Последний министр - 4

Глава 4

«Ближе всего к великому стоит честность», Гюго Виктор.

Год 1917, январь 19, вечер, здание министерства внутренних дел, Петроград.

Сразу после завершения конференции, Государь Николай остался в личном кабинете министра внутренних дел. Решил временно обустроить там свой кабинет. И оттуда вести ближайшие дела масштаба Империи. Именно туда, теперь уже к себе на ковёр, Государь вызвал Протопопова, как только союзническая конференция, продлившаяся всего несколько часов вместо заложенных по регламенту нескольких дней, подошла к логическому концу.

К логическому, отталкиваясь от текущих обстоятельств, ясное дело.

И Александр Дмитриевич, сгорая от нетерпения, бросил все свои дела и заявился к Николаю. Хотелось поскорее услышать, какие решения приняты самодержцем.

По пути Александр Дмитриевич столкнулся с взъярившимися совершенно делегатами, в том числе главным — лордом Милнером.

— Немедленно предоставьте мне телеграф! — орал глава английской делегации на своём языке. — Мне надо связаться с правительством Великобритании.

Он то понятия не имел, что ближайшие телеграфы уже заняты солдатами Келлера. И связаться с кем либо без позволения генерала от инфантерии не выйдет.

Но сейчас у английского лорда в стороны летели слюни, глаза выпучены. Протопопов усмехнулся с представшей перед его глазами картины и подумал про себя — видать да просраться русский Государь английскому пэру. Довёл взрослого мужика до нервного тика. Но тем лучше, на самом деле — значит разговор между делегатами и Николаем сложился именно так, как себе Протопопов представлял.

Французы, бывшие куда спокойнее англичан по своему природному темпераменту и внешнему проявлению эмоций, выходили молча. Видно, что тоже совершенно недовольные... и даже не столько недовольные, сколько сбитые с толку. Ихний глава делегации будто в абстракции пребывал.

Делегации Румынии и Италии, куда менее многочисленные по составу и куда менее вычурные по своим целям и политическим амбициям, вовсе растворились среди французов и англичан. И румыны и итальянцы выглядели точно также растеряно, как французы. Вряд ли эти господа понимали, что им делать теперь.

А что тут понимать — думал Александр Дмитриевич, провожая иностранцев взглядом. Руки в ноги и шуруешь к своим толстозадым боссам-пендосам, а там уже докладываешь че по чем теперь в Российской Империи. На то вас, господа, сюда и прислали — передастами поработать. Из одного окна в другое информацию спешно доносить . Решение все равно не вам принимать.

Протопопов на миг пересекся взглядом с тяжело дышащим (едва ли не клубы пламени из себя извергающим) английским лордом.

Только что Милнеру сообщили, что как либо связаться с далекой Англией из Петрограда не выйдет. Отныне все коммуникации контролируются и вообще проводятся с правительственного ведома. Если на коммуникацию у тебя разрежения нет, то катись к чертям, будь ты хоть трижды английский лорд и четырежды глава союзнической делегации.

Милнер, заслышав эту неприятную для себя новость, завидел Протопопова, ставшего для иностранцев настоящим геморроем. Выпучил навыкат глаза, видимо считая, что ограничение коммуникаций — дело рук министра внутренних дел.

— Ты... — англичанин начал тыкать пальцем в русского министра и заговорил на русском, всячески высказывая своё пренебрежение.

— Чего тебе надо? — невозмутимо откликнулся Протопопов.

— Доиграешься, мерзавец... — Милнер начал качать пальцем из стороны в сторону. — Что за фокусы с телеграфом!

— Без понятия, — пожал плечами Александр Дмитриевич. — А что случилось то?

Англичанин от злости аж позеленел.

— Прикажи немедленно выдать мне разрешение на связь. Прямо сейчас! — последние слова английский лорд уже выкликивал Протопопову в лицо, резко с министром сблизившись.

— Отойди, дистанцию держим, — предупредил Протопопов.

— Иначе я все доложу нашему правительству. Недолго тебе останется по земле ходить!

Милнер продолжал угрожать и в порыве своей безудержной страсти попытался схватить министра за грудки. Определённо — зря.

Протопопов недолго думая схватил английского козла за ухо, пнул под коленную чашечку. Милнер как подкошенный было завалился на пол, но Александр Дмитриевич его на весу за ухо удержал.

— Ауч... ой-ой-ой, — завопил англичанин так по английски, хватаясь за ухо обеими руками — жопу то себе господин лорд наел «огого». И больно стало быть висеть вот так на одном ухе 100 килограммовой английской туше.

Очень больно.

Но ничего — слюбится стерпится, как говорится. Пусть скажет спасибо, что Протопопов не воткнул эту свинью рожей в пол. А руки ведь так и чешутся зад англичанину надрать.

— А может тебя пристрелять, как собаку? Вот прям тут. Тогда может хоть чуть-чуть в голове что-то перевернётся? — предложил Александр Дмитриевич жестким скрипучим голосом.

-Buster... — лорд Милнер перешёл обратно на английский или, вися на собственном ухе, позабыл все русские ругательства (которые иностранцы, кстати быстрее остального запоминают).

— Вали отсюда, бастер, блин. Позорник.

Хотел Протопопов дать английскому пэру смачный русский подсрачник — вот тебе и шанс подвернулся. Нагнув англичанина, Александр Дмитриевич врезал ему обутой в тяжёлый сапог ногой. Прям самым пыром под зад английскому лорду. Тот спикировал мордой в пол, расставив руки, стесал щеку до крови. И кубарём вылетел из здания министерства, все ещё извергая проклятья и ругательства на английском.

Остальные англичане делегаты было набросились на русского министра, но хрен там — Протопопов вытащил свой пистолет.

— Проваливайте отсюда, пока кости целы, — холодно сказал Александр Дмитриевич.

Вопросов не возникло.

Вот как-то сразу отпали при виде холодного чёрного дула, из которого в любой момент может грохнуть выстрел.

Оружия то у англичан не было, а какое было — то у входа в министерство забрали люди Александра Дмитриевича. От греха подальше, что называется.

— Проводите господ из Петрограда, — распорядился Александр Дмитриевич.

Развернулся и зашагал в кабинет, где ожидал Николай.

Остальные делегаты — что французы, что итальянцы с румынами в происходящее вмешиваться не стали.

— Государь Император, вызывали? Вот я, — Александр Дмитриевич застыл на пороге собственного кабинета.

— Проходите, милостивый государь, действительно вызывал. Разговор к вам есть. У нас события набирают оборот.

Выглядел Николай в крайней степени измотанным, выжатым и явно «плыл» от скопившейся усталости. Сидел в одиночку за столом. Пил крепко заваренный чай.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.