Страница 2 из 7
Хотя атрибуты изначально заложены в структуре сущности каждого человека, они не являются неизменяемыми. Их можно корректировать и модифицировать. Представьте, что у каждого атрибута есть свой собственный ползунковый регулятор мощности. Например, если у вас очень низкий уровень адаптивности, значит, пластиковый ползунок ее регулятора опущен почти до упора; а если у вас очень высокий уровень скромности, значит, ее регулятор выведен в верхнее положение. Перемещать эти ползунки довольно трудно, потому что у каждого из нас есть установленные природой заводские настройки атрибутов. Но передвигать их все-таки можно. Если вы приложите необходимые усилия и попрактикуетесь, то со временем научитесь перемещать их вверх или вниз, усиливая и ослабляя тот или иной атрибут настолько, насколько вам нужно.
Вы не можете манипулировать атрибутами других людей. Зато в ваших силах научиться их распознавать, что чрезвычайно полезно. Если вы хотите понять, что определяет продуктивность действий, ваших собственных или других людей, то прежде всего научитесь разбираться в атрибутах.
МНЕ ПРИШЛОСЬ ПОЗНАКОМИТЬСЯ с атрибутами на собственном практическом опыте и под давлением сверху.
В 2010 году меня назначили руководить курсами отбора и подготовки личного состава для одного из лучших подразделений особого назначения на планете. Кандидаты прибыли к нам из других отрядов военно-морского спецназа, где уже зарекомендовали себя исключительно умелыми и стойкими воинами. Однажды в пятницу вечером я сидел за маленьким столом напротив одного из этих парней, который пришел ко мне сразу после долгого дня изнурительных тренировок, в насквозь промокшей от пота полевой форме. Он был опытным бойцом, и за восемь лет службы в рядах морских котиков выполнил десятки успешных миссий. Его личное дело было заполнено благодарностями и блестящими рекомендациями вышестоящих командиров. Кроме того, он считался хорошим наставником молодого пополнения и при каждой возможности получал внеочередное повышение по службе.
Судя по бумагам, он был идеальным кандидатом. Но уже через три недели после начала девятимесячной программы нам стало ясно, что он с ней не справится.
У курсантов только что закончилась неделя тренировок по ближнему бою в городских условиях (CQC). В кинофильмах и телесериалах вы видели, как штурмовая группа полицейских или отряд солдат врываются в здание, стремительно обследуют помещения, каждые несколько секунд кто-то из них кричит: «Чисто!» Однако в голливудской версии намного больше шума и небрежности, чем в реальности. На самом деле CQC – это сложная последовательность действий, порядок и своевременность выполнения которых сочетаются с необходимостью импровизировать в изменчивой, напряженной обстановке, где любая ошибка может оказаться фатальной. Тот, кто стоит в группе первым, фокусируется только на двери и ждет сигнала в виде хлопка по спине или слова от того, кто располагается за ним. Он проходит в дверь и поворачивается на девяносто градусов влево или вправо, после чего осматривает помещение вдоль стены от ближнего угла до центра. Второй человек производит то же действие в противоположном направлении и выполняет такую же визуальную проверку. Третий и четвертый члены команды тоже разворачиваются в противоположных направлениях, сканируя помещение на предмет наличия в нем плохих парней, которых нужно нейтрализовать, или добропорядочных граждан, в которых стрелять не следует. Вся эта процедура осуществляется за несколько ударов сердца.
Парень, сидевший напротив меня, за свою карьеру зачистил больше помещений, чем смог бы сосчитать. Но в каждой команде спецназа формируются собственные привычки и методы работы, и поэтому нам было нужно, чтобы он усвоил наши особенности. У нас были четкие правила обращения с оружием, определяющие, когда оно должно стоять на предохранителе или быть снято с него, когда палец должен лежать спусковом крючке. И даже на каком расстоянии от стены должен находиться каждый человек. Избавляться от привычек всегда трудно, но эта способность играла решающую роль в процессе обучения членов команды единообразному выполнению одинаковых действий. Согласованность мыслей и действий жизненно необходима высокопродуктивным командам, особенно когда окружающая обстановка настолько динамична и ставки так высоки. Первый этап обучения CQC довольно прост. Команда из двух человек получает пистолеты с холостыми патронами и проводит зачистку пары комнат. Затем программа быстро набирает обороты. Группа вырастает до четырех человек, количество помещений увеличивается до трех, восьми или десяти, а затем добавляются коридоры, Г-образные и Т-образные. Пистолеты с холостыми патронами заменяются винтовками с боевыми патронами. Сложность заданий возрастает с каждым днем, и кандидатам приходится усваивать и обрабатывать все больше и больше информации во все более стремительном темпе.
У этого кандидата сначала все получалось очень хорошо, но после первой недели начались проблемы. Мелкие недочеты стали складываться в серьезные ошибки, и его уверенность в себе значительно пошатнулась. Он знал, что отстает от товарищей, и всеми силами старался их догнать. Обращался за советами к инструкторам и задерживался после занятий, чтобы лишний раз проанализировать сценарии и отработать технические навыки, но все было бесполезно. Мне было очевидно, что еще один из бойцов с высочайшим в мире уровнем подготовки не соответствует требованиям нашего особого подразделения.
Сидя за столом в ту пятницу, я чувствовал себя крайне неловко. Передо мной лежало личное дело этого парня со множеством благодарностей и рекомендаций. Я перелистал его еще раз. Судя по этой папке, он подходил нам просто идеально. Но занятия по CQC доказали, что это не так.
Что я должен был ему сказать? Что он не один такой? Что больше половины – половины! – кандидатов тоже отсеялись? Так поступить я не мог. Как бы мягко ни звучали слова «ты недостаточно хорош», они стали бы тяжелым ударом по самолюбию любого мужчины, не говоря уже о парне его калибра.
В придачу ко всему мне предстояло держать отчет перед своим начальством. Процент отсева желающих попасть в подразделения специального назначения должен быть очень высоким. Например, базовый курс подготовки морских котиков не проходят около 85 процентов потенциальных кандидатов. Но нам прислали людей, которые уже доказали, что входят в число лучших бойцов спецназа. Когда командирам более высокого ранга, вплоть до самого верха, станет известно, что осилить наш курс подготовки смогли менее 50 процентов этих парней, нам неизбежно придется объяснять, почему это произошло. Если мы не сумеем предоставить ничего более внятного, чем «они не справились», начальство рано или поздно поставит под сомнение целесообразность всей программы, которая, как показывал опыт нашего подразделения, была абсолютно надежной и демонстрировала свою успешность на протяжении десятилетий. Собственно говоря, вопросы уже начали возникать. Прежде чем я возглавил эти курсы, мой непосредственный начальник поручил мне как можно глубже изучить весь процесс, чтобы понять, сможем ли мы достаточно убедительно объяснить причины неудач и успехов присланных нам курсантов.
Однако в тот день 2010 года у меня еще не было никаких удовлетворительных объяснений. И поэтому я мог сказать этому опытному, удостоенному множества боевых наград морскому котику только одно: «Мне жаль, но ты не справился».
Он тоже чувствовал себя крайне неловко.
ЧТОБЫ ТОЧНО ОПРЕДЕЛИТЬ, почему так много, казалось бы, хорошо подготовленных кандидатов не справлялись с нашими требованиями, я решил, что мне нужно исследовать корни проблемы. Поэтому я вернулся к истокам программы, начало которой было положено в 1943 году.
Когда до окончания Второй мировой войны оставалось почти два года, главное командование союзных сил пришло к однозначному выводу о том, что для победы на европейском фронте требуется крупномасштабная наземная операция. На вражескую территорию можно было сбросить и сбрасывалось ограниченное количество парашютистов, но для разгрома армий стран «оси» требовались многие тысячи солдат, подавляющее преимущество в людях и технике. Чтобы довести войну до победного конца, нужно было осуществить массированную высадку морского десанта.