Печать мастера Том 2

Он может выглядеть, как южанин, одеваться, как южанин, и даже добыть тряпки, которыми охрана заматывает головы, когда несет пост сверху — на стенах, но как только он откроет рот — каждый поймет, что он — чужак.

Поэтому Коста тренировался.

Каждый день — с того момента, как тень дерева заходила за скамью в «его» части сада, он перемещался к кухне, пристраивался в сени кустов, доставал доску, пергамент, рисовал и слушал, что говорят служанки.

— Э-э-э… Когда господа вернут остальных, чай полегче будет…

«Когда господа вернут остальных, чай полегче будет» — шепотом пробормотал Коста себе под нос, старательно копируя интонации — протяжность речи, и легкое «эканье» на конце. «Полегче будет, полегче будет».

— Три сильнее… не видишь, пятно сбоку! Госпожа увидит!

«Три сильнее» — повторил Коста, ошибся, и повторил снова, замедляясь — «три-и-и си-и-ильнее, не видишь, пятно сбоку, госпожа увидит».

— Это с четвертого, — огрызнулась служанка на Главную кухарку. Коста уже отличал голоса каждой. — Той что пятно, что не пятно — все одно…

Коста прислушался, стараясь уловить окончание разговора — служанка отошла от окна и голоса стали тише, что даже забыл повторить.

«Четвертый ярус» — интересовал его ничуть не меньше, чем причина того, почему из поместья удалили почти всех слуг — и все с нетерпением ждали, когда же господин даст приказ вернуть все обратно и им станет легче.

Мастер Хо оказался как всегда прав. Больше молчи, меньше говори, внимательней слушай. Чужие разговоры — самый ценный источник информации.

Коста прищурился и поднял голову вверх, в очередной раз рассматривая башенку-пристройку в правой части поместья. Четвертый ярус над третьим, всего два окна и те убраны решетками. Это не считая того, что иногда, когда свет преломлялся, Косте казалось, что пленка защиты вспыхивает радугой вокруг крыши башни.

Раз что-то защищают настолько хорошо, это должно быть что-то очень ценно, правда?

Три дня спустя

Поместье Фу

Кабинет Главы рода

— Господин, — негромко позвал Дейер, едва заметно отодвигая штору так, чтобы его не было видно снизу. — Вам стоит посмотреть…

Нейер отложил свитки, которые накопились за время их отсутствия — «дело-на-три-дня» внезапно превратилось в вооруженный конфликт с Сей «почти-на-декаду», развернул кресло, объезжая стол, и пристроился у бока менталиста, так, чтобы не мелькать в окне.

Мальчик — их мальчик, новый родич — он пока даже мысленно не мог сопоставить «мальчик и Фу» и произнести, чтобы это не застревало в горле — ребенок шагал по дорожке, помахивая свитком.

— Чего он такой… темный, — не сразу подобрал Нейер нужное слово. Пальцы мальчика и часть шеи, которую он видел больше всего напоминали выдубленное светилом и песками дерево, почти почерневшее от времени. Не угольно черные, но близко. Контраст с белоснежной кожей северянина до этого, был настолько разительным, что Ней тихо замер, складывая куски информации. — Мама.

— Госпожа, — удовлетворенно подтвердил Дэй, явно наслаждаясь реакцией господина — не так часто есть возможность лицезреть потерявшего дар речи Главу. — Разработала эликсир, экспериментирует с цветом кожи… но, кажется, перепутала ингредиенты.

— Перепутала ли, — пробормотал Нейер, рассматривая, как отливают на солнце золотом пряди в черных волосах. — Цвет волос она тоже меняла?

— Нет, это его естественный. Южные оттенки в наличии — менять не нужно, — хмыкнул Дэй. — Волосы оставили как есть, только ускорили их рост. Как я понял из отчета служанок — будут расти на два пальца в день, пока… госпожа не будет удовлетворена.

Мальчик обогнул дом по дорожке сада, и завернул за угол. Нейер крутнул колеса, и переехал к следующему окну в кабинете, чтобы лучше видеть, что намерен делать ребенок.

Худой ребенок. Он был готов поклясться Немесом, что когда он оставлял его матери — девять дней назад, тот не был таким… худым. Верхний жилет просто болтался на плечах. Хотя… он и не был таким…коричневым. И был лысым.

— Кажется, он похудел, — пробормотал Ней, нагнувшись — из приоткрытого окна донесся требовательный кошачий ор — Сира выскочила на дорожку и требовательно мявкала, мешаясь по ногами ребенка.

Дей кивнул.

— Госпожа… прописала ему лечебное голодание и посадила на диету, сочла, что слишком толстый…

— Толстый? В каком месте он толстый⁈

— Не-изящный, — поморщившись отозвался Дэй. — Госпожа выразилась как «недостаточно изящный» для того, чтобы быть членом рода Фу, поэтому ему следует похудеть, но на самом деле… — менталист сделал паузу.

Ней поощрительно пошевелил пальцами.

— Устанавливает власть, очерчивает границы, учит подчинению, — процедил Дэй. — Проверяет границы терпимости.

— И как мальчик?

— Терпит, — уважительно отозвался Дэй. — Так же за время вашего отсутствия у Госпожи и… ребенка, произошел конфликт — леди лишила его еды и воды на день. Как я понял по воспоминаниям — у них произошло столкновение с госпожой Эло, и та запретила ему пить и есть со стола, пока он не выполнит её требования… После этого конфликт был исчерпан, но мальчик перестал разговаривать и есть. Демонстративно.

— И… что он ест.

— Сухари. Наладил отношения с кухней — просит то, что выкидывают, и… сушит сухари в саду.

— Он ест… сухари? — удивленно отозвался Нейер.

Дэй кивнул.

— Госпожа Эло запретила слугам выдавать еду сверх утвержденного рациона… мальчик нашел выход — то, что попадает в корзину на выброс больше едой не является… Он берет лепешки оттуда — кормить птиц.

— Причина конфликта?

— Недопонимание, — после длинной паузы пояснил Дей. — Госпожа установила следящий артефакт — серьгу, и дала полную свободу действий, так что можно отследить запись всех перемещений и интересов мальчика за эти дни. Данные диаграмм в пяти свитках на вашем столе.

Ней кивнул, наблюдая за ребенком.

— Также он пьет воду из заводи для полива растений и орошения сада. Ест вяленые персики — он нашел деревья, и — сухари.

Нейер молча приподнял бровь.