Страница 39 из 86
Она была то робкой и неопытной, то неистовой и страстной, то просто уютной, нежной и удивительно родной…
Но все-таки это была одна женщина, единственная, невероятная, любимая…
Часть III. Знания
Тот, кто знает врага и знает себя, не окажется в опасности и в ста сражениях. Тот, кто не знает врага, но знает себя, будет то побеждать, то проигрывать. Тот, кто не знает ни врага, ни себя, неизбежно будет разбит в каждом сражении.
Если я спрошу: когда противник многочисленный, собранный и собирается наступать, как мы должны ответить на это? Я скажу, сперва захвати то, что он любит, и тогда он будет слушать тебя.
В целом, в битву вступают с правильными частями, а одерживают победу с помощью необычных.
** 22 **
… Наверное, на местных жителей это действовало гораздо дольше — возможно, и в правду целые сутки. А форсированный иммунитет землянина в какой-то момент распознал состояние, как опасное, и за считанные минуты разрушил тот сложный комплекс психотропных веществ, который попал в организм вместе с пыльцой тао.
Гудение в голове стихало. Мир приобретал обычные краски и формы.
Кира приподнялась на локте, посмотрела на Румату удивленными глазами, а затем внятно произнесла:
— Oh, shit! What's a fucken joke?
— Sorry? — переспросил Румата?
— Merde! Что за фигня? Quid est? — сердито пояснила она, — Comprende?
— Hoc Arcanar est, — сказал он, и на всякий случай уточнил — At the Eurita planet.
Некоторое время девушка сосредоточенно рассматривала себя и окружающее, а затем спросила, тщательно выговаривая слова:
— Я нахожусь в Арканаре, на планете Эврита. Здесь тебя зовут Румата Эсторский, но ты — землянин, появившийся здесь, как и я, в нарушение правила о контроле за контактами. Я нахожусь здесь под именем Кира. Мой прототип — местная девушка, с которой ты жил, когда работал здесь официально, в качестве сотрудника Института экспериментальной истории. Два года назад эта девушка погибла при локальном столкновении во время переворота в Арканаре. По моей легенде она воскресла и была инициирована в качестве посланницы хтонической богини, именуемой здесь Хозяйкой. Мы возглавляем армию, успешно ведущую войну против Святого Ордена. Несколько дней назад мы взяли столицу и выиграли морское сражение. Накануне мы разбили каким-то образом прорвавшийся к нам в тыл десятитысячный орденский корпус. И все это — не симулятор, а реальность. Это — так?
— Да, — механически подтвердил Румата.
Она кивнула и продолжила:
— Только что мы участвовали в сексуальном ритуале плодородия и находились под влиянием какого-то растительного галлюциногена, верно?
— Да, — повторил он.
— И этот галлюциноген, видимо, снял у меня inflicted false memory. Похоже на правду?
— Похоже, — согласился он.
Девушка снова кивнула и отчетливо произнесла имя: «Бромберг». К этому имени она немедленно прилепила десятка два самых грязных эпитетов на восьми разных языках, как земных, так и эвритянских.
— А можно про Бромберга подробнее? — спросил Румата.
— Если подробнее — он предложил отыграть в виртуальной реальности один сценарий. Форсированный ренессанс на Эврите, так это называлось. Но вместо обычного симулятора запустил какую-то программу глубокого внушения. Дальше — просыпаюсь в варварской халупе в горах, с наложенной ложной памятью…полностью уверенная, что я — Кира…. Вот и получилось, то что получилось… Ты давно догадался?
— О чем?
— О том, что я — не она.
— Если честно, я с самого начала знал, что так не бывает. Но уж очень хотелось поверить… В то, что иногда возвращаются очень издалека. Ну, ты понимаешь.
Девушка молча кивнула.
— … А потом я увидел тебя и… В общем, не хочу сейчас все объяснять, но по ряду причин, иначе и быть не могло. Это я уже потом понял.
— Значит, я еще даже не все знаю, — задумчиво произнесла она, — значит, все еще гаже. Они копались в твоем прошлом?
На этот раз, молча кивнул Румата.
— Вот, свиньи… И что мы теперь будем делать?
— Не знаю, — ответил он, — я уже слишком глубоко завяз в этом… В этой войне… Во всем… А у тебя еще есть возможность выскочить из этого беличьего колеса.
— То есть, ты будешь воевать дальше, а мне предлагаешь смыться? Я похожа на человека, который так поступает?
— Не очень, — честно признался он.
— Так какого же черта ты мне это предлагаешь! — взорвалась она, — какого черта…
Замолчала на полуслове. Уткнулась лицом в ладони. Ее спина и плечи мелко дрожали, как будто от очень сильного холода.
Румата осторожно обнял ее.
— Понимаешь, мне будет спокойнее, если ты окажешься в безопасности. Где-нибудь на Пандоре. А здесь все-таки война.
— Ты за меня беспокоишься? — холодно спросила девушка, — С чего бы вдруг? Я тебе никто, а кто ты мне… это, я думаю, тебя не касается.
— Ты мне очень даже кто, — возразил он.
— …И поэтому ты хочешь от меня избавиться, — добавила девушка, — я слишком похожа на нее. Я прекрасно тебя понимаю — меня бы это тоже, наверное, раздражало. Но, видишь ли, Посланница Хозяйки — это нечто вроде проходной пешки на здешней шахматной доске. Тебе гораздо труднее будет закончить войну без… Без Светлой.
— Ты похожа на себя. И вообще, дело не в этом. Давай сразу договоримся: здесь есть два человека — ты и я. Никаких призраков, никаких Румат, Кир, Бромбергов и так далее. Речь идет только о нас. Понимаешь, пока ты — здесь мне придется на тебя оглядываться. Я буду бояться, что тебя убьют. И в какой-то момент могу из-за этого совершить серьезные ошибки. Не успеть сделать что-то тактически необходимое. Или наоборот, поторопиться с чем-то. Так тоже бывает. Чем дольше ты здесь находишься, тем меньше шансов выбраться из этой мясорубки живыми. Не только у тебя меньше шансов, но и у меня. Это — понятно?
— Это — понятно, — ответила она, — а почему ты не предлагаешь мне улететь отсюда вместе? Просто нам обоим забить на эту гребаную войну и смыться отсюда?
— А ты согласишься?
— А ты предложишь?
— Ну, а теперь серьезно, — сказал он, — представляешь, что будет если мы смоемся? А двадцать тысяч человек, которые нам доверились? Да что там — гораздо больше. Еще вся эта толпа фермеров, и горожан, и черт знает кого еще. Их же всех заколбасят. Еще почище, чем тех тинэйджеров на полях. Понимаешь? Без нас… Без кого-то из нас… они не продержатся и года. Этот сраный Институт вместе с местной Церковью и Орденом будут травить их, как зверей. Потрошить. Сдирать шкуру. Сжигать заживо. И их затравят навсегда — это останется на столетия для тех, кто останется в живых и для всех их потомков. А мы смоемся. Типа, нас это не касается.
— Классно! — ответила она, — обалдеть какая проникновенная речь! И после всего сказанного ты предлагаешь мне смыться? То есть, я буду валяться на диване, смотреть стерео и пить гинесс, а иногда заглядывать в GIN…в БВИ… чтобы узнать: а как там дела? Наши выигрывают или проигрывают? Типа, как на футболе? А теперь послушай, что я тебе скажу. Я остаюсь здесь, с тобой, и буду доигрывать этот гейм до конца. Я уже взрослая девочка и я так решила. Отговаривать меня бесполезно. Во-первых, потому, что я вообще всегда поступаю так. Во-вторых, меня угораздило полюбить здоровенное толстокожее чудовище, которое сидит рядом со мной!
— То есть…? — переспросил он.
— Это признание в любви такое, — пояснила девушка, — немного дурацкое, конечно. Да, чуть не забыла. Меня зовут Виктория Мэй О'Лири. Для своих — Вики.
— Антон Хлудович Шалов, — машинально ответил Румата, — можно Тони.
Они обменялись церемонным рукопожатием.
— А ты вообще откуда, Вики-Мэй? — спросил он. Так, для поддержки разговора.
— Я вообще из Дублина.
— Понятно.
— Что — понятно?
— В Дублине самые красивые рыжие девушки.