Княжна

Аделина молчала. Долго вглядывалась в огонь свечи, переваривая все внутри себя.

— Я ужасный человек…, - отстранённо заявила.

— Не говори так, это не правда.

— Правда-правда, — поднимает на меня пустой взгляд, — пожалуйста, помоги мне отомстить за их смерть.

— Боюсь, нам следует встать в очередь. Познакомился я с новым главой. Он спит и видит как бы добраться до Орлова старшего. Жаждет воздать по заслугам за твоего отца, между прочим. А эти руки, — взял ее кисти, поочередно прижимая к губам, — не стоит марать. И светлую память родителей тоже. Ты выше этого, чище.

— Ты прав, — немного поразмыслив согласилась. — Я в долгу перед тобой. В неоплатном.

— В котором часу вы договорились встретиться с отпрыском Орлова?

— Ближе к вечеру, Новый год же. Егор будет отсыпаться…

— Прекрасно. Значит остальное обсудим завтра, а сейчас, прошу, давай поужинаем, проводим старый год. И будем считать, что твой долг погашен.

— Спасибо тебе, Таро, — мягкая улыбка на губах, добрый взгляд, нежное прикосновение рук. Кажется, этой мой персональный кусочек рая в аду.

— Ты прав, все безумно вкусно. Как же давно я не баловала себя такими деликатесами, — простонала, прикрыв глаза от восторга.

— Очень рад.

Чувствую себя нелепо. Наблюдаю за ней и от каждого жеста, слова, взгляда ловлю нереальный кайф. Поймал себя на том, что стараюсь даже реже моргать. Это точно шиза.

— А ты почему не ешь? — робкая улыбка, глаза полны смущения.

— Не голоден, — получилось довольно хрипло. Она уловила эту странную нотку в моем голосе и интуитивно облизнула губы. Открытый взгляд небесно-голубых глаз, обрамлённых чёрными, как ночь, ресницами. Выразительный, западающий в душу.

Хочу сказать ей о том, как она прекрасна, о том, какие чувства вызывает во мне, но не могу подобрать правильных слов. Да и не уверен — нужно ли ей мое признание? Быть может, сделаю только хуже. Она четко дала понять, что такой, как я, ей не пара. Да, было здорово провести время вместе и она ни о чем не жалеет, но не более.

— Без пяти, — вовремя выдернула меня из раздумий.

— Что ж, — наполняю бокалы шампанским, — проводим старый год…

— Пусть все плохое останется в этом году, а все хорошее войдёт с нами в новый, — жизнерадостности ей не занимать.

— Хороший тост.

Она сделала пару глотков из бокала и взглянула на циферблат часов на моей руке.

— Пора! — зажмурилась с детской улыбкой на лице.

— Что ты делаешь? — не сдержал себя, хохотнул. До того забавный вид у ангелочка.

— Как что? Загадываю желание! Оно обязательно сбудется, вот увидишь. Давай-давай, ты тоже загадывай. Не смотри на меня так, я серьезно, — снова жмурится формулируя послание в космос.

Что ж, чем черт не шутит. Задумался над тем, чего бы действительно желал и вместо светлого душевного порыва получил очередную оплеуху. Ее слова отчётливо прозвучали в голове: «Другого не может быть в твой жизни, Таро. В жизни преступника». Загадать себе что ли амнезию?

За окном загрохотали салюты, встречая яркими брызгами новый год. Она задула свечи и выскочила из-за стола, прилипая к панорамному окну комнаты.

— Как красиво, — восторженно выдохнула, — ой, смотри как высоко взлетает!

Я остался сидеть в одиночестве, подперев щеку кулаком. Примерно с тем же восторгом, что у неё вызывали фейерверки, наблюдал за женщиной, которая не боялась быть настоящей. Натуральной. Естественной.

Если бы кто-то когда-нибудь сказал мне, что какая-то девчонка станет занимать все мои мысли, я бы рассмеялся этому психу в лицо. А теперь, мне не смешно. И псих тут, совершенно точно, я.

Силуэт ее фигуры плавный, манящий. Толкает на запретные мысли и напоминает об их танце с Орловым, о Леше, да и об остальных мужчинах, которые чисто гипотетически могут стать ее избранниками. Притихший котелок снова забурлил, запыхтел, гневно постукивая крышкой. Но пусть я лучше буду сгорать от ревности, чем от желания касаться ее.

Против воли облюбовал тонкие лодыжки, проскользил взглядом по длинным стройным ногам. Платье выше колена открывает завораживающий вид… Перед глазами мелькнула картинка кружевного пояска, опоясывающего ногу, который был мной замечен во время танца. Мысль о том, что она в чулках вытесняет из головы абсолютно все. Отвлечься или избавиться от навязчивой идеи приподнять ткань платья, чтобы лучше разглядеть контраст чёрного кружева и нежной персиковой кожи, практически невозможно. Удерживаю себя на месте силой.

Ты не животное, Таро.

Ты. Не. Животное.

Мысленно повторяю эти слова, как мантру-оберег от необдуманных поступков, пока обвожу взглядом гостиную, придумывая себе занятие. Великолепно, то, что нужно. В углу, у второго окна приютился белый рояль. Не играл давно, но пальцы ещё помнят мамины уроки. Силясь больше не смотреть на Адель, прошёл к инструменту и коснулся клавиши. Он резво отозвался, ни капли не фальшивя. Настроен хорошо.

Уселся, размял пальцы и заиграл. Мелодия лилась плавно, гармонично. Заглушала ту дурь, что творилась в моей голове и зеркалом отражала душевное состояние.

— М-м-м, я и подумать не могла, что ты умеешь играть…

Она тихонько подошла ближе, замирая напротив меня античной скульптурой. Старался не отвлекаться на неё, но взгляд сам блуждал по хрупкой шее, аппетитным губам, и пальцы стали спотыкаться. Все-таки утратил былую сноровку. Адель улыбнулась, поймав очередной голодный взгляд в ее сторону, и подсела рядом.

— Давай вместе…, - предложила, касаясь тонкими пальчиками моей кисти. Снял бабочку, вдруг ставшую меня душить, расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке.

Лунная соната Бетховена снова полилась, только теперь из-под двух пар рук. Адель слегка покачивалась в такт, изредка касаясь моих пальцев своими. Скажете, что я ненормальный и будете бесспорно правы. Но эти мимолётные прикосновения пробуждали во мне желание, выкручивающее суставы и ломающее кости. Вероятно, это все мое воздержание. Но в других женщинах все не так. И самый их большой недостаток состоит в том, что они — не она.

Вот и все, Таро. Шах и мат тебе.

Отвлёкся называется.

Когда мы перестали играть, она взглянула на меня так, словно увидела впервые.

— У нас хорошо получается… вместе.

С трудом понимаю что она говорит, смотрю на губы, которые, в данный момент, хочу поцеловать больше всего на свете. Ее щеки розовеют, верно толкует мой взгляд. Девичью взволнованность выдаёт и быстро колотящаяся жилка на соблазнительной шее.

Ну же, дай мне малейший намёк, малышка…

— Принесу бокалы, — придумывает повод, чтобы улизнуть от меня. Встаёт, одергивает платье. Я почти выдерживаю бесконечно долгие секунды, пока она обходит меня со спины, но в самый последний момент обвиваю ее талию, усаживая на клавиши рояля. Тот подбадривающие лязгнул, мол, продолжай, раз начал. Или это все моя фантазия. Не важно.

Адель тяжело дышит, сморит на меня штормовыми глазами.

— Что ты делаешь? — шепчет одними губами. Вопрос скорее риторический, но я ответил, комкая пальцами платье на ее талии:

— Кажется, схожу с ума…

Почти признание, не так ли? Она сомкнула бровки домиком, должно быть, выгляжу я, как загнанный зверь. Запустила руку мне в волосы, ласково перебирая их на загривке.

Будем считать, что это и есть намёк.

Спустил руки на округлые бёдра, крепко сжимая их. С ее губ сорвался то ли вздох, то ли стон.

— Когда бы встретил я в раю

На третьем небе образ твой,

Он душу бы пленил мою

Своей небесной красотой…

Поднимаюсь, хлопаю крышкой рояля и, подхватив Адель, усаживаю сверху. Она бесстрашно смотрит мне в глаза, закручивая этим ураган в груди. Запускаю пальцы в шёлк волос, вынимая шпильки из причёски. Жидкое золото мягкими волнами рассыпается по хрупким плечам. Меня окутывает аромат ее духов…

— И я б в тот миг (не утаю)

Забыл о радости земной…

Заключаю в ладони ее лицо, мягко обводя большим пальцем манящий контур винных губ.