возможно, охранник, даже немного круче. Но, если бы дело дошло до драки, мои деньги стояли бы на сыне. От него исходит аура силы и уверенности. Сочится из него.
Однако, охранник не слабак. Он стоит рядом, полный тестостерона. Это как смотреть «Королевство животных».
— Если моя мать хочет, чтобы собака была рядом, — спокойно говорит он, — моя мать получает собаку.
— Правило есть правило, — рычит охранник. — Либо вы уводите животное, либо я забираю его и передаю в контроль над животными.
В контроль над животными? Его?
Голубые глаза сына сверкают весельем, будто угрозы охранника — это просто клоунские слова в мире, принадлежащем ему и только ему.
Он обращается к собравшимся сотрудникам, как к группе.
— Вы все понимаете, кто это?
Это Смакерс, сучки! Ну я так думаю.
Недовольная медсестра складывает руки:
— Мне все равно. Это учреждение не допускает наличия животных.
Я приковываю свое внимание к сыну. Он мне не нравился, пока он смотрел на меня своим жестким голубым взглядом Магнума, но теперь эта сила мудака на моей стороне или, по крайней мере, на стороне Смакерса.
— Это Бернадетт Локк, глава фонда Локка. Организации, которая финансировала это крыло, медицинские учебный и исследовательский центры на другой стороне улицы и, вероятно, ваши зарплаты.
Я выпрямлюсь. Что?
Все больше людей заходят в палату. Среди них женщина, которая кажется каким-то администратором.
— Генри Локк, — говорит она, хватая его за руку. Она извиняется за путаницу, произнося слова сочувствия, восхищения и благодарности. Если бы у него был перстень на пальце, она бы поцеловала его. Это точно.
— …и, конечно, миссис Локк может оставить свою собаку на столько, на сколько она пожелает, — продолжает она. — Приношу наши искренние извинения, мы понятия не имели, что эта смена не была проинформирована… — бормочет она, все еще оправдываясь.
— Спасибо, — говорю я. — Это много значит.
Они все смотрят на меня, будто ты все еще здесь?
Сын указывает на меня.
— Вы. Вон.
— Подождите. Я обещала Бернадетт… Я обещала ей ухаживать за Смакерсом. Она специально попросила меня ухаживать за ним, знаете, когда…
Он раздраженно вздыхает, протягивая руку.
— Визитку.
Я хватают кошелек и передаю визитку своего магазина «Etsy», моментально отрывая свою руку от его, пока та не зашипела.
На визитке изображена фотография огромной немецкой овчарки в розовой с блестками бабочке.
Он хмурится, глядя на нее в течение длительного времени. Очень угрюмо.
Я представляю все те вещи, которые он сделал бы, если бы кто-то попытался надеть на него ошейник с галстуком-бабочкой. И я предполагаю, что ни один из этих сценариев не закончился бы тем, что ошейник с галстуком-бабочкой каким-либо образом остался бы похож на ошейник с галстуком-бабочкой.
— Она хочет знать, что у Смакерса есть дом и…
— Я понимаю, что означает уход за Смакерсом — говорит он. — Мы отправим машину со Смакерсом.
Машину. Вот как миссис Локк всегда говорила это. Отправим машину. А я-то думала, что все это время она имела в виду Убер или такси.
Но сейчас до меня дошло, что Бернадетт Локк принадлежит совершенно другому миру, нежели я, и в ее мире машина — это лимузин.
Глава вторая
Вики
Две недели спустя.
Я не отвечаю на звонок. Я никого не жду. Кто может прийти и начать трезвонить? Только пьяница или какой-нибудь наркоман, вот кто.
Моя сестра, Карли, занята выполнением обязанности шестнадцатилетней девочки — опозданием из-за укладки волос, которая, похоже, сложнее, чем миссия Space-X.
Звонок звучит снова и снова. Смакерс лает.
Я беру его на руки.
— Тс-с! — теоретически мы не должны иметь собак в доме.
Карли отвечает.
— Это тебя, — говорит она.
Я подхожу и нажимаю на кнопку домофона:
— Вики.
— Заказное письмо для Смакерса на имя Вики Нельсон.
— Письмо для Смакерса?
— Да. На имя Вики Нельсон.
В моем сознании формируется Диаграмма Венна.
Круг, в котором находятся люди, способные так пошутить, не касается того круга, в котором есть друзья, способные проснуться так рано.
— Спасибо, но нет, — говорю я.
Бз-з-з.
— На конверте написано, — звучит голос, — Смакерсу, находящемуся на попечении Вики Нельсон. От адвокатского бюро «Малькольм, Малькольм и Миллер».
Тогда мне приходит в голову обещание Бернадетты о помощи с платой за содержание Смакерса.
Она упоминала об этом, когда просила меня позаботиться о нем, еще тогда, когда диагноз только поставили. «Позаботься о моем малыше. Я проконтролирую, чтобы тебе все компенсировали», — сказала она.
Никогда бы не подумала, что она, правда, выполнит свое обещание. Бернадетт давала слишком много обещаний и клятв в своей жизни. И ей намного больше нравилось давать их, чем выполнять.
Я не надеялась заработать какие-то надбавки за уход за Смакерсом. Ведь маленькая собачка росла со мной и Карли все эти годы. Я не могла позволить ему появиться в доме, где не любили бы его пушистую мордочку.
И что теперь?
— Спускаюсь, — говорю я.
Я поворачиваюсь и смотрю на Карли. Она все еще не готова.
— Я беру Смака и впускаюсь вниз, мы со всем разберемся и будем ждать тебя. Пять минут.
Я смотрю в угол, откуда наш попугай Бади [п.п. buddy — дружок] смотрит на меня.
— И накорми Бади!
Все шесть этажей вниз я несу Смакерса на руках. Он ужасно бегает по лестнице.
После того дня в больнице с Генри Локком, я больше никогда не встречалась с Бернадеттой. Она умерла, и вскоре ассистент Генри позвонил мне с уведомлением, что Смакерса отправили ко мне, действительно, на лимузине. Мы так ржали с Карли, когда увидели его пушистую морду в заднем окне холеной, черной, безумно дорогой машины.