Время ведьмы

Последние несколько недель редактор хотел новых и новых подробностей о серии страшных убийств с расчленением, произошедших в разных районах города. Дела почему-то все не объединяли, но часть эпизодов увел к себе как раз капитан Нифонтов.

– Слушаю,

Странно. Голос был не Костин, хотя звонила она на сотовый.

– Простите, капитана Нифонтова можно услышать?

– Танечка, привет. Это Паша Нижегородцев.

Татьяна искренне обрадовалась. Паша, едва ли не единственный из убойного отдела не старался с грацией носорога назначить ей романтическое свидание, плавно переходящее в романтический завтрак в постели. Счастливо женатый, отец двух прелестных до нереальности девчонок, он относился к ней как к непутевой, хотя и не по годам умной, младшей сестре.

– Паша, куда твои изверги дели Нифонтова?

– А вот не знаю, Танюш. Костя в расстроенных чувствах, даже телефон, вон, забыл. Дела у него отобрали.

– Да ты что? Какие?

– А вот умертвия с расчлененкой, о которых ты нас с Костей расспрашивала, и забрали. Причем, странно забрали. Даже соображения его выслушивать не стали, хотя, Костя, вроде, что-то нарыл. Ткнули, понимаешь, носом в землю, указав капитану его место.

– Вот это номер, – расстроено пробормотала Таня, – так и где он сейчас?

– Да дома, где ему быть.

– Хорошо, Паш. Я ему на домашний звякну.

– До скорого, Танюш. И скажи Косте, что мобила его у меня.

Снова отбой. Новый номер – на этот раз домашний Нифонтова.

Метро уже рядом. Таня стояла, дожидаясь зеленого сигнала светофора, постукивая носком кроссовки по асфальту.

– Нифонтов – спокойный, несколько сонный голос.

– Костя. И даже трезвый, с удивлением констатировала Таня. – Паша просил передать, что твоя мобилка у него. А ты, значит, решил отдохнуть.

– Я, Танюш, решил осмыслить, – задумчиво произнес Нифонтов.

– Это, случайно, не того ли дела с расчлененкой касается?

– Угу. Именно. А потому, я скушал сто пятьдесят коньяка и погрузился в раздумья. И, знаешь, я тут много разного надумал. Приезжай, чтоль, а? Адрес помнишь?

Вот это было здорово. Готовый поделиться свежатинкой капитан убойного отдела.

Таня прикинула, что у нее со временем.

– Костя, я только вечером, совсем вечером, смогу быть.

– Ну и ладно. Я все равно никуда не собирался.

И Нифонтов положил трубку.

В метро закрутила, завертела суета переполненной Арбатско-Покровской линии, выплеснула на Боровицкой, понесла к переходу.

В редакции Таня первым делом зашла к Олегу и уточнила, все ли нормально с материалом, который она правила.

Уже отходя от его стола, вернулась и наклонилась к уху редактора:

– Олежка, а тебя никто обо мне не спрашивал?

– Тань, ты о чем? – непонимающе спросил Олег, не отрываясь от монитора.

– О том! Меня кто-нибудь необычный спрашивал? После интервью этого, с Вяземским.

– А. Понял. Не, никто. А вот Вяземским, кстати, интересовались.

– И кто, интересно? – полюбопытствовала Таня.

– Да из какого-то фонда. Я уже и не помню, честно говоря. Не то эти, возрожденцы, обнаружившие у себя дворянские корни, не то любители российско-эквадорской дружбы.

– Что именно спрашивали, помнишь? – коршуном накинулась Татьяна.

– Слушай, ты чего такая заполошенная?

– Да так… Сама не пойму. Так помнишь, или нет?

– Да ничего особенного. Все ли вопросы и ответы попали в интервью, можно ли посмотреть исходники… Ума не приложу, зачем это им могло понадобиться.

– Спасибо, Олеж. Я побегу.

Чмокнув моментально разомлевшего Олега в щечку, Таня покинула комнату редакции.

В бухгалтерии оформление заняло не более десяти минут, милейшая Валентина Степановна, бессменный финансовый бог издательства, заранее подготовила все документы, и Тане осталось только вписать «цифры прописью» и расписаться в двух экземплярах договора.

Затем – снова в метро, потом фитнес-центр, «ногу! Ногу выше! Корпус не заваливаем!», и горячие струи, бьющие по сладко ноющему после тренировки, телу.

Она уже представляла, как приедет домой и заберется под одеяло со свежекупленным романом Де Линта. В этот момент и заиграл бодрую мелодию коммуникатор. Любимой подруге обязательно понадобилось именно сегодня передать для Таниной мамы привезенный из Индии чай. Будь на то ее воля, Татьяна просто заглянула бы в лавочку возле выхода из метро «Охотный ряд», да купила там точно такой же чай, но, ведь, тогда Аня обидится. Да еще и маме ее нажалуется на бессердечную дочь.

– Аня, только давай быстрее. Я после тренировки, устала как собака.

Разумеется, Аня опоздала. Татьяна уже начинала чувствовать себя по-идиотски, ловя ощупывающие взгляды из проносящихся мимо автомобилей. Да уж… стоит у тротуара в свете фонарей девица в обтягивающих джинсах, голосовать – не голосует…

Наконец, нарушая все возможные правила, притормозил рядом с ней автомобиль Ани. В ответ на язвительное замечание, что, мол, она упорно продолжает не видеть никакого смысла в передвижении по городу на автомобиле, подруга лишь посмотрела на нее обиженными укоризненными глазами, и вручила бесценный пакетик с чаем из самой Индии.

Естественно, передачей пакетика дело не закончилось, у Ани были потрясающие новости об их общей знакомой, неожиданно удачно сходившей замуж за работавшего в Москве француза. Честно говоря, похождения женщины французского менеджера Таню нисколько не интересовали, но Анька говорила с такой увлеченностью, что грех было бы ее перебивать.

Разговор удалось свернуть только через двадцать минут, и она бегом влетела в метро, надеясь, что Нифонтов не убьет ее за такое опоздание.

Таня снова утопила кнопку звонка. Пронзительный, душу вынимающий трезвон поднял бы и «в готовальню», как выражался Паша Нижегородцев, пьяного, а вот Нифонтов не реагировал.

– Сто пятьдесят, значит, – процедила сквозь зубы Таня, и глянула на часы. Однако, 22:48, а ей еще до дому добираться. А ночное метро, это для одинокой симпатичной женщины, всегда приключение, но не всегда приятное.

Она отпустила кнопку, подождала немного, и изменила тактику. Теперь звонок, в такт коротким нажатиям, исполнял нехитрую мелодию «та-та – тааа-тааа-тааа»!

Никакого результата.

Однако, как это она не сообразила сразу? Она снова достала коммуникатор и набрала домашний номер Кости. Приложив ухо к холодному дермантину двери, послушала, как заливается телефон.

И дверной звонок, и телефонный звучали одинаково – так, как звучат звонки в пустой квартире, хозяева которой ушли. Не вышли ненадолго, а именно ушли.

Но, Костя однозначно сказал, что выходить никуда не собирается.

Она помедлила у двери. Позвонить на мобильный?

А смысл? Он все еще у Нижегородцева, а раз Пашка с ней не связался, значит и Нифонтов не объявлялся.

Увы, Татьяна очень хорошо знала одну из Костиных слабостей, а потому, махнув рукой, пробормотала: – Удачного вам кобелирования, товарищ капитан! – и побежала вниз по лестнице.

Таня была не совсем права. Капитан Нифонтов все это время находился в квартире, но подойти к двери не мог.

Поскольку был окончательно и бесповоротно мертв, и лежал на диване, устремив неподвижный взгляд в требующий покраски потолок.

Рот Кости Нифонтова застыл в немом крике, поскольку ему еще живому вскрыли грудную клетку и вырвали сердце.

Существо, проделавшее эту операцию, внешне напоминало человека – низенького, с широким плоским лицом, уродливо широкоплечего.

Сейчас обнаженный убийца неподвижно сидел, поджав ноги, на стуле, стоящем рядом с диваном.

Он не моргал, не дышал, не думал.

Жертва принесена, значит Повелитель будет доволен. Удачно получилось соединить это с устранением слишком любопытного человечка, сунувшего нос дальше, чем это разрешалось.

Такова цена любопытства. Человек оказался хорошей жертвой. Сильной и смелой. Спеленатый заклинаниями и Умением существа, он не мог кричать, не мог двигаться, но в глазах его не плескался ужас, когда обсидиановый нож опустился, рассекая мышцы и дробя кости.