Страница 11 из 83
Летнее солнцестояние1 <Жернова>Огромное солнце с одной стороны,юная луна с другой —как те груди, далеки в памяти,а меж них провалом – звездная ночь,половодье жизни.Лошади на токумчатся, распластавшись в поту.Здесь все проходит:и эта женщина,на миг прекрасная в твоих глазах,гнется, ломится, падает на колени.Жернова перемалывают все:в звезды.Канун самого длинного дня.2 <Роза>Каждому видятся виденья,но никто не хочет признатьсяи живет, словно он один.Большая розавсегда была здесь рядомс тобой во сне,твоя, но неведомая, —но только теперь, пригубивкрайние ее лепестки,ты почувствовал плотный вес танцовщика,падающего в реку времени —в страшную зыбь.Не трать дыханья, которымодарил тебя этот вдох.3 <Морок>Но и в этом снетак легко виденье становитсястрашным мороком.Так рыба, блеснув в волне,уходит в глубинный ил,так меняют цвет хамелеоны.Город стал блудилищем,сводники и шлюхизакликают затхлыми прелестями;девушка, вышедшая из волн,надевает коровью шкуру,чтобы даться быку;поэтсмотрит на кровоточащие статуи,а толпа швыряет в него дерьмом.Уходи из этого сна,как из кожи, иссеченной бичами.4 <Вихрь>В диком мотовстве ветравправо, влево, вверх, внизкружится мусор.Смертный парцепенит людские тела.Душирвутся покинуть плоть,они жаждут, но нет воды,они тычутся, как в птичьем клею,взад, вперед, наугад,бьются тщетно,и уже им не поднять крыльев.Край иссох —глиняный кувшин.5 <Ворожба>Мир укутан в снотворные простыни.Ему нечего предложить,кроме этого конца.Жаркой ночьювысохшая жрица Гекаты,груди настежь, на крыше домаисторгает рукодельное полнолуние,а две маленьких рабыни, зевая,в медном размешивают котледушные зелья:завтра вволю насытятся любители.Страсть ее и белила —как у трагической актрисы,и уже осыпается гипс.6 <Нагота>Под лаврами,под белыми олеандрами,под колючей скалой,и стеклянное море у ног, —вспомни, как хитон на глазах твоихраскрывался, соскальзывая с наготы,и ложился вокруг лодыжек,мертвый, —не так ли упал этот сонмежду лаврами мертвых?7 <Сад>Серебристый тополь в ограде —его дыхание отмеряет часы твоиднем и ночью —водяные часы, полные небом.Его часы в свете лунытянут черный след по белой стене.За оградой несколько сосен,потом мраморы и огнии люди, изваянные, как люди.Только черный дроздщебечет, прилетая пить,и порою ты слышишь голос горлицы.Вся ограда – десять шагов;можно видеть, как падают лучина две красные гвоздики,на оливу и на малую жимолость.Будь таким как есть.А стихине отдай утонуть в густом платане:вскорми их твоей скалой и почвой.А лучшиезакопай в нужном месте, чтоб найти.8 <Стихи>Белый лист бумаги, суровое зеркалоотражает тебя таким, как был.Белый лист, у него твой голос,твой,а не тот, который ты любишь.Твоя музыка – это жизнь,которую ты растратил.Если хочешь, верни ее,коли сладишь с Безразличным, котороевновь и вновьотбрасывает тебя к началу.Ты странствовал,видел много солнц, много месяцев,прикасался к живым и мертвым,знал мужское горе, женский стон,детскую обиду, —но все познанное – лишь бесплотная груда,если ты не доверишься этой пустоте.Может быть, ты найдешь в ней свои утраты:юный цвет и глуби праведной старости.То, что отдал ты, – твоя жизнь;то, что отдал ты, – эта пустота:белый лист бумаги.9 <Люди>Ты рассказывал о том, чего они не видели,а они смеялись.Все равно – тебе плыть по темной рекепротив течения,идти по неведомой тропеупрямо, вплотнуюи искать слова, пустившие корни,как мозолистая олива, —пусть смеются, —и стремиться посеять мир инойв это душное одиночество,в руины времени, —позабудь их.Морской ветер, рассветная прохлада —они есть, хоть их и не ищут.10 <Губы>В час, когда сбываются сны,в первом сладком свете зария увидел, как раскрываются губылепесток за лепестком.Тонкий серп засветился в небе.Я боялся, что он их срежет.11 <Море>Это море называется тишь,корабли и белые паруса,тяжкий вздох бриза с сосен и Эгейской горы.Твоя кожа скользит по коже морялегко и тепло —мысль неясная и тотчас забытая.Но в расселинахчерным соком хлынул раненый спрутв глубину, —где конец, как подумать, прекрасным островам.12 <Зной>Набухает знойв венах воспаленного неба.Кровь взрывается —она ищет обретения радостипо ту сторону смерти.Свет – как пульс,реже и реже,и вот-вот остановится совсем.13 <Полдень>Солнце вот-вот замрет.Призраки заридули в сухие раковины.Птица пела лишь трижды и трижды.Ящерица на белом камне,неподвижная,смотрит в выжженную траву,где вьется уж.Черное крыло резким взрезом метитсиний высокий свод:вглядись, и он распахнется.Воскресение в родильных муках.14 <Всесожжение>И вотв плавленом свинце ворожбы —блеск летнего моря,обнаженность жизни,путь, привал, уклон и подъем,губы и лелеемая кожа —все хочет сгореть.Как сосна в полдень,взбухшая смолой,рвется родить пламяи не терпит родильных мук, —созови детей собрать пепели высеять.Что свершилось, то правильно свершилось.А чего еще не свершилось,то должно сгоретьв этом полдне, где солнце пригвожденов сердце столепестковой розы.