Время ведьмы

Лишь на следующее утро она осознала, что ни разу не обернулась, высматривая возле гаражей подозрительные тени, не испытала даже мимолетного дуновения страха, идя к подъезду. Это она-то! Которая после каждого неприятного столкновения с руганью в очереди нервно оглядывалась.

Улыбнувшись, сжала в кулаке серебряный листок, словно пожимая руку верного друга.

Неотвратимо надвигались майские праздники, обещавшие в этом году быть на редкость теплыми. Во всяком случае, в этом была непоколебимо уверена Танина мама, уже несколько лет безвылазно жившая на даче в Зеленоградской.

Выйдя на пенсию, она заявила, что больше ни секунды не намерена дышать загазованным воздухом, сдала свою двухкомнатную квартиру возле метро «Алексеевская», и уехала в старый бревенчатый дом на лесной поляне.

Сейчас все были довольны – Светлана Игоревна с наслаждением год за годом «облагораживала участок» и, и обустраивала дом, а Татьяна жила в собственной квартире, что решало множество проблем.

Увы, квартира эта досталась ей от отца, ушедшего из жизни несправедливо рано и неожиданно.

Первое время она даже не могла заснуть без снотворного, настолько все в квартире напоминало о папе.

Со временем боль утихла, после развода Таня окончательно перебралась в Измайлово и теперь ни на что не променяла бы свое скромное жилище.

Каждую весну широкий подоконник занимал пластиковый ящик с рассадой, которую Таня на майские праздники отвозила маме.

Из года в год она пыталась выяснить у нее, зачем растить рассаду на подоконнике у непутевой дочери, если можно прекрасно вырастить и прямо на месте – в экологически чистом доме. Светлана Игоревна лишь махала рукой и говорила, что таким образом она хоть как-то дисциплинирует чадо-разгильдяйку.

Наскоро убравшись в квартире, Таня засела за статью.

Рассказ об удивительной жизни колдуна Брюса лег на бумагу неожиданно легко, закончила она его фразой: «Что сталось с Брюсовой картой достоверно не знает никто. Многие считают, что она существует и поныне, в каких-нибудь секретных кремлевских хранилищах, другие – что карта бесследно затерялась во время одной из войн. Но точно можно сказать одно – загадки Москвы и сегодня продолжают будоражить наши умы, и, возможно, сегодня на старинную карту можно было бы нанести новые „места силы“.

Поставила точку и задумалась. Интересно, а есть ли сегодня такие карты Москвы и Подмосковья? Порывшись в памяти, не припомнила ничего, кроме откровенно любительских фальшивок, и записала в тетради – «поискать карты московской чертовщины».

Незаметно пролетел день.

Перечитав колонку, Таня отправила ее в редакцию и с удовольствием закрыла крышку ноутбука. Посмотрела на часы – можно, конечно, выехать сейчас, в ночь, но это означало сборы с бухты-барахты, напряженное всматривание в непроглядную темень дороги, и прочую нервотрепку. Да еще и мама будет волноваться…

Нет, лучше выехать с утра.

И она поставила будильник на шесть.

Таня порадовалась, что предусмотрительно положила телефон подальше от кровати. Иначе, точно бы его вырубила.

И точно оказалась бы 30-го апреля посреди раскаленной, уже в три часа дня наглухо вставшей, Ярославки.

Теперь же пришлось выбираться из постели, брести, пытаясь разлепить глаза, к столу, отключать жизнерадостно трезвонящую «чертову коробочку». Не давая себе упасть обратно в постель, открыла балкон и вдохнула полную грудь холодного бодрящего, еще пахнущего свежей весенней зеленью, воздуха.

Вымолвив: – Ы-ы-ы-рррр, она, поежившись, побежала на кухню – щелкать чайником, в ванную – умываться, затем последовала традиционная предпраздничная Большая Кормежка Мурча. Коту оставлялись две миски полных еды и две плошки с водой.

А потом надо было вывести «Гольф» из гаража, подогнать его к подъезду, загрузить длинный, норовивший причудливо изогнуться и перевернуться, пластиковый ящик с рассадой…

В результате к Кольцевой она вырулила только в семь утра. На мосту уже вырастал автомобильный хвост их жаждущих попасть в Балашиху, но, слава богу, съезд на Кольцо был свободен.

Дождавшись, когда мимо пронесется вереница рычащих грузовиков, она влилась в пока что не слишком плотный поток и покатила в правом ряду.

Ей повезло. Даже бесконечную змею съезда на Ярославское шоссе и вечную пробку перед Королёвым удалось миновать вполне благополучно а дальше машины стали сворачивать в сторону дачных поселков и перед Пушкино она неожиданно обнаружила, что в пределах видимости маячит лишь пара автомобилей, да изредка просвистывают дальнобойщики в сторону Москвы.

Татьяна ехала неторопливо, наслаждаясь возможностью отвлечься от суматохи последних дней, чувствуя, как покидает ее напряжение и его место занимает радостное предчувствие праздника, полного яркого слепящего солнечного света, белизны стволов старых берез, растущих вокруг дома и маминого причитания:

– Да что же ты делаешь! Ну, ты же всю рассаду погубишь!

А вечером они усядутся на террасе, и будут пить необыкновенно вкусный чай и трепаться «за жизнь». Такой чай получался только на даче – Светлана Игоревна специально набирала воду из родника, к которому перебирались по шаткому мостику из бревен, перекинутых через год от года мелеющий ручей.

Вода из этого, заключенного в древнюю коричневую трубу родника была действительно божественно вкусна. А чай! Для того, чтобы побаловать себя лишней чашечкой, Таня набирала полные канистры, потом долго стоявшие под обеденным столом.

Она настолько замечталась, что не сразу опознала зудение поставленного на вибрацию смартфона. Чёрт! Снова забыла достать из сумки!

– Алло! Алло! – она даже не посмотрела, кто звонит.

– Тан… Ты слы… – в динамике трещали помехи, потом воцарялась глухая тишина, через стену которой неуверенно прорывался настойчивый голос.

Она узнала характерный басок Славы Загорулько и радостно закричала в ответ:

– Славка! Привет! Ты что в такую рань на ногах?!

– Слушай, ты кому-ни…, тррррр, еще про Лесто гово – тррррр – ла?

– Что? Кому говорила?!

– Да! Да!

– Только Вяземскому! Но он и так знает!

– Кроме него! – кричал в трубку Слава.

– Никому! А что случилось?! – Таня почувствовала укол тревоги.

– Береснева! Не лезь дальше! – неожиданно четко и ясно прорвался голос Славы. – Никого, слышишь? Никого больше о нем не расспрашивай и Вяземскому своему скажи, чтобы… тррррррррррррр………

Динамик разразился пронзительным воплем помех и связь прервалась.

Таня еще пару раз попыталась набрать номер детектива, но механический голос сообщил что, абонент недоступен.

Впереди уже показалась островерхая крыша знаменитого ресторана «Сказка», пора было перестраиваться в крайний левый ряд, уходить на разворот, и Татьяна кинула телефон обратно в рюкзак.

Пропуская встречные машины, она думала о том, что могло заставить Славу так встревожиться. Судя по тому, что говорил ей Вяземский, латиноамериканец был авантюристом, возможно, мошенником, но особой опасности не представлял. А тут…

Маленький синий Фольксваген «Гольф» стоял в крайней левой полосе, на участке, отведенном для разворота. Место это Таня очень не любила, но иного пути, чтобы попасть на отходящую от Ярославского шоссе дорогу к станции «Зеленоградская» не существовало.

Нужно было пропустить встречный транспорт, увидев «окно» быстро развернуться и по диагонали пересечь все полосы, вставая в крайнюю правую.

Увидев, что навстречу никто не едет, Татьяна приготовилась переключить скорость, когда из-за поворота вылетела огромная фура.

Пришлось снова выжидать.

Внезапно, машину сотряс сильнейший мягкий удар. Казалось, по «Гольфу» с размаха врезали великанской пуховой подушкой.

Машина выпрыгнула на встречную полосу прямо под колеса грузовика.

На Таню снизошло противоестественное спокойствие.

Она видела каждую деталь – отблески солнца на надраенной радиаторной решетке, нестерпимо сияющие буквы Scania, трещины в асфальте, мусор в стыках бетонных плит на площадке перед магазином, брызги краски на вывеске «Хозтовары»…