Страница 10 из 51
Пан Орбас тут же нахмурился, потеряв шутовской вид. Задумчиво постучал свитком со стихами по ладони.
— Ах, жабий бялт! Так и знал, что он не успокоится! И ещё нашел время приставать к девочке, когда я уехал… Совсем уехал.
С характеристикой я была целиком согласна, но вот вопрос, что делать оставался открытым. И это неслабо напрягало.
— Он имеет какие законные претензии? — спросила я, готовясь услышать любой ответ.
Пан Орбас мотнул головой, от длинных волос отлетели крохотные светлячки. Ух ты, души могут их привлекать?
— Ничего не имеет. В своё время у нас были рядом участки. Так вышло, что он по-соседски попросил сделать оградку для своего можжевельника. Я не возражал, соседи же. Потом Дудоля укатил, а можжевельник рос, занимая все больше места. Ну и ладно, мне не мешало. Но потом… когда я сдавал в аренду лавку, то прилежащую территорию отдать не смог — Дудоля заявил на неё права. Мол, можжевельник мой — земля тоже моя.
Я ахнула:
— Вот жабий бялт!
— Я бы сказал что покрепче, — пробормотал Айварас. Он тоже понимал, как оборачивается ситуация. Очень нехорошо оборачивается.
— А теперь он и на лавку замахнулся! — Пан Орбас нахмурился. — Дела-а-а… А я отсюда не могу ничего сделать, на судебное заседание в Потусторони не отпросишься.
— Получается, все вопросы теперь ложатся на мои плечи? — спросила я, быстро соображая, что можно сделать.
— В магистрате сторону Дудоли не примут, — сказал пан Орбас. — У тебя договор, Ядвига. К тому же ты постоянно там находишься, а Дудолю как ветром надует, так и прискакивает.
В общем-то, я была целиком согласна с такими словами. Пан Дудоля и правда сваливался крайне внезапно, орал, топал ножками и потом укатывался в неизвестном направлении. В последний раз ему в этом активно помогла Жужа.
Пан Орбас внезапно начал растворяться в воздухе.
— Ох, простите, меня зовут назад. Заскучали пить чай без стихов. Не вешай нос, Ядвига, правда за тобой! — успел он крикнуть, прежде чем вовсе исчезнуть.
— Пан Орбас! — звонко крикнула я, кинувшись к нему, но Айварас ухватил меня за рукав.
— Стой, это бесполезно. Если Потусторонь утягивает душу, значит, отведенное время закончилось. И это место лучше не соваться.
Я шумно выдохнула, обхватив себя руками за плечи — начинало основательно холодать, вот тебе и лето!
— Но он ничего толком не сказал!
— Сказал, — спокойно ответил Айварас. — Главное, мы теперь знаем, что Дудоля не имеет никаких прав на лавку.
— А если он предъявит документы? — мрачно уточнила я.
— Думаешь, так быстро организует подделку? — хмыкнул он. — Тогда перед ним стоит снять шляпу. Но не переживай, у меня есть друзья в следовательском отделе. — Айварас приобнял меня за плечи и развернул, давая понять, что пора уходить с кладбища. — Мы его выведем на чистую воду, клянусь скелетом, стоящим у меня в гостиной.
— Ну… если скелетом, — пробормотала я, шагая рядом с братом, — то это, конечно, серьёзно.
— Ещё как.
— Я тебя тогда в благодарность познакомлю с Сифочкой.
Айварас аж остановился:
— С кем?
Глава 5. Картина Грепинса «Не ждали»
Однако, как я не расписывала достоинства фейской мухоловки: зелень её листочков, нежность розовых лепестков и мягкость пушистых иголочек, смотреть мою красавицу Айварас отказался.
Глянул в окно, изогнул брови, пихнул меня в лавку и быстро-быстро засеменил по дорожке, аргументировав, что у него дома много дел. Да и вообще магический утюг не выключен.
Я только вздохнула и покачала головой. Мелкий мужик пошёл, мелкий. Девушка приобрела цветочек, а они уже делают ноги за Дзинтарово море. Вот как жить?
— Знаешь, оно к лучшему, — заявил Муррис, обвив мою ногу хвостом. — Я беру свои мысли и слова обратно, Сифочка — очень ценное приобретение. Оберег от нерадивых мужиков?
— А радивых? — уточнила я, сложив руки на груди и глядя на звездное небо.
— Когда таких встретим — узнаем, — мудро заметил Муррис.
Подумав, что кот абсолютно прав, я только шумно выдохнула и пошла в лавку. Надо хоть немного поспать, потому что завтра клиенты пойдут с самого утра. Поэтому надо быть в тонусе, чтобы случайно вместо пузырька с энергетическим зельем не выдать слабительное. Эффект бодрости одинаковый, но не все одобряют процесс.
Спала я спокойно, даже, можно сказать, хорошо. Дела завертели так, что я только через три спохватилась: горшок! Мне же сегодня идти к Раудисам!
Полив Сифочку водой с укрепляющим зельем, покормив Мурриса и протерев Жужу, я кинулась приводить в порядок себя. В целом, я всегда прилично выгляжу, но каждая встреча с Линасом Раудисом заставляет нервничать и думать: не решили ли блузка и юбка поменяться местами?
Мысли были совершенно дурацкими, но я ничего не могла с собой поделать. Просто есть такой тип людей, рядом с которыми не знаешь, как себя вести. А когда не знаешь, как себя вести, то частенько ведешь себя как идиотка.
Раньше Муррис хихикал над этим, но потом проникся и начал давать толковые советы. В этот раз он тоже, оставив завтрак, бодро поскакал за мной.
— Ядвига, что там у тебя? Опять думаешь, в какие доспехи упаковаться, чтобы выдержать стрелы слов Линаса Раудиса?
— Какой ты сегодня поэтичный, — проворчала я, доставая коричневое рабочее платье без всяких украшений… Хотя, вот потертости могут за них сойти. — Мне надо будет нести горшок и немного овощей. На сегодня был отменяется.
Муррис задумчиво посмотрел на платье, потом кивнул:
— Ты права. Это не королевский бал, нечего наряжаться, как птица счастья.
— От такого счастья как я, некоторых знатно перекашивает, — мечтательно протянула я, представив лицо Линаса.
После чего быстро переоделась, закрутила косу бараночкой и, подхватив сумку, оставила на хозяйства Мурриса и девочек. Надо будет, кстати, выгулять Жужу, а то давно я никуда не летала. Но тут кругом ни одного интересного шабаша. У нас, в Латрии, с этим вообще напряженка. Вот матушка всегда, затаив дыхание, рассказывала, как она с моей бабулей летала на шабаши на Лысую гору в соседнее с Польхой государство Украну. Вот там всегда было ух!
Я вздохнула. Ну ничего, какие мои годы, я ещё на всех шабашах побываю! Ведьма я или где?
Сегодня Златовласая надо сжалилась, и в мастерской меня встретил средний Раудис. Выдал горшок, принял деньги, сказал приятные слова и пожелал хорошего дня. Отец у Линаса, как и дед, очень приятный мужчина.
Горшок оказался чудесным. Глядя на него, я даже позабыла, что его творец редкостная язва. Плавные формы, чуть шероховатая на ощупь поверхность, к которой хотелось приложить ладони и задержать подольше; аккуратный узор на бочках горшках, сияющий золотом. И крышечка с маленькой удобной ручкой в виде птички.
Линас, конечно, зараза, но мастер просто нереальный.
Его отец с едва заметной улыбкой наблюдал за мной.
— Нравится?
— Нравится, — выдохнула я, проведя пальцами по ободку.
— Пусть же зелья в нем удаются на славу, — пожелал он. — Заговорит он после первой варки. Сейчас ещё рано. Если же что-то вызовет вопросы, то приходи к нам. Поможем.
— Спасибо, пан Раудис, — улыбнулась я, взяв горшок двумя руками и прижав к себе, и уважительно поклонившись.
Выходила из мастерской в приподнятом настроении, не в силах стереть улыбку с губ. Пусть смотрят — не беда! Зато теперь чего только не смогу! Я такого смогу наварить, уху-ху-ху! Ко мне будут ездить пани и паны из самой столицы!
Закупившись по пути овощами, я даже подумала взять извозчика, но решила обойтись. Немного плечо оттягивает, но ничего, переживу.
Горшок я так и прижимала к себе, он был такой тёплый, полный созидательной магии, что не хотелось расставаться. Тем временем солнышко значительно припекало, тонкие прядки то и дело норовили прилипнуть ко лбу.
Я упрямо пыхтела и шагала по тропинке к лавке, мечтая о прохладном душе.
— Ничего, теперь мы заживем, — обещала я горшку. — Сможем куда больше. Тебе понравится у нас: тепло, сухо, котик, цветочек, веничек красивый. Все очень общительные.