Страница 14 из 15
– Ничего. Просто он не был похож на тех существ, которых нам показывают в кино. У него не было рогов и перепончатых крыльев. Он даже умел говорить.
– Брось! Это наверняка был один из людей. Я тебе так скажу: ещё до тебя в моей автомастерской русские несколько раз пытались уклониться от уплаты налогов и выручку переводили на мой счёт.
– Серьёзно?
– Вполне. Но суд так и сказал: вы, Гарри Джозеф Колман, невиновны. В ваших бедах виноваты русские.
– Как ты думаешь, зачем им всё это?
– Не знаю. Думаю, им просто хочется творить зло. Они безумны. Вчера, например, на Демократическом канале свободы я послушал нашу президентшу. Она так и сказала: мы добро и свет, а русские – зло и тьма. Она повторила это пятнадцать раз, а не четырнадцать, как накануне. Думаю, нет смысла в это не верить.
– Возможно, хотя…
Но Патрик не успел договорить. Неясный силуэт быстро мелькнул в свете фар, затем раздался глухой удар, и что-то большое залетело на капот автомобиля. Колман зажал педаль тормоза, машина клюнула носом, и предмет соскользнул с капота вперёд в темноту. Колман и Патрик испуганно переглянулись и вылезли наружу. Небосвод был чист, и влажное пригородное шоссе блестело под ясным светом луны.
– Это Фрэнк, – склонившись над сбитым, проговорил Колман. – Это мой сосед-фермер. Он живёт здесь недалеко. Но что он забыл тут в это время?
– Он жив? – робея подойти ближе, спросил Патрик.
– Нет вроде. Как же русские его сюда заманили и сбили? – задумчиво проговорил Колман, а затем, подойдя к своему авто, воскликнул: – Чёрт! Эти русские ещё помяли мою машину!
Патрик достал телефон и набрал номер.
– Куда ты звонишь? – рявкнул Колман.
– В полицию.
– Звони в службу по вылову русских.
– Но мне кажется, что надо сперва позвонить в полицию.
– Боже, Патрик, что ты такое говоришь? Полиция расформирована. И кто, по-твоему, мог совершить это зверство? – указывая на тело, разозлился Колман. – Я?
– Нет, конечно, я так не сказал, но…
– Ты же не хочешь, чтобы вместо русского в тюрьму отправили меня?
– Да что ты, Гарри!
– Тогда звони в федеральную службу по отлову русских, – твёрдо сказал Колман.
Патрик отошёл в сторону и, осторожно косясь на своего шефа, поднёс телефон к уху.
– Алло, полиция? – только и успел шёпотом произнести Патрик, как сзади на его голову обрушился удар огромного разводного ключа.
Молодой человек повалился на асфальт, а Колман в свете автомобильных фар продолжал бить и бить своего молодого сотрудника.
– Нет, нет! – кричал Колман. – Русские, зачем вы убиваете его?! Что вы делаете, русские?! Зачем вы так жестоко ликвидируете своего шпиона?
Далеко за полночь Гарри Колман вернулся домой. Жена, увидев его на пороге дома всего в крови, с ужасом воскликнула:
– Ох, Гарри, дорогой, что случилось? Я не могла до тебя дозвониться! Где твой новый механик, которого ты пригласил на ужин?
– Слишком много вопросов, Нэнси, – проворчал Колман, снимая рубашку. – Русские, русские! Они повсюду! Они сбили Фрэнка! А затем убили Патрика!
– Какой кошмар!
– Да, но, слава богу, я вызывал службу по отлову русских, и они сразу во всём разобрались, только неясно, что делал Фрэнк в это время на шоссе.
Нэнси потупила взгляд.
– Что такое? – нахмурился Колман.
– Он шёл от нас… – начала супруга. – Понимаешь, он зашёл сюда за каким-то инструментом, а потом русские заставили нас… Ну, ты понимаешь!
У Колмана перехватило дыхание, он присел на диван перед работающим телевизором. Там выступала президентша. Теперь она повторила шестнадцать раз, что США – это добро и свет, а русские – зло и тьма. Колман поднял глаза на экран, затем несколько минут тупо смотрел в него. Наконец он ударил кулаком по коленке.
– И как после всех ужасов, что творят с нами русские, мы можем во всё это не верить?!
09.04.22
Понтифик
Когда-то в его глазах отражались горящие на солнце рыцарские латы Крестовых походов, растущие в небо грандиозные соборы, пылающие жаром костры инквизиции. Но годы берут своё. От былой силы и власти ничего не осталось. Теперь сидящая на троне одинокая и сгорбленная фигура с беспокойно двигающимися под тонкими веками дремлющими глазами лишь отдалённо напоминала Великого Понтифика. Он уже не хотел ни проповедей, ни литургий. Он хотел лишь одного – сна.
В Змеином зале аудиенций было пусто. Последних прихожан Понтифик видел две недели назад, и можно было предаваться сну. Но вдруг двери с шумом распахнулись, и вместе с ветром внутрь вошёл человек. Его шаги звонко и дробно отдавались в пустоте. Мужчина немногим за тридцать, борода, волосы до плеч – образ очень знакомый. Но было что-то неправильное в его чертах. Что-то отталкивающее, уродливое, асимметричное. Даже невзирая на умные проницательные глаза, смотрящие с какой-то неземной, но холодной добротой.
– А, это ты? – с трудом подняв веки, медленно прохрипел сухим горлом Понтифик. – Зачем ты здесь? Чтобы посмеяться?
Незнакомец действительно усмехнулся и, поглаживая бороду, показал ровные белоснежные зубы.
– Нет, – весело сказал он. – Ты плохо обо мне осведомлён. Наоборот: я пришёл просить у тебя помощи, ваше святейшество.
– Чем может помочь пастух, растерявший своё стадо? – недовольно проворчал Понтифик, однако просьба ему польстила.
Незнакомец воровато осмотрелся, достал сигареты, закурил и, сунув руку в карман брюк, продолжил:
– Как сказать. Не вини себя. Люди по своей природе неблагодарные существа, и с этим ничего не поделать. Именно поэтому ты здесь в одиночестве. Хотя, по мне, мало кто сделал для них больше, чем ты.
– Это правда, – подтвердил Понтифик. – Я служил им как мог.
– Вот-вот, служил только им, – подхватил гость. – Но кроме того, что они неблагодарны, они ещё чертовски непостоянны, верно? Вчера они хотели крестовых походов, затем костров инквизиции, последний раз они просили тебя о смягчении правил. И ты им дал всё. И вот с чем остался.
– Это была политика, – крикнул вдруг Понтифик.
– И политика тоже, – спокойно согласился незнакомец, усаживаясь в одно из кресел и закидывая ногу на ногу. – Ты был им как папаша. Как добренький папаша.
– Потому что времена меняются, – огрызнулся Понтифик, – люди меняются, мир меняется. Преступно это не замечать и ничего не делать. Я хотел, чтобы вера для людей была…
Тут священнослужитель как-то оборвался и трясущейся морщинистой рукой потрогал лоб.
– Комфортной. Ты это хотел сказать? – с улыбкой закончил неизвестный.
– Это неподходящее слово.
– А всё-таки оно точное.
– Я всегда шёл людям навстречу только из-за любви к ним. В этом нет ничего дурного.
– Да-да, возлюби ближнего своего, всё как в Книге, – усмехнулся неизвестный. – А навстречу греху не шёл?
– Я всегда был нетерпим к греху! – резко выкрикнул Понтифик.
– Ох уж мне эта тонкая грань между любовью к человеку и попустительством к его греху. Тем не менее я здесь. Ты ведь знаешь, кто я?
Понтифик долго смотрел на незнакомца с ненавистью, а затем сказал:
– Я знаю, кто ты, и наслышан о твоих лживых чудесах.
– Лживые или нет, но у меня там, за дверью, миллионы последователей, в то время как ты здесь один.
– Что тебе нужно?
Незнакомец поднялся, бросил окурок на пол и наступил на него каблуком.
– Ты всегда относился с пониманием к этому миру и людям в нём. Искусный политик, общественный деятель, знаковая фигура. Ты никому не отказывал, шёл в ногу со временем и делал религию комфортной, чтобы никого не обидеть. Ты был добрым папашей. Так сделай ещё один шаг. – Незнакомец, словно артист, развёл руками. – Посмотри, я остановил войны, я почти воскрешаю мёртвых, я хозяин этого мира. Я дал людям то, что они хотели при жизни, – свободу. В том числе от запретов. И они счастливы как никогда. Мир вновь изменился, Понтифик. Так благослови хозяина этого мира.
Лицо Понтифика исказила страшная гримаса. Он попытался подняться, но сил не хватило, и он опять упал в свой трон.