Страница 36 из 53
Склоняюсь над раковиной и снова и снова умываюсь, чтобы хоть так разогнать застывшую в капиллярах кровь.
Пока умываюсь, в голове все прокручиваю слова адвоката о том, что каким бы он замечательным адвокатом не был, сложности будут. Потому что на стороне Игната также будут выступать высококвалифицированные специалисты. И вряд ли много что удастся отсудить у мужа, тем более, между нами не было заключено брачного договора. Я, в свою очередь, пыталась донести до адвоката, что деньги и имущество мужа мне не нужно. Только свобода и чтобы дети мои со мной остались.
Последнее адвокат опустил. Начал с того, что не нужно раскидываться тем, что мне положено по закону. Соглашаюсь на все. Знаю за собой, что в некоторых моментах проявляла малодушие, но, если судить в общем, адвокат мне понравился. грамотный мужик.
Взяв сумку, захожу в кабинку.
Несмотря на то, что у моей беременности маленький срок, в туалет бегаю часто, до раздражения.
Только успела щелкнуть щеколдой, как услышала чьи-то шаги, и следом:
– Все, с меня хватит, Лилия Сергеевна. Я умываю руки. Эта ваша сноха оказалась чересчур настырной, а вы говорили, что она ни рыба ни мясо. Сегодня вот приезжала на работу к Игнату. Носом водила. Разнюхивала. И нанюхала она нашу Анфису. Эта дура ей все рассказала. При этом во всем обвинив меня! Вы хоть представляете, что сделает со мной папа, если узнает? Да он меня за эти тесты… вздернет!
– Тссс, не кричи, Кристиночка, девочка моя.
Боже! Меня аж заштормило, когда услышала голос свекрови. Мне даже в первые секунды показалось, что я ослышалась, голос Кристины совсем изменился, став на тон выше. Но как только было произнесено имя мужа, сразу все поняла, но все же… Услышав голос свекрови, содрогнулась.
– Не надо меня успокаивать. Поздно. Вот. Здесь все, – чем-то шлепает о кафельную столешнице. – Сим-карта и телефон. Он чист. К нему не подкопаться. А вот сим-карта оформлена на забулдыгу одного. Пришлось ему пятьсот рублей давать. Но это неважно. Лилия Сергеевна, если до отца дойдет, я все буду отрицать.
– Кристина. Родная. Ну, что за истерия? С чего ты вообще взяла, что Саша будет во все это вникать? У него есть дела и поважнее, – голос вкрадчивый, как у лисы. Свекрови в плане убеждения мог бы позавидовать не один психолог, а будь она продажником, так ей бы и цены не было. Но женщина направила свой талант совсем в иное русло. Она решила во что бы то ни стало разрушить жизнь своему сыну.
– Сейчас у папы на первом месте я. Он сам мне это сказал, – обиженным тоном произносит Кристина.
Я так и продолжаю стоять в той же позе, боясь даже вздохнуть слишком громко. А в мозгах пульсирует только одна мысль. Почему здесь? В этом ресторане? Разве такое бывает? Что это, случайность? Или таким образом мне помогает Всевышний?!
– Дорогая, конечно же, папа беспокоится о тебе, но разве он может тебе запретить добиться того, чего ты хочешь?
Вот, значит, как?! – поджимаю губы. – Только для чего все это нужно свекрови? Я не могу понять? Неужто выгодная партия для Игната важнее, чем счастье ее сына?
– Вы знаете, Лилия Сергеевна, я вам не хотела говорить, но… Раз уж все вышло из-под контроля, то скажу… Я не люблю больше Игната.
– Не любишь? Но почему? – будто шипение змеи, зашелестел голос свекрови.
– Потому что, Лилия Сергеевна, Игнат сильно изменился. Вы мне говорили, что он любит эту Ксюшу, а это оказалось неправдой. Игнат помешан на ней. Я даже его иногда боюсь. А после того, как узнал. что она беременна, ему вообще сорвало крышу.
– Да врет она все со своей беременностью. Ей веры нет, дорогая. А ты для моего Игошеньки как была первой любовью, первой девочкой так и осталась…
– Лилия Сергеевна! Ну, о чем вы? Я же вам говорю: Игнат сильно изменился. Стал жестоким и грубым. И я бы не хотела ему попасться на пути, когда он узнает, кто замешан во всем этом обмане.
– Кристина! Но как же так? Ты же мне сама говорила, что хочешь вернуть…
– Да, хотела. И это правда. Иначе бы не согласилась на эту авантюру. Но обстоятельства складываются так, что от этой идеи придется отказаться. Вы знаете, что Игнат завернул? Ага, по глазам вижу, что не знаете: он сказал, что как только ваша сноха родит, он заберет ребенка и будет его воспитывать. И если на его дочку я как-то могла найти лазейки, чтобы подделать тесты, то на второго ребенка вряд ли. Тем более… Это уже не пройдет. Анфиса меня сдала Ксении.
– Дрянь.
– Кто, я? – удивленно или даже больше возмущенно огрызается Кристина.
– Да, при чем здесь ты?! – голос свекрови меняется, становится холодным, безжалостным. – Секретарша. Я ее подкармливала столько лет, а она куснула за ту ладонь, с которой ела?!
Вот значит, как?! – анализирую. – Значит не Кристина, а Лилия Сергеевна была той, кто держал на привязи Кристину. Но почему же тогда мне Анфиса солгала?
– Ну, здесь я вам не помощник…
– Ты нигде помощником не оказалась, – жестко осаживает девушку свекровь. О, да, я представляю лицо Кристины, когда она услышала настоящий тон этой женщины.
– Лилия Сергеевна, как вы со мной разговариваете?
– Так, как считаю нужным. Все. Хватит. Надоело. Ты как была тряпкой, размазней, так ею и осталась. Где это видано, такой красивой девке не удается удержать здорового самца?
– Лилия Сергеевна! – возмущенно.
– Все. Свободна. Уходи. И чтобы я не светилась. А лучше поезжай в свою Америку, там, на фоне силиконовых кукол, ты будешь смотреться более органично.
– Ну, вы и стерва, Лилия Сергеевна. Как же мне повезло, что случилась такая ситуация. Не завидую я вашей Ксении. Вы ужасный человек. Ужасная женщина и ужасная свекровь.
– Закончила?
– Да. Адьёс, Лилия Сергеевна. И советую вам не втягивать меня в это дело. Прошу не забывать, что это мой папуля – прокурор, а не ваш муж.
– Иди уже. Непутевая.
Кристина, фыркнув, выскочила за дверь, громко ей хлопнув.
А я, не выдержав напряженной позы, покачнулась и с грохотом выскочила из кабинки, вырвав щеколду, но чудом удержавшись на ногах.
– Значит, все слышала? – увидев меня, у свекрови даже тени сожаления не проскользнуло, женщина потянулась, расправила плечи, смотрит на меня сверху вниз с презрением. – Побежишь докладывать?
Я действую быстро, скорее, интуитивно, на подсознательном уровне, собравшись в тугую пружину, готовлюсь себя защищать и отстаивать, но это внутренне, а снаружи я кажусь растерянной, чувствую себя как-то неловко, потому что оказалась в роли шпионки.
– Не знаю, – отвечаю честно. – Но я соглашусь с Кристиной: вы, Лилия Сергеевна, ужасный человек. Циничная стерва. Вы хоть понимаете, что из-за вас страдают невинные люди. Как вы так можете издеваться над своей собственной внучкой?
Женщина на мгновение замирает. А я же, не будь наивной, замечаю на кафельной столешнице, куда были вмонтированы раковины. папку, решаю для себя, что она мне жизненно необходима для разоблачения Лилии Сергеевны. Но до конца еще не осознаю для чего? Для отмщения себя? Киры? Игната? Или моей семьи?
Скорее. да, все вместе взятое.
Я хочу, чтобы эта женщина страдала так же, как и я, как и моя дочка.
– Мне на твое мнение плевать. Поняла. Я тебя никогда не считала парой для Игната. Да и допустила тебя в нашу семью лишь потому, что думала, что Игнат одумается и сам дойдет до того, чтобы вышвырнуть тебя. Ведь кто ты и кто он! Ты беднота и голытьба. Без роду, без племени. И куда полезла? Тебе самой не стыдно было в нашей семье жить?
У меня не было слов. Не было чувств. Зато были эмоции. Они хлестали меня раскаленными прутьями. Раз за разом, как только изо рта свекрови вылетали ядовитые слова. Сколько же в ней ненависти и жестокости по отношению ко мне. И все только потому, что она считает меня не парой Игнату?!
– Знаете, Лилия Сергеевна, я никогда, никому ничего не желала плохого, но вам хочется пожелать захлебнуться своей желчью и злобой! Я ненавижу вас. Понятно!
Резко крутанувшись, я делаю в сторону женщины резкое движение и хватаю папку. Руку обжигает холод. Оборачиваюсь. Лилия Сергеевна держит меня за руку.