Страница 16 из 51
Осторожно привстав, я увидела то, что совершенно не рассчитывала. Горшок стоял на столе и… рыдал. Рыдал так горько, что тут же появилось желание обнять и побаюкать. Глиняные тонкие ручки утирали слезы, которые лились прямо из узора на боковинках.
— А-а-а! Меня не любят!
Муррис осторожно выглянул из-под стола и во все глаза уставился на происходящее.
— Такого ещё не было, — сипло выдал он.
Не то что не было… бялт меня забери, я не могла подумать, что когда-то будет! Кому сказать — не поверят!
— Ты чего ревешь? — спросила я, уперев руки в бока.
— Со мной не разгова-а-аривают, — завыл горшок. — Вообще не обращают внимания! Запихнули — и вари! А я общаться хочу!
Все мысли из головы вылетели, сделав крылышками бяк-бяк. Да на такой скорости, что столкнулись у выхода и рухнули на пол. Если последний, конечно, есть где-то там у меня в голове.
Я подошла к горшку, взяла его на руки. Тот внезапно затих, удивленно так затих.
— Ты почему не сказал?
Я живу с котом, драчливой метлой и Сифиздиллой. Что мне, сложно будет с горшком поговорить?
— Мы первое время не можем разговаривать, — всхлипнув, сообщил он. — До первой варки.
Я покачала горшок, как ребенка. Возможно, это было глупо, но раньше никогда не приходилось иметь дело с рыдающей посудой.
— Кажется, кто-то мне просто не дал нужную инструкцию, — произнесла медленно, понимая, что буду убивать Линаса Раудиса. Долго, смачно, со всей ведьмовской выдумкой и не давая шанса на спасения. Это ведь явно из-за него! Мог бы и нормально сказать, как обращаться! Правда, горшок отдал его отец, но есть подозрение, что тот просто не задумался о мерзком характере сыночка.
Убью. Кроваво. Потом придется долго убирать в гончарной мастерской.
Горшок на удивление успокоился и только посапывал. А ещё он такой теплый, прямо как живой.
— Слушай, — всё же не удержалась я, чтобы не уточнить, — а почему гречка-то?
— Очень кушать хочется, — признался горшок.
Я чуть не выронила его, но вовремя опомнилась и осторожно поставила на стол.
— То есть ты ещё и кушаешь?
— Конечно! — в голосе горшка послышалась смесь удивления, что я не знаю, и искренняя обида.
Я так и села на первую попавшуюся поверхность, по счастью ею оказался сундук.
— Линас, я тебя точно убью, — пробормотала под нос, после чего вскочила, взяла Жужу и понеслась к выходу.
— Муррис, прибери тут! Я скоро вернусь!
— В смысле, прибери? — оскорбился кот.
Но я уже оказалась на улице и оседлала метлу.
— Вперед! К Раудисам!
Я тебе устрою такое, что запомнит весь Ельняс! Ишь какой, надумал устраивать гадости ведьме из рода Торба!
Тёплый ветер дул в лицо, я неслась на такой скорости, что внизу с поважных панов слетали шляпы. Сначала слышались удивленные вскрики, но потом паны поднимали головы и кричали мне вслед:
— Славного полета, панна ведьма!
Я махала рукой в ответ.
В общем-то, в Ельнясе к ведьмам относятся хорошо, потому что мы приносим городу и жителям пользу. Да, есть те, кто возомнил о себе невесть что и пытается всячески навредить, но тут уж на них выходят работники управления. Закон, к сожалению, могут нарушить все — и совершенно неважно, кто ты: булочник, ведьма, призрак или вовсе поднятое с кладбища умертвие.
Я твердила себе, что являюсь целиком миролюбивой и дружелюбной девушкой, которая летит всего лишь пожурить нерадивого гончара. Но… Но прекрасно понимала, что малой кровью дело не обойдется.
Это даже можно было понять по тому, как нетерпеливо подпрыгивала подо мной Жужа. Она, кажется, даже больше меня предвкушала расправу с Линасом, который заслужил хорошенькую трепку. Я, конечно, понимаю, что он меня не любит, поэтому ведет себя как последний бялт, но что же это такое! Это уже ни в какие рамки! Поэтому я злая, а когда я злая, то лучше под ногами не путаться!
— Смотри, панна Торба летит! — донесся снизу женский голос.
Опустив взгляд, я увидела молодую женщину, которая показывала на меня двум хорошеньким детишками.
— Славной дороги вам!
Я помахала в ответ, сделала круговой благословляющий жест. Одна из моих клиенток, дай ей Златовласая мужа хорошего, а то прежний куда-то запропастился… Три прежних. Ну бывает, это жизнь.
Вскоре показалась мастерская Раудисов. Ага, вот она!
— Жужа, равнение на оранжевую крышу! — скомандовала я.
Метла начала снижаться, не меняя направления, выискивая место, куда можно приземлиться. Внезапно, как бялт из болота, выскочил неизвестно откуда взявшийся пан Дудоля. Увидел меня, заорал на одной ноте, я шарахнулась, уводя Жужу в сторону. С ноги сорвалась туфля и треснула его прямо по темечку.
— Туфли! — вскрикнула я.
— Убийца! — заорал Дудоля, шлепнувшись на землю. — Люди добрые! Среди бела дня покушение!
— Дурак! — огрызнулась я, бросив взгляд через плечо. И тут же завизжала, влетев прямо во внутренний двор мастерской Раудисов.
Жужа! Прибью! Нашла, где совершить посадку! Наказание, а не метла!
Правда, разборки с ней пока надо отложить, потому что сейчас важнее выбраться из огромного ящика с какими-то травами. Спасибо, что не в мокрую глину угодила, тогда бы смело можно было выдавать за голема.
Во двор выскочил отец семейства Раудис, увидел меня, озадаченно хлопнул глазами, но потом подскочил, чтобы помочь вылезти.
— Ядвига, как ты тут оказалась?
Я не успела ничего сказать, ибо сильные руки подняли меня как котенка, с которого тут же посыпались цветочки, листочки и стебельки. Оказавшись на ногах, тут же покачнулась. Пан Раудис опустил взгляд и вопросительно приподнял бровь. Ну да, одна нога босая, вторая — в аккуратной туфельке на приличном каблучке.
Я гордо расправила плечи, отцепила репейник от юбки и посмотрела на пана Раудиса, ни капли не собираясь смущаться. Ещё матушка учила: «В любой, даже самой дурацкой ситуации, веди себя как королева. Люди от такого теряются».
— Доброго дня, пан Раудис. Я к вам по вопросу последнего приобретения. Точнее, к мастеру, который изготовил мне говорящий горшок.
— Да? — в его голосе промелькнуло удивление. — Что-то случилось? К сожалению, Линаса вызвали в столицу, поэтому поговорить с ним не получится. Но я постараюсь помочь, чем смогу.
Я тут же ощутила острый укол разочарования. То есть драка откладывается? И даже мало-мальски приличный скандал? Ну нет радости в жизни ведьмы!
Учитывая, что на меня действительно смотрели с готовностью помочь, пришлось корректировать планы.
— Подождите, — пробормотала я и ухватилась за его руку, чтобы как-то опереться и второй снять вторую туфлю. Так хотя не буду хромать.
Пан Раудис молча наблюдал за происходящим, ни словом, ни взглядом не пытаясь как-то показать отношение к происходящему. Видимо, решил, посмотреть, чем это закончится.
— Прошу прощения, что так явилась. Но вот какая беда: купленный у вас горшок… Во-первых, варит не то, что надо. Во-вторых, ревет. В-третьих, простите за мой старолатрийский, хочет жрать. Да так, что поэтому и ревет.
Пан Раудис округлил глаза. Так, кажется, он о таком не подозревал.
— Так, а ну-ка пошли в дом.
С улицы доносились крики и шум. Жужа подобралась к забору, прислушиваясь.
— Что там? — поинтересовался пан Раудис.
Я поморщилась:
— Мой старый друг пан Дудоля.
Судя по выражению лица Раудиса, Дудолю он знает — услышав имя незнакомого человека, так не поморщатся.
— Что ты ему сделала, раз так надрывается?
— Зарядила туфлей по темечку, — призналась я.
— О Ловкорукий, какая женщина!
Я чуть не поперхнулась, но меня тут же взяли под руку и повели в дом. Только и успела дать знак Жуже, чтобы следовала за нами.
— Так вот, что ты там говорила про горшок, Ядвига? — как ни в чем не бывало продолжил пан Раудис, словно и не меняли тему разговора.
— Ревет и голодный. Как самый настоящий младенец. А ещё пожаловался, что я с ним разговариваю.
— Ну эту беду мы решим.