Княжна

— Так награди, — ухмыльнулся тому, как жадно блеснули ее глаза.

Второго приглашения не надо. Она прильнула ко мне всем телом, клеймя каждый его сантиметр отпечатками красной помады. Мурчала, точно кошка. Так, словно я не мужчина, а миска молока вперемешку с валерьянкой. Интересно, она от меня так с ума сходит или от моего кошелька? Нашёл время думать, Таро… Ты, как старый импотент. Да и какая тебе разница? Не жениться же собрался. Откинул мысли и притянул кошечку ближе, накрывая ее алый рот поцелуем. Она томно вздохнула и скинула прохладную гладь шелка с плеч.

— А ты…возьмёшь меня…, - между поцелуями шептала Аня, — на открытие казино?

Я остановился и она непонимающе захлопала глазами.

— Ты же знаешь правило, дела отдельно, личная жизнь отдельно, — сурово посмотрел на неё и всякое желание пропало. Куда это она метит? Снял ее с колен и подошёл к бару. Налил в стакан виски и осушил залпом.

— Но… я думала, — опустила глаза на халатик, растекшийся у ее ног.

— А тебе думать не надо, дорогая, — прозвучало грубо. Она вздрогнула, как от пощёчины.

— На вот, устрой себе шопинг, — кинул на стол банковскую карточку, — пароль тот же.

Она радостно улыбнулась и, кажется, обида моментально улетучилась.

— Свободна, — налил ещё стакан и подошёл к окну. Тихая лунная ночь.

Слышал, как Аня собирала вещи, чмокнула меня в щеку на прощанье и испарилась. А мне и легче. Сегодня ее присутствие удовольствие не доставляло. Найти другую что ли? А то эта, судя по всему, на что-то рассчитывает.

Набрал Дато.

— Да, брат? — уставший голос друга.

— Ты проконтролировал?

— Да, стою вот у подъезда, жду пока этот доходяга последнюю охапку занесёт.

— Открытку не забудь.

— Помню, брат, — вздыхает.

Чувствую, хочет что-то сказать.

— Говори, — допиваю виски.

— Мне тут сорока на хвосте принесла, что Лешка наш, собирается предложение ей сделать и увезти отсюда…

Сжимаю стакан в руке, тот с хрустом лопается и осыпается на пол. Боль не чувствую. Нахлынувшая ярость действует, как обезболивающее. Замуж, значит, собралась.

— Логично, я ведь к ней интерес больше не проявлял. Вот он и решил, что может взять быка за рога, — процедил сквозь сцепленные зубы.

— Слышу, ты не очень доволен. Но ведь сам решил, что в твоей жизни ей места нет.

— Так и есть.

— Значит, пусть живет? — знаю, одно слово и этого хмыря отправят на дно речки раков кормить. Да я и сам бы разобрался с ним. Но, что я, зря столько лет борюсь с желанием заграбастать ее себе? Был ведь уверен, что уже выздоровел. А сейчас вновь полыхнул огонь, обжигая внутренности.

Точно, болен.

— Пока не трогай, мне надо подумать, — первая трещина в моей броне.

Дато тяжело вздохнул, выругался.

— Приворожила тебя что ли?

— Она со мной даже не знакома…, - устало.

— Это и страшно. Ты видел ее лишь раз, а страдаешь уже пять лет. Таро, если кто-то узнает, что она твоя слабость…

— Я знаю, брат, — прервал его. — Я все знаю.

Отключил телефон и прижался лбом к прохладе стекла. Это наваждение какое-то. Но я сильнее.

* * *

Вопреки всем опасениям, открытие казино прошло успешно. Полный зал влиятельных гостей, они сверкают улыбками, выпивают и пробуют поймать удачу за хвост. Персонал подобран изумительно — заслуга Дато. Красивые девушки в форме улыбаются и предлагают сделать ставки, официанты разносят закуски и шампанское, бармен жонглирует бутылками, разливает «горящие» напитки. Я — чувствую, как пополняется кошелёк.

В воздухе вуаль из аромата дорогого парфюма, сигар, элитного алкоголя. Окон нет. Ощущение времени потерянно. Ко мне подходят старые знакомые, хлопают по плечу и поздравляют с открытием. Им здесь нравится. Мне тоже.

При планировании этого заведения, старался все продумать. Общий зал для отдыха и танцев, бар с алкоголем, сцена — на ней девушка в откровенном платье заливается соловьем. Двенадцать ниш, в них — приватные зоны отдыха. Мягкие диванчики, стол, приглушённый свет. Можно и девушку позажимать, и дела серьёзные перетереть.

Из общего зала выводят двери в игровые зоны: рулетка, покер, блэкджек, баккара, крэпс, для любителей погонять одному — автоматы.

Людей полно.

Я пробираюсь сквозь снующих туда-сюда гостей, ловлю на себя взгляды хищниц. Леди пришли на охоту. Ни в одном месте этого города больше нет такого скопления толстосумов. И они не намерены уйти без добычи. На лица женщин уже не смотрю — все они одного типажа. Поставь их в ряд и десять отличий не насчитаешь. Любуюсь формами, обтянутыми дорогими тканями.

— Привет, красавчик, — воркует охотница, расправляет плечи, выпячивая свою «пятерку». Ух, настоящая? Вот это редкость! Я заигрывающе подмигиваю, обольстительно улыбаюсь, но прохожу мимо. Сегодня я наблюдатель. Хотя, руки чешутся перекинуться в покер. В хорошей компании, как говорится, грех не сыграть. Вхожу в комнату, накуренную до одурения. Глаза щиплет.

— А вот и наш любимец женщин, — грохочет Завен и улыбается, сверкая золотым зубом, — Фортуна тебя тоже хочет?

— Рад видеть тебя, брат, — пожимаю крепкую мозолистую руку. — Джентельмены, — киваю ещё четырём незнакомым мужчинам, расположившимся за покерным столом. Партия в разгаре.

— Сегодня не мой день, — скидывает карты Завен и подзывает официанта, чтобы взять наполненный бокал. — Присоединишься?

— Не могу, должен контро…

Обрываю фразу на полуслове. Официант переворачивает поднос с закусками и часть из них падает на мою белоснежную рубашку. Паренёк лет двадцати теряет естественный цвет лица, превращаясь в кусок мела.

— Прошу прощения, я сейчас все исправлю, — приближается ко мне с салфеткой.

— Избавь меня от этого, — рычу. — Черт, моя любимая рубашка. Не вздумай проделать такое с гостями.

Парень что-то невнятное бормотал, но мне его извинения до жопы. В кабинете есть запасная рубашка. Застегнул пиджак на пуговицу, скрывая желто-коричневое уродство на белоснежной ткани. Считал от одного до десяти и обратно, пытаясь унять гнев. На втором этаже я оборудовал для себя небольшой кабинетик, для приватного общения, если можно так выразиться. Большой деревянный стол, чёрный кожаный диван, шкаф с одеждой и мини-бар. Здесь и жить можно, если так задуматься. Снял пиджак, со злостью сорвал рубашку, пуговицы брызнули веером, со стуком прыгая по паркету. То ли от ярости, растёкшейся в моей крови, то ли оттого, что руки растут не из того места, не мог справиться с вешалкой. Она не отдавала чистую рубашку без боя. Зарычал в голос, бормотал проклятья. Настроение испорчено.

— Прошу прощения, — прозвучало за моей спиной.

— Что ещё?! — окончательно взрываюсь и дергаю со всей силы вешалку. Труба, на которой весел десяток рубашек и несколько запасных костюмов, с грохотом упала. Вещи соскользнули вниз, превращаясь в бесформенную кучу. Рычу проклятья все, какие только знаю. Оборачиваюсь. Адель? Прошибает двести двадцать.

Стоит вся пунцовая, губами еле шевелит. Прислушался, что она там бормочет?

— Простите, у меня сережка сюда закатилась…

Молчит. Грудь вздымается вверх вниз, точно пробежала марафон. А я слежу за ней, как заворожённый. Не видел ее пять лет… Она из девочки превратилась в женщину. Изящный стан, королевская осанка. Золотые пряди мягко подвиваются, касаясь оголенных сливочных плеч. Аккуратные, благородные черты лица, длинная шея с сексуальной ямочкой, выступающие ключицы. Губы полные, чувственные, призывно поблескивают в тусклом свете. Струящийся шёлк серо-голубого цвета мерцает, обтягивая изгибы фигуры, точно вторая кожа. Не женщина — произведение искусства. Такая ладная. Глаза цвета морской волны испугано смотрят на меня. Брови сомкнуты домиком, придают ей беспомощный вид, загнанной добычи. Зря ты, девочка, охотника во мне будишь.

— Повтори, — вдруг понимаю, что она что-то сказала, но я не услышал ее. Кровь шумит в ушах.

Она не сводит с меня взгляда. Смотрит прямо в глаза. Инстинкт самосохранения на нуле. Кто ж хищнику в глаза смотрит?