Страница 5 из 15
А вот и Копчёный. Я представлял себе этакого громилу под два метра ростом и с пудовыми кулаками. Вместо этого вижу смуглого парня чуть ниже среднего роста в рубашке канареечного цвета с большим воротником, торчащим поверх пиджака. Модник.
Тёмные волосы Копчёного свисают длинными прядями, а над верхней губой пробиваются редкие усики. Ими он, по видимому, очень гордится. Я заметил, что у многих парней причёски удлинённые. Не совсем до плеч, но уши прикрывают. "Как у Битлов", —снова вплывает в голове голос бабули.
Сходство с Ливерпульской четвёркой действительно наблюдается. А ещё, почему-то с мультиком "Приключения бременских музыкантов". Словно одноклассники сейчас извлекут откуда-нибудь винтажные гитары и запоют: "Мы к вам приехали на час...".
У нас с Жекой затылки и виски выбриты, что соответствует примерно современной канадке. Я снова делаю неутешительный вывод, что Алик — типичный "ботан". Интересно, что в нём, а теперь уже во мне нашла такая фифа, как Лида? Она тут, похоже, всем классом вертит как хочет.
А интерес присутствует. Вот как суетится, пытаясь Алика на эмоции раскрутить. Брюнетка громко хохочет над неслышными мне словами Копчёного, всем видом показывая, что разговор идёт обо мне, и пару раз невзначай задевает его бедром.
Организм Алика бурлит от возмущения, но я уже приноравливаюсь перехватывать его душевные порывы. Так что равнодушно отворачиваюсь и завожу разговор с ближайшей ко мне одноклассницей.
Это оказывается блондинка с круглым простоватым лицом и курносым носом.
— А чего мы ждём? — спрашиваю её.
— Говорят, фотограф на обеде задерживается, — охотно отвечает она.
При словах "фотограф" и "обед" у меня возникает плохое предчувствие. В моё время существует негласное правило, кормить и поить творческих людей, таких как фотографы, видеооператоры или журналисты, нужно ПОСЛЕ того, как они сделают свою работу. Иначе случаются форс-мажоры.
Наша учительница возвращается вместе с невысоким, коренастым мужчиной в спортивном костюме и со свистком на шее. Тот быстро принимается за дело. Свистит в свисток, перебивая все разговоры, и командует построиться.
Становимся по росту, что мне кажется очевидной тупостью. Я, кстати, не сразу нахожу своё место. Оказываюсь четвёртый по росту. Неплохо. И рост, и осанка у отца хорошие, этим он не похож на традиционного зубрилу. А вот физически он себя, конечно, запустил.
Мужской коллектив, он со времён пещерных не сильно изменился. Авторитетом всегда пользуются те, кто может своё мнение подкрепить ударом кулака. Хотя бы по столу. Алик этим пока похвастаться не может, но это дело поправимое.
Физрук, а никем другим персонаж со свистком быть не мог, лихо тасует нас, ставя высоких в задний ряд, а коротышек вперёд. Все тут же начинают меняться и перемещаться. Учительница всплёскивает руками, физрук хмурит брови.
И тут со стороны сквера к нам приближается процессия.
Впереди, гордо, как линкор в чужих территориальных водах плывёт женщина с бульдожьим лицом и высокой причёской. "Степанида", — шушукаются одноклассники. Оказывается, это директор школы. Вид у неё недовольный
За ней, сгибаясь под тяжестью штатива и сумки через плечо спешит мужик средних лет с ранней лысиной и сизым носом. На лысине выступают капли пота. День сегодня жаркий. Мужик останавливается, чтобы промакнуть их большим клетчатым платком, а потом устремляется вслед за Степанидой.
Следом семенит молодая девушка в лёгком летнем платье и легкомысленными светлыми кудряшками. Она похожа на всех героинь фильмов про Шурика сразу. Явная спортсменка и комсомолка. Кудряшка практически примиряет меня с эпохой, в которой нет инстаграма, кабриолетов БМВ и виски Чивас Регал двенадцатилетней выдержки.
Дело в том, что мои одноклассники и особенно одноклассницы определяются моим тридцатидвухлетним мозгом как дети. Даже прелестница Лида не вызывает никакого желания её поцеловать, а тем более чего-то большего. Я чту Уголовный кодекс и этот набор статей вбит буквально в подсознание.
Вид у кудряшки виноватый. Ей что-то нудно выговаривает сутулый субьект в костюме цвета детской неожиданности. Она кивает головой и краснеет. Накосячила в чём-то.
— Ида Степановна! — выскакивает наша училка, — выпускники для фотографирования построены.
Степанида к ней даже не оборачивается. Она окидывает нас тяжёлым взглядом.
— Лиходеева! Иди умывайся! Стеганцева, тоже! БЕГОМ!
— Ида Степановнааа… — канючит Лида. — это же фотооо… На памяять…
— Вот-вот, — Степаниду сбить с толка невозможно, — у всех память останется, что ты размалёванная, как матрёшка.
Лидка краснеет от возмущения и убегает в сторону школьного здания. За ней следом плетётся ещё одна жертва гламура. Надо же, слово "гламур", тут ещё не знают, а жертвы уже есть.
Мой коллега из прошлого выставляет штатив. Сверху взгромождает футуристического вида камеру. Фотик выглядит так, словно сбежал из научно-фантастического фильма. "Человека-амфибии", например. Основательный металлический корпус. "Зализанные" обводы. Вот бы его в руках покрутить, а ещё лучше опробовать…
Грешен, люблю красивые вещи. Такими и пользоваться приятнее, и работают они, как правило, лучше, потому что сделаны с любовью. Не зря итальянцы чтут промышленный дизайн не меньше, чем технологии. Но здесь, явно отечественный производитель, и это заставляет пошевелиться внутри червячку сомнения. Таким ли убогим был "совок", как принято считать?
Он что, переставлять нас не будет? Так и оставит стоять, где физрук построил? Я затылком чувствую, как со спины фигачит солнце. Пересвет же дичайший, в наше время это даже дети знают. Задник за спиной будет беленький, а наши лица — чёрненькие и никаким фотошопом это не вытянешь. Сомневаюсь, что у этого парня будет фотошоп.
Сколько раз выезжая на съёмки мне приходилось слышать: "Какой сегодня отличный солнечный денёк! Повезло вам!". Бесят такие высказывания неимоверно. В солнечную погоду все здания и пейзажи получаются плоскими, словно их рисовал ребёнок, не имеющий представления о перспективе. А на лицах, наоборот, залегают глубокие тени. Чернота под глазами, дыра под носом и куча других приятностей.
В этих случаях выручают тень, отражатели и прямые руки. Но ничего из этого списка я сейчас не наблюдаю. "Отмахнись, как оно есть". Фотограф колдует над своей камерой, выставляя экспозицию, ухватившись за штатив, как за спасательный круг. Беднягу штормит. Да он пьян в хламину!
— Может быть, перенесём съёмку? — с сомнением говорит Степанида. — Товарищу бы передохнуть перед таким ответственным делом.