Я тебя ждала

Я их не ждала так скоро, но старшенький определенно их поторопил. И, что странно, мне показалось, что  хорошей новостью он их не обрадовал, слишком уж мрачными  были выражения  их лиц.

Подтвердил мою догадку сам Эдвин, подмигнув мне. Эдвин очень добрый и заботливый брат, а мучиться Юджи позволяет. В воспитательных целях?

- Я долго думала, - начала я многозначительно, - над вашим проступком. Вы не только не оградили мою дверь от нашествия неадекватных особ, вы чуть не испортили сон детям. А в их возрасте сон очень важен. – Я легко сохраняла строгий тон, хотя старшенький, еле сдерживающий смех, мне чуть всю роль суровой светлой леди  не сломал. – И пришла к решению, что наказания вы достойны самого строгого.

Трое невинно виноватых стояли,  низко наклонив головы. Это очень хорошо, не хотелось бы из жалости не поиздеваться над ними вдоволь. Все-таки ощущение всевластия очень портит людей. Это я на собственном опыте сейчас убеждаюсь.

- Но, обстоятельства сейчас такие, что терять трех воинов непозволительная роскошь для Котоваров. Но  я вынесла решение, которое не подлежит обжалованию.

Я говорила размеренно, допуская длинные паузы, чтоб молодцы насладились ситуацией, и запомнили свои чувства.

- Вы трое, допустившее ночное происшествие, приговариваетесь к следующему наказанию. – Эдвин закатил глаза и в говорящем жесте обхватил себя за шею. Только я не поняла, что конкретно он выражал: что я морально убиваю стражей или, что я сама достойна смерти через удушение.

- До конца этого месяца вы обязаны найти девушек, согласных выйти за вас замуж и жениться. Если вы не справитесь, в последний день месяца я назначу иное, соразмерное вашему нарушению, наказание. В вашем распоряжении две недели.

Жаль, что в этом мире нет скрытых камер, потом бы вместе посмеялись над их реакцией. Все трое сперва посмотрели на меня округлившимися глазами, потом неверяще переглянулись. Один  из стражей и Юджи обнялись, а третий, самый молодой из них, разрыдался. Потом они стали меня благодарить, просить прощения, клясться, что ничего подобного никогда больше не повторится. Даже Эдвин стал им поддакивать и обещать, что впредь усилит  контроль над  работой стражей, и они больше времени будут проводить в тренировках.

Стоило им покинуть мою комнату, как впустили, с моего дозволения Амалию. Она выглядела уставшей и измученной, но при этом  выглядела достойно, и голову держала прямо. Я пригласила ее сесть и рассказать, что произошло. Экономка рассказала мне свою версию утренних  событий и спокойно ждала, пока я озвучу наказание.

- Амалия, вы служите в этом замке не первый год, нареканий к вашей работе до си пор не было. И я вижу, вы сами уже все поняли, нельзя допускать, чтоб люди, стоящие ниже вас в ранге, диктовали свои условия.

Амалия неожиданно всхлипнула:

- Эта Юбана хуже нечисти. Она не понимает отказа, не соблюдает правила, и ей всегда есть на кого сослаться. То ваш отец ее защищал, - и она посмотрела на меня. – Простите. Это давно было. Но сейчас она всегда ссылается на вас. Вы неожиданно доверяете ей детей, она сама набирает себе помощниц  и еще требует вторую комнату! Это неправильно! Нельзя ломать вековые устои.

Мне не было жаль стражей, когда я измывалась над ними, мне даже было весело, но Амалию мне сейчас было до боли жалко. Она выглядела старше, чем обычно, и она была глубоко обижена несправедливостью. Ведь Юбана,  действительно,  не заслужила подобных милостей, она не работала на благо герцогской семьи десятки лет, она не жертвовала ничем ради процветания дома Котоваро. Юбана жила для себя и своей семьи и сейчас работает в замке под покровительством его хозяйки, хотя когда-то с позором ее из этого замка прогнали.

- Амалия, вы правы. Но сейчас нет времени искать другую старшую няню, тем более Юбана привела с собой полный штат для детского крыла. И они уже прошли проверку и принесли клятвы. – На это экономка хмыкнула и аккуратно протерла нос.

- Амалия, вам придется сработаться с Юбаной, более того вы обязаны ее контролировать и заставить подчиняться законам замка. Это и будет вашим наказанием за потерю контроля над ситуацией после рассвета. Со своей стороны я обещаю справедливое решение по любому вопросу, только приходите ко мне не ночью.

Она улыбнулась сквозь слезы, поблагодарила за милость, обещала работать, как и прежде, на совесть. Но осталась недосказанность, и я попробовала исправить это.

– И последнее, Юбана ни в каком вопросе не имеет права говорить от моего имени, если такое все-таки произойдет, приходи ко мне со старшей няней, и мы немедленно разберемся в возникшей ситуации. – Вот после этих слов экономка замка действительно выглядела удовлетворенной нашим разговором. Повторив ранее сказанное, она вернулась к своим обязанностям.

А у меня впереди еще был сложный разговор с самой Юбаной. Но он сам собой отложился на более позднее время, когда она немного освободится от своих обязанностей старшей няни.

Но стук в дверь все-таки раздался,  и пришли  мои  пасынки,  Кинар и Нидар. Старший из них  нес в руке уже знакомую мне урчу. После извинений, что пришли раньше одиннадцати часов, расспросов о странном ночном переполохе, наказании стражей, мы переместились к столу и удобно расселись. Кинар положил передо мной урчу и попросил наиграть на ней музыку любой из спетых мною детям песен.

Я не имела ни малейшего понятия,  как это сделать, на урче не было ни струн, ни клавиш, на первый взгляд  похожа  на полую плоскую коробочку трапециевидной формы. Но на ощупь она была приятной, теплой, даже какой-то бархатной, и казалось, что внутри нее что-то тихо вибрирует.

- Простите, что отвлекаю, светлая леди, но вы сказали, что шум поднялся примерно через час после рассвета. – Отвлек меня от инструмента-артефакта Нидар.

- Да, после рассвета прошло около час, – подтвердила я.

- Сейчас середина  второго месяца осени, - сказал он и вопросительно посмотрел на старшего брата. Кинар утвердительно кивнул и хотел что-то сказать, но Нидар перенес свое внимание на меня. – Рассвет сейчас наступает около шести часов, а значит, будить вас стали ближе к семи часам. Согласны?

Я не совсем понимала,  к чему он это говорит, но не могла не согласиться, хоть за окном еще не было светло, время было около семи часов.

- Тогда получается, что происшествие было не ночное, а утреннее, - подвел итог своему рассуждению младший из присутствующих Хинаров.

- Для меня оно было ночное, потому что я очень хотела спать, - им я решила говорить правду, а не ссылаться на детский сон.

- Понимаю. – Без улыбки заявил Нидар. – Я спросонья тоже способен  только рычать и материться. Простите за подробности. – На смешок старшего брата он не обратил никакого внимания, а продолжил серьезно говорить со мной. – И не находите ли вы, светлая леди, что за утреннее происшествие жестоко заставлять стражей жениться?

Ах, вот к чему подросток вел! Мужская солидарность в нем заиграла.

- Я искренне считаю, - как можно убедительно сказала я, -  что за мой прерванный сон любой нарушитель достоин самой строгой кары. И, если бы я сейчас не была так занята, сама бы подобрала этим троим милым молодым людям  самых склочных невест с самыми властными мамами. Чтоб время на посту у моей двери они считали самым спокойным в своей жизни,  и свои обязанности выполняли с большей добросовестностью.

Шок. Мальчики были в шоке.

- Вы это серьёзно говорите? – Тихо спросил Кинар. Его, кажется, даже урча перестала интересовать.

- Абсолютно, - ответила я уверенно. – Это вас удивляет?

В комнате установилась тишина, но Кинар все-таки ответил:

- Дядя Гигор говорил о вашем сложном характере, - слова он подбирал очень аккуратно, скорее всего,  лорд Гигор не так мягко выражался, - но, пообщавшись с вами, мы решили, что вы… мягче.

Хорошо, что он, как свой отец,  не сказал, что они решили, что  я повзрослела. А я решила немного просветить подрастающее поколение о женской психологии.