Страница 15 из 16
– Чувство справедливости, жажда справедливости и хороший аппетит – его отличительные черты. Достоевский был бы в счастье, – пробормотал я в ответ на его пламенную речь.
Люба перестала плакать и смотрела то на меня – вопросительно, то на Строганова – ошарашенно. Я улыбнулся ей как можно душевнее. А Арсений раскрыл коробку с пиццей. По комнате поплыл дивный аромат итальянской еды.
Глава 6.
Играло радио, причем станцию выбрал Арсений: Джон Бон Джови пел про свою жизнь. Из приоткрытого Строгановым окна доносился шум улицы. Люба, несмотря на подавленное настроение, быстро и ловко накрыла на стол, извинившись, что чай только в пакетиках, а к чаю ничего нет.
– Да у вас вообще еды нет, – заметил Арсений, поедая принесенную пиццу и запивая колой.
– Я последнее время ем только на работе и то через силу, – тихо сказала девушка.
– Вижу, – откликнулся Арсений. – Похудели килограмма на три, или больше. Вам не идет. А сегодня вы почему не на работе?
– Я сегодня с шестнадцати, – пояснила она. – Я еще на выходные дополнительные смены взяла, лишь бы не быть дома одной.
– Понятно, – хмыкнул Арсений. – Вы, когда в реанимацию приходили, говорили, что типа коллеги с Яблочковым, да? Значит, работали вместе?
Люба печально кивнула. А Арсений вдруг спросил:
– В МКБ работали? Кстати, это что? Московский криминальный банк? Международное конструкторское бюро? – и, видя мой изумленный взгляд, коротко пояснил: – Календарь!
Я тут же повернул голову и пригляделся к висящему на стене офисному календарю с ярким изображением: на фоне двойных спиралей ДНК красовалась надпись: «МКБ: Мы Конструируем Будущее!»
– «Медицинская компания будущего», – ответила Люба и чуть улыбнулась. – Это крупный исследовательский центр.
– Вот оно что… Прикольно, – протянул детектив. – Вы там, что ли, познакомились?
Девушка немного оживилась. Скорее всего, ей даже не с кем было поговорить о своем погибшем возлюбленном.
– Да, там, – ее взгляд потеплел. – Год назад. Я только начала работать в центре… Процедурной медсестрой. Весь их отдел пришел кровь сдавать на анализ. Знаете, там все такие неприступные, а он – наоборот. И сразу мне понравился! Понедельник был, раннее утро, я не выспалась, глаза слипаются, а он улыбается… Когда он улыбался, словно солнышко выглядывало… И говорит: «Вы можете и с закрытыми глазами уколоть, я потерплю…» – Голос ее задрожал, она потерла глаза. – Потом часто это вспоминал… Все шутил насчет завязанных глаз…
– А чего они все кровь-то сдавали, больные что ли? – поинтересовался несентиментальный Арсений.
– Нет, – Люба даже улыбнулась. – Они исследования проводят и часто сами в них и участвуют.
– Понятно, – Строганов барабанил пальцами по столу. – А кем он работал?
– Он начальник отдела, ведущий научный сотрудник, – с гордостью ответила Люба.
– Вы на одном этаже работали?
– Нет, на разных. Мы, когда познакомились, то вначале… – что-то вспомнила Люба, но Арсений ее перебил:
– А кто знал про ваш роман?
– Никто! – испуганно ответила Люба. – Что вы! Он приезжал ко мне сюда по пятницам…
– И в последний раз? – уточнил Строганов.
Люба молча кивнула.
– Но его жена откуда-то узнала про вас? – Арсений изобразил жестом непонимание.
– Я не знаю, – покачала головой девушка. На лице ее появился испуг. – Понимаете, его же в больницу отсюда забрали… Может, кто-то на работе про это узнал и ей рассказал. Мне так стыдно стало. Я сразу хотела заявление написать об уходе, но у меня же ипотека… И мой начальник меня отговорил. Сказал, что я хорошая медсестра…
– В смысле? – нахмурился Арсений. – Я не понял, вы про кого говорите и про чью работу?
– Нашу работу, – удивленно ответила Люба. – Мы же все вместе в МКБ… И Сергей, и я, и его жена…
– Черт! – воскликнул Арсений и бросил на меня испепеляющий взгляд. – Доктор! Ты мне ничего не сказал! Тоже мне, помощник…
Я возмущенно хотел возразить, что и сам ничего не знал, но не успел.
– Так что его жена?
– Елена Валентиновна Алмазова большая начальница, – стала объяснять Люба. – Она на конференциях выступает…
– Вы знакомы? – спросил Арсений, продолжая хмуриться.
– Нет, конечно. Она же там, – Люба указала пальцем на потолок, – а к нам в лабораторию редко спускается. Она очень умная и очень красивая. Я никак понять не могла, что во мне Сережа нашел? А одевается она, вы бы видели…
– И даже когда ваш друг лежал в больнице, она с вами не общалась?
– Нет, – почти прошептала Люба. – Я так боюсь, что она придет и… – девушка втянула голову в плечи.
– Что? – не понял Арсений. – Боитесь, что побьет? Купите газовый баллончик.
– Да нет, что вы. Начнет кричать, расскажет всем… Уволит с позором… – Люба опасливо обернулась на дверь. – Я сейчас стала брать вечерние дежурства, чтобы, не дай бог, с ней не встретиться, понимаете?
Но Строганова не заинтересовали страхи несчастной девицы.
– То есть, вы уверены, что она узнала про вашу связь после того, как он попал больницу? А вы, кстати, когда узнали, что она про вас знает?
– Когда она узнала, я не знаю, – пожала плечами Люба. – А я про нее поняла из разговоров в полиции… Это вообще был кошмар!
– Вас вызвали в полицию, точнее, в следственный комитет сразу после смерти вашего друга, – Арсений скорее утверждал, чем спрашивал.
Люба побледнела.
– Они ввалились ко мне домой через два дня после того как умер Сережа. Было около десяти вечера, – взволнованно говорила девушка. – Стали обыскивать мою комнату и всю квартиру. Соседи это видели. Такой позор! Только бы родители не узнали… – Она закрыла лицо руками и заплакала.
– Ну вот, опять, – проворчал Строганов. – Мне нужна помощь, а не слезы и истерики!
– Арсений! – воскликнул я.
– Ничего, я постараюсь, спрашивайте, – она снова терла своими маленькими кулачками глаза.
– Тогда скажите, пожалуйста, – воспользовался предложением Строганов, – они целенаправленно искали бутылку мартини? Или случайно ее обнаружили?
– Я не знаю, – жалобно сказала Люба. – Ах, да. Они спросили, что мы в тот вечер ели и пили, и не принимал ли он каких-нибудь лекарств. Я сказала, что ели пирожные, а пили мартини. Точнее, пил только Сережа…
– А почему пил только он? А вы что же? – тут же ухватился Арсений.
– Потому что я в тот день приболела немного, – с горечью в голосе сказала она. – Утром пришла на работу, чувствую, температура небольшая и горло болит. Мне мои доктора сразу какие-то таблетки дали. Но предупредили, что их нельзя с алкоголем. – Люба пожала плечами. – К вечеру мне уже лучше стало, особенно когда Сережа приехал.
– А он что, все время с мартини приезжал на свидания? – продолжал допрос Арсений.
– Нет, ну не каждый раз, конечно, – возразила девушка. – Просто у нас была годовщина знакомства. Сережа знал, что я люблю мартини, вот и принес. И еще вкусняшки всякие… и цветы… – Она бросила взгляд на засушенный букет на серванте.
– А можете рассказать, что потом произошло? Ну, после того как он выпил…
Я понимал, что без этого вопроса не обойтись и удивился, что Строганов постарался задать его участливым тоном.
– Да, могу, – тихо произнесла она. – Я каждый день это вспоминаю. Не специально, не думайте. Просто встает перед глазами… И в полиции мне несколько раз пришлось рассказать.
– Вы в двух словах расскажите, – деликатно предложил я.
– Да, – великодушно согласился Арсений. – Но со всеми подробностями.
Я вздохнул.
– Сережа смешал себе коктейль: мартини и немного водки… Он вообще не пьющий, только коньяк изредка, – тут же добавила девушка, чтобы мы плохо не подумали про ее возлюбленного. – Добавил лед и стал пить. А я эклеры ела… Мы еще кино смотрели, Гарри Поттера… А буквально через полчаса он говорит, что как-то ему нехорошо. Сказал, что голова кружится. Я его попросила, чтобы он больше не пил, а он ответил, мол, ерунда и допил весь бокал. Надо было отнять у него этот проклятый коктейль! Если бы он не допил до конца, то может быть…