Страница 2 из 66
Минуту назад жаждавший во что бы то ни стало найти виновника “салюта” совсем рядом с Авалоном, анимус платинового ранга был вынужден изменить свои приоритеты. Он, конечно, мог пойти против приказа владыки, но без гарантии на успех это было сродни самоубийству… в буквальном смысле. Порядки в Авалоне царили крайне жёсткие, о чём Элин знал не понаслышке. Ведь анимуса из него выковали именно в этих стенах, пусть и в той, самой первой жизни. Здесь нельзя было ослушаться приказа без серьёзной на то причины, а за промашки наказывали вплоть до казни или заточения в специальных подземных камерах, призванных лишить выступившего против системы анимуса даже намёка на желание ошибиться вновь. Тоталитарная, жестокая, но эффективная система, где каждый человек был всего лишь винтиком в идеальном механизме. Слабые отсеивались сами собой, способные были вынуждены трудиться изо всех сил, и на выходе Авалон получал самых дисциплинированных анимусов с единой стандартизированной школой, включающей в себя и разумное использование тьмы.
Что забавно — безумцев-тёмных в истории Авалона было куда меньше, чем в других великих городах, где законы жёстко эту самую тьму ограничивали. Был ли сладок запретный плод, или анимусы Авалона просто приобретали иммунитет к этой пагубной силе через тренировки и укрепление самоконтроля — не суть важно. Главным здесь был результат: неофициальный титул сильнейшего города из всех. А существование в этой реальности обезумевшей, — и окончательно погибшей от руки Элина, — Кордии Мордакс, которая так или иначе, но внесла свой вклад в усиление Авалона, раздул в душе перерождённого крошечную искру надежды. Надежды на то, что темнейший город из темнейших сможет дать симбионтам хоть какой-то отпор.
Собственно, по этой причине Элин и прибыл сюда, посчитав, что Авалонцам излишнее внимание со стороны врага человечества повредит куда меньше, чем всем остальным.
— Давай сюда! — Анимус резко уменьшился, избавился от своей боевой формы и вырвал из рук посыльного запечатанный тубус с приказом, содержимое которого было им изучено в считанные секунды. — Лон, Маррек, вы остаётесь в карауле и ждёте прибытия солдат оцепления! В случае опасности — отступать к стенам!
— Есть! — Двое названных анимусов начала золотого ранга вразнобой ударили себя кулаками по груди, развернулись и приступили к подготовке наблюдательных пунктов — стандартных столпов-башен, возведение которых у Авалонцев оттачивалось до автоматизма.
Остальные же анимусы вместе со своим лидером покинули окрестности кратера так же быстро, как и появились здесь, оставив после себя лишь истоптанную траву и, кое-где, следы применения сенсорных техник, излишки анимы в которых подпалили растительность. Элин, наблюдавший за всем из первых рядов, впервые за последние минуты пошевелился, неохотно поведя плечами. Ему всё ещё было непривычно полагаться на маскировку, превосходящую всё известное людям на несколько порядков. Способность на стыке талантов Эриды, навыков Дарагоса, техник клана Нойр и собственных наработок экс-асболюта оказалась на удивление эффективной, и позволяла если не всё, то очень многое. Кто ещё во всём мире смог бы вот так постоять рядом с платиновым анимусом и двумя десятками его подчинённых, оставшись при этом незамеченным? И это на неподготовленной позиции, без артефактов, там, где Авалонцы изначально выкладывались на полную, рассчитывая отыскать хоть что-то.
Тем не менее, эта небольшая проверка укрепила уверенность перерождённого, и он, выждав ещё несколько секунд, бесшумной и неуловимо стремительной тенью поплыл вслед за отрядом анимусов. Элин собирался использовать их в качестве проводников, дабы не распылять силы и внимание на обход и обезвреживание защит, коих вокруг готового к осаде великого города было в достатке. Тут изрядно потратился бы даже абсолют, реши он перебраться через стены “в лоб”, а анимусы на один-два ранга ниже и вовсе завязли бы минимум на час.
В этом и было предназначение связанных друг с другом артефактов и колоссальных размеров рунных цепочек, которые перерождённый прямо сейчас обходил настолько же изящно, насколько и безумно. Могли ли мастера рун Авалона подумать, что потенциальный недруг сможет пристроиться в десятке метров за спиной целого отряда опытнейших анимусов? Не могли. Да и Элин, обладая подобной силой, до сих пор не мог довериться ей до конца, сохраняя абсолютную бдительность и готовность в любой момент вступить в бой.
Но последняя линия защитного периметра осталась позади, а Элин остановился прямо на одной из обзорных вышек стражи, упустив выполнивших свою работу проводников из виду. Его взгляд прикипел к ещё одной до боли знакомой картине, вызвав у перерождённого практически такие же эмоции, как и не разрушенный, сохранивший своё величие Китеж в первый день после первого же перерождения.
Авалон. Город, когда-то давным-давно ставший для Элина Нойр вторым домом. Недружелюбным, жестоким, но всё-таки местом, в котором набирающий мощь и медленно скатывающийся во мрак анимус смог полюбить. Любовь эта была странной и извращённой, не выросшей во что-то большее и истлевшей под гнётом неумолимого течения времени, но — была. Перерождённый не мог и не хотел это отрицать, ведь это было бы сродни лжи самому себе. А тот, кто не способен быть честным с самим собой — слаб и ничтожен.
Человек может лгать кому угодно, но только не себе. Простая истина, лёгшая в основу характера Элина, и позволившая ему стать собой нынешним.
Губы перерождённого приоткрылись, словно он хотел сказать что-то, но минул лишь миг, как на лицо юноши вернулась прежняя, холодная и отстранённая маска. В то же мгновение в его глазах промелькнула бесконечная, приправленная одиночеством грусть, но и она растворилась в потоке воли и самоконтроля, без которого не мог обойтись ни один сколь-нибудь сильный анимус.