Страница 14 из 19
Вставной месяц имел то же название, что предыдущий, но с прибавлением diri, акк. watrum «добавочный» в начале, или присоединением min, то есть «2», в конце. Впервые термин diri в названии месяца iti diri še-kin-ku5 встречается в староаккадский период в тексте из Гирсу [ePSD, diri]. Оба варианта обозначений дополнительных месяцев с diri и min применялись параллельно в эпоху III династии Ура в разных городах [Cohen 1993, p. 124; Sallaberger 1993, Bd. I, S. 5–12].
В большинстве городов ждали конца года (февраль/март), чтобы исправить ситуацию и после 12‐го месяца ввести дополнительный месяц129. Однако есть и другие, хотя редкие, примеры: дополнительный месяц мог вводиться в разные моменты года130.
Проблемы календаря осмыслялись в шумерской мифологии как взаимоотношения богов. При этом подчеркивалось особое значение Нанны/Суэна в создании лунных месяцев и приведении года в нормальное положение. Среди эпитетов Нанны в посвященных ему гимнах встречаем утверждения о том, что Нанна фиксирует месяц и новолуния, устанавливает год на свое место, определяет начало и конец года (см. гл. 1, 3). Речь в них идет, по-видимому, об интеркаляциях. Характерная особенность: в шумерских текстах солнечное божество Уту/Шамаш не упоминается в связи с календарными проблемами. Главная роль в устроении календаря принадлежала Нанне, а также богине Нисабе131.
В ассирийском календаре во II тыс. вставки вообще не производились, в результате месяцы смещались относительно сезонов. Такая ситуация сохранялась до эпохи Тиглатпаласара I (ок. 1115–1077), который ввел в Ассирии стандартный вавилонский календарь [Bloch 2012; Jeffers 2017; Cohen 1993, p. 238; Rochberg-Halton 1992, p. 811].
Как производились вставки в III тыс., кто конкретно нес за это ответственность, мы не знаем. В старовавилонский период вставки дополнительных месяцев вводили царским указом132, в новоассирийский период решение также принимали цари на основе наблюдений придворных астрономов133. Не исключено, что в эпоху III династии Ура прерогатива совершать интеркаляции принадлежала также царям.
Календари
Ранний семитский календарь
С середины III тыс. в северной и центральной Месопотамии имел хождение так называемый ранний семитский календарь. Согласно Д. Петтинато, он получил распространение на всем Ближнем Востоке в период 2600–2200 гг. и занесен в Месопотамию, по-видимому, волнами переселенцев. Это был лунно-солнечный календарь, в котором производились вставки дополнительных лунных месяцев. Семитским он назван потому, что в нем использовались семитские названия месяцев и часто западно-семитские. Названия месяцев засвидетельствованы в основном в текстах из Эблы и Мари, отдельные упоминания встречаются также в текстах из Эшнунны, Абу Салабиха, Гасура (позднее Нузи) и Лагаша [Cohen 1993, p. 23–25]. Названия месяцев не содержали теофорных элементов, а представляли обозначения сельскохозяйственных работ и природных явлений. Например: «Стада» (месяц I), «Сев» (IV), «Топленое масло» (VI), «Созревание ранних фруктов» (IX), «Созревание поздних фруктов» (X), «Тепло» (XII)134 и т. д. Самые поздние упоминания месяцев из этого календаря относятся к эпохе III династии Ура, когда он окончательно вышел из употребления [Cohen 1993, p. 23–29].
Шумерский гражданский лунно-солнечный календарь
Из названия следует, что это был лунно-солнечный календарь, в котором использовались шумерские названия месяцев. Он применялся в основном для датирования событий, а также как средство фиксации порядка храмовых служб на протяжении года. Самое раннее известное шумерское название месяца, как мы уже говорили, происходит из Фары (см. выше). Однако большинство шумерских названий месяцев встречаются впервые в саргоновский период в текстах из Лагаша, Адаба и Ниппура. Вставки дополнительных месяцев производились в среднем каждые три года. Самые ранние интеркаляции засвидетельствованы в досаргоновском Лагаше. Употреблялся ли этот календарь раньше, в точности неизвестно, однако можно думать, что в каком-то виде он существовал и в более ранние эпохи135.
В период ок. 2400–2200 гг. в Южной Месопотамии в городах Адаб, Лагаш, Ниппур, Умма и Ур параллельно применялись местные лунно-солнечные календари указанного типа, отличавшиеся в деталях (см. выше). Особый интерес с точки зрения истории представляет календарь Ниппура, крупного культового центра, имевшего общемесопотамское значение. Помимо собственно ниппурских богов, в его храмах почитались также божества, имевшие другое местное происхождение.
При Ишби-Эрре (ок. 2017–1985), первом царе I династии Исина, календарь Ниппура был принят в качестве государственного для большинства городов и деревень Южной Месопотамии. В дальнейшем при вавилонском царе Самсуилуне (1749–1712), сыне Хаммурапи, он приобрел общемесопотамское значение. Ниппурский календарь был введен Самсуилуной как средство, позволяющее унифицировать разнородную империю. Со времени Самсуилуны при датировании событий стали употребляться только ниппурские названия месяцев. В современной научной литературе этот календарь известен как «Стандартный месопотамский календарь» (Standard Mesopotamian Calendar). Принятые в нем названия месяцев в виде логограмм использовались в Месопотамии вплоть до конца I тыс.
Стандартный месопотамский календарь
1 Букв. «месяц дополнительный к предыдущему».
В приведенной таблице в колонке 1 указаны номера месяцев; 2 – названия ниппурских месяцев; полужирным шрифтом выделены логограммы, принятые позднее в качестве сокращенных обозначений месяцев; 3 – параллельные аккадские названия месяцев; 4 – сокращенные обозначения названий месяцев, принятые, в частности, в астрономических и астрологических текстах в новоассирийский и нововавилонский периоды; 5 – сезоны года, соответствующие месопотамским месяцам.
Система сокращенных обозначений месяцев, принятая в текстах новоассирийского времени и более поздних, сформировалась не сразу. Распространение «Стандартного календаря» в разных регионах заняло около семи столетий от времени Самсуилуны136. Этот календарь использовался в Вавилоне и регионах, зависящих от него в культурном отношении137. В Ассирии, после принятия «Стандартного календаря» в XII в., названия месяцев в некоторых случаях могли варьироваться138. В I тыс. аккадская форма записи названий месяцев встречалась нечасто и, насколько нам известно, никогда не использовалась в астрономических и астрологических текстах.
В «Стандартном месопотамском календаре» интеркаляции производились после двенадцатого месяца (addaru), традиция, восходящая, по-видимому, еще к досаргоновскому времени, или после шестого месяца (ulūlu), что соответствовало концепции двух полугодий, рассмотренной выше. Во втором случае дополнительный месяц определялся как itikin-min-kam, букв. «2‐й улулу»139. Самые ранние известные нам примеры использования второго улулу в качестве вставного месяца относятся к старовавилонскому времени [BPO 1, p. 23]. Какими соображениями руководствовались месопотамские астрономы, принимая решение о введении дополнительного месяца в конце первого или второго полугодий, остается нераскрытым.
129
В разных местных календарях это были разные месяцы. Например, в Ниппуре – itidiri še-kin-ku5, в Уре – itidiri (ezem)-dme-ki-ĝal2, в Дрэхеме – itidiri še-kin-ku5 (но известны и другие варианты), в Умме – просто itidiri, в Гирсу – опять itidiri še-kin-ku5 [Sallaberger 1993, Bd. I, S. 7–10].
130
Такого рода отклонения встречаются в календарях Мари, Сиппара, Эшнунны и Уммы [Cohen 1993, p. 5, no. 2].
131
В одном новоассирийском гимне прямо фиксируется особая календарная роль лунного божества: ana Sin … muaddū ūme iti u šatti «(приношения) для (лунного божества) Сина … который отмечает день, месяц и год» [CAD A/2, p. 261b].
О календарной роли богини Нисабы в шумерский период см. выше, гл. 1.
132
Хаммурапи ок. 1760 г. издал указ: «Поскольку год неполон, пусть начинающийся месяц считается за второй месяц улулу, а полагающаяся в Вавилоне на 25‐й день месяца ташриту подать пусть будет доставлена 25‐го дня месяца улулу второго» [Бикерман 1975, с. 19]. Такого рода декреты издавались и в другие эпохи, свидетельства дошли от времени Набонида, Кира и Камбиза [Hunger 1976–80, S. 298; Rochberg-Halton 1992, p. 811].
133
В одном из рапортов автор пишет, обращаясь к царю: iti lid-ru-ru mul an-e gab-bu / it-ta-mar-ku-u «Пусть они произведут вставку (дополнительного) месяца; все звезды небесные опоздали» [ARAK, No. 98: 8–9]. Речь идет о том, что гелиакические восходы звезд наблюдались позднее дат, указанных в «астролябиях». Астроном-наблюдатель сообщает свое мнение эксперта, но решающий голос принадлежит царю. Как решались подобные вопросы в III тыс., мы не знаем. См. также [LABS, No. 42, 253, 356].
134
Переводы названий месяцев в некоторых случаях представляют трудности. Мы привели лишь те названия, смысл которых более или менее ясен.
135
Попытки обнаружить следы гражданского лунно-солнечного календаря в текстах из архаического Урука пока не привели к положительному результату. См., однако, в связи с этим [Brack-Bernsen 2007, p. 92].
136
Обзор источников по истории «Стандартного месопотамского календаря» см. [Cohen 1993, p. 297–342]. Аккадские названия месяцев появились в текстах впервые в старовавилонский период. Полная система обозначений, шумерских и аккадских, содержится в двуязычной лексической серии ur5-ra = ḫubullu, датируемой концом II тыс. [MSL V, p. 25–26]. В ранней версии этой серии, происходящей из Эмара (XIII в.), дана колонка только шумерских названий [Emar VI/4, p. 43–44: 180´–192´]. Сокращенные названия приводятся также в «Астролябии Б», датируемой XII в. [Horowitz 2014, p. 33–36, 40; Çağirgan 1985; Емельянов 1999].
137
Он был принят, в частности, иудеями в результате их переселения в Месопотамию, а также набатейцами, жителями Пальмиры и другими народами, говорящими на арамейском языке [Cohen 1993, p. 299–300].
138
В новоассирийских научных текстах, в том числе в астрологических, одиннадцатый месяц šabāṭu заменялся иногда на эламский месяц sililītu, а десятый месяц ṭebētu мог называться kanūnu [Cohen 1993, p. 298–299]; конкретные примеры см. [ARAK; LABS].
139
В новоассирийском тексте встречаем запись itikin ur-ki-i, букв. «улулу, более поздний, следующий» [AHw, S. 210].