Страница 3 из 5
«Девушка не хочет рисковать своим зверьком, но он сейчас всё уладит» – пояснил грек Валлию.
«А если он пожалеет свою дочь и откупится от спора, выплатив сумму проигрыша?»
«Нет, этого не произойдет, для него, как впрочем, и для меня, это мизерные деньги. Здесь, мой дорогой, речь идет о *a materia principium*(лат.).»
Валлий скрипнул зубами от внезапного гнева, речь шла о годовом жаловании легиона. Стоящая напротив группка людей пришла в движение, свирепые телохранители подтащили сопротивляющуюся девушку и втолкнули в огороженное пространство. Во время борьбы с мужчинами, покрывало девушки, закрывавшее голову и лицо, упало на землю. Жирный грек с хрипом и сопением вскочил на ноги. Смуглое лицо девушки поражало своей нереальной неземной красотой, мягкие правильные черты лица, бархатистая холеная кожа, чувственные губы, длинные ресницы. Густые, черные, гладко зачесанные волосы были заплетены в две толстые косы.
Змееловы, предупрежденные заранее о планах действий, не обращая особого внимания на красавицу, начали выбрасывать змей из корзин на огороженное пространство. Нахлёстываемые длинными кнутами змееловов, кобры яростно зашипели. Откуда-то из складок одежды девушки появилась маленькая рыжая головка, черные глазки зверька светились невероятным для такого маленького животного умом. Девушка ласково залопотала и попыталась удержать выскользнувшего из ее рук зверька. Рыжий сделал несколько плавных прыжков к ползущим навстречу гадам. Почуяв грозного противника змеи остановились, приподнялись, и с шипением расправили свои капюшоны. Зверёк, повернувшись к противнику боком, изогнулся греческой омегой, затряс распушившимся до невероятных размеров хвостом и исчез… Спустя несколько секунд всё было закончено. Весь десяток гадов крутился на песке в смертельной агонии. Зверёк неспешно подскакал к девушке, одним прыжком вскочил на плечо, потерся головой о заплаканную щеку и юркнул куда-то за спину.
Грек разочарованно вздохнул: «Ну, это конечно магия. Но за такие деньги представление могло быть и поинтересней».
Валлий в силу своей феноменальной реакции был с ним не согласен, он увидел что происходило. Но скорость движений зверька шокировала даже его.
«Это было прекрасно! Рыжая молния!»
Валлий оглянулся, бледный как снег Корнилий весь дрожал от возбуждения. Сотник понял, что его лучший легионер, увидел битву во всех деталях.
Глоток 5.
Корнилий ждал сотника на крыльце внутреннего двора, пританцовывая от избытка сил, как застоявшийся жеребец.
«Сейчас дуй в казармы, возьмешь своих и десяток Ювентуса. Мы пойдем пешими налегке. Ещё пятерых, на свое усмотрение, в тяжелом вооружении отправишь на лошадях конными дозорами вокруг нашего конвоя. Предупреди их, чтобы не расслаблялись, передвигаться быстро, любых агрессоров убивать на месте. Здесь во дворце оставь троих самых башковитых, способных в случае необходимости принять командование над местным сбродом».
Десятника как ветром сдуло. Валлий удрученно вздохнул. Как сейчас не хватает здесь хоть и сильно потрёпанной в боях, втрое меньше обычной численности, конницы родного Тринадцатого легиона, отосланной наместником на подавление восстания греческих поселений недовольных увеличением римских налогов. По последним известиям обе гвардейские центурии находились в двух днях пути конным ходом. Даже если прокуратор пошлет гонца немедленно, конники авангарда будут у города только к вечеру третьего дня. Поздно… На малообученный сброд, нанятый из местного населения, надежды никакой. Реально противостоять городскому бунту сможет только сотня Валлия, но им не продержаться три дня в беспрерывном бою. Пройдя мимо, даже в новом обмундировании, неряшливо выглядевших, местных солдат, охранявших вход в дворцовые казематы, сотник оглянулся, внимательно осмотрел охранников и покраснев от злости харкнул на землю. "Деревенщина. Не бойцы, а недоразумение. Из них солдаты как из говна пуля." Под ноги сотника бросилась бродячая псина, вылизывавшая забрызганные кровью Спасителя камни, норовя проскочить мимо него на выход. Мощный пинок сотника отбросил пса к месту экзекуции. От удара об столб позвоночник собаки переломился, истошно скуля псина поползла в тёмный угол двора. Из дверей тюремного помещения на шум выглянул подмастерье палача, увидев Валлия, ощерил в подобострастной улыбке гнилые редкие зубы.
«Распорядись, чтобы убрали падаль и вообще навели порядок, развели тут бардак». Орудия бичевания валялись на залитых кровью камнях, где их побросали перетрухавшие экзекуторы.
Глоток 6.
Резко отбросив, закрывавшую вход в тюремное помещение, дерюгу Валлий шагнул в душное вонючее помещение. Внутри сидели и негромко разговаривали: палач, вернувшийся недавно с горы, где он с подмастерьем с утра прибивал к распятиям двух осуждённых, плешивый кастрат казначей, закончивший оформлять в казну изъятую у провинившихся экзекуторов взятку и делавшего какие-то пометки в своих бесконечных подсчётах и переводчик, сидевший на низкой скамеечке и отмывавший кисти в грубой глиняной чашке. Эту троицу связывала какая-то странная дружба; особо ценимые Пилатом за свое мастерство, привилегированные; они частенько сидели вечерами на угловой террасе внутреннего двора, прихлёбывая вино и ведя неторопливые беседы. Иногда к ним присоединялся прокуратор, и тогда беседа затягивалась глубоко за полночь.
«Свой процент тоже сдал в казну?» – пошутил сотник, обращаясь к палачу.
«Оплаченную отдельно работу, я всегда делаю сам» – равнодушно ответил тот, «и если за смерть заплачено, нечего зря мучить человека. Мне хватило бы и половины тех ударов, которые сделали эти косорукие недоноски, чтобы отправить этого бедолагу к Плутону». Палач кивнул в тёмный угол, где брошенный туда солдатами Спаситель, полусидел-полулежал, часто и неровно дыша.
«А за те гроши, которые были заплачены этими иудейскими скупердяями, я и пальцем не пошевелю. Мне казённых обязанностей хватает. Только что пришел с горы и теперь опять туда с тобой тащиться».
На улице послышалось звяканье и плеск воды. Взвыла добиваемая собака. Подмастерье наводил порядок. Потом отогнув дерюгу он вякнул вызывая переводчика на улицу.
«Он до горы то дотянет?» – спросил Валлий палача.
«Кто его знает… Так-то вообще не жилец».
С улицы послышался взбешённый визг старой бабы. Валлий отодвинул дерюгу и выглянул во двор. Перед спокойно стоящим переводчиком, брызгая слюной, орал и корчился от ярости верховный жрец. Крутясь на месте, он то и дело тыкал указательным пальцем в сторону таблички с чернеющими на ней буквами.
«Пошел на хер, как написал, так и написал» – ровным голосом отчеканил переводчик по-гречески. Развернулся и согнувшись прошмыгнул под рукой сотника в помещение. Жрец от никогда не слыханного им ранее оскорбления заткнулся и дёрнулся всем телом так, будто и в самом деле дюжий мужеложник с размаху вставил свою "дубину" в его задний проход. Несколько раз судорожно вздохнув, жрец засеменил к выходу со двора.
Валлий посмотрел на прислонённую к освещённой солнцем стене, состоящую из трёх скреплённых между собой пазами досок, табличку. Буквы, нанесённые кистью на влажные, очищенные и отмытые от предыдущего приговора, доски немного растеклись, но были читаемы. "Иисус Назареянин Царь Иудейский", прочитал сотник верхнюю латинскую надпись.
Шагнув назад в помещение, спросил переводчика: «На других наречиях тоже самое написано?»
«Конечно»
«Смотри, нажалуется он на тебя Ироду, достанется тебе "на орехи"».
Палач и казначей, внимательно слушавшие их диалог, захохотали. Переводчик закончил мыть кисти, положил их сушиться на мешковину и лукаво улыбаясь, посмотрел на Валлия: «Ты хорошо сказал, центурион. Я оценил твою шутку. Высшая похвала».
Палач с казначеем заржали еще громче, сотник и сам стал похохатывать, даже сдержанный переводчик немного посмеивался. Ни для кого из них не было секретом, что стоит переводчику, который был руководителем тайной канцелярии прокуратора, только лишь моргнуть глазом, как этого шута, называющегося царём Иудеи, удавят его собственные слуги.