Страница 11 из 13
– Учитель! – воскликнул Роман и чуть не разревелся. – Учитель…
Алексей Петрович не стал бодро советовать успокоиться, а просто легонько прижал ученика к себе.
Кнуров унял расходившиеся нервы, и отстранился.
– Кое-что мне уже известно… – тихо проговорил Воронин. – Рассказывай.
– Извините, что поднял вас…
– Какие пустяки! – отмахнулся учитель. – Тем более что я не спал. И Миша, и Алла – вся группа у меня. Ребят я еле уложил, а сам заперся в кабинете, чтобы их не будить. Слушаю, Ромка…
И Ромка стал рассказывать. Он говорил, не выгораживая себя, и ничего не приукрашивая. Выдохся и затих. Алексей Петрович тоже молчал, задумчиво потирая подбородок.
– Не буду говорить слов сочувствия, – сказал он, наконец, – от этого тебе легче не станет…
– Я убил человека, – напомнил Кнуров, втайне надеясь на отпущение греха.
Учитель покачал головой.
– Ты убил врага, – сказал он, – а это совсем иное дело. Разве наших прадедов, что воевали с фашистами, можно называть убийцами? Нет, Ромка-хомка, они были солдатами.
– Тогда шла война…
– И сейчас – тоже. Идет твоя война. И моя. Ты видел, что творится на улицах?
– А что там? А, эти, с плакатами…
– Начались погромы, Ромка… – тихо сказал Воронин, и нахмурился: – Связываться со мной даже через информаторий весьма небезопасно для тебя!
– Нейромодуль незарегистрован…
– Нельзя недооценивать врага, Ромка. А тебя преследуют именно враги, могущественные и опасные. Давай, сделаем вот что… Помнишь то место, где мы купались, а Рита нашла ржавый штык от винтовки?
– А-а!
– Не говори, где! – поспешно сказал директор. – Помнишь?
– Помню!
– Приходи туда завтра утром, к девяти часам. Раньше я, боюсь, не успею обо всем разузнать.
– Хорошо, Алексей Петрович, – вздохнул Роман, и вымученно пошутил: – Будем, как штык.
– Ты со своим роботом? Очень хорошо! Ну, до завтра. И будь предельно осторожен – заварушка начинается неслабая. Пока!
– Пока… Ой, Алексей Петрович!
– Что, Хомка?
– Алексей Петрович… – Кнуров задохнулся от волнения. – Вы не могли бы позвонить тете Маше… Марии Кутейщиковой? Это моя няня. Попросите ее, пожалуйста, забрать… – горло сжало, как удавкой. – Прах моих родителей. Ей можно…
– Обязательно, Ромка, – серьезно сказал учитель. – До завтра.
– До завтра…
Роман покинул обиталище мага, и аккуратно закрыл за собою дверь.
На лестнице его поджидал привратник. В руках он держал послание-месседж, по старинному обычаю скрученное в трубку и перевитое золотой нитью с болтавшейся печатью.
– Вам письмо! – торжественно объявил седоусый.
«От кого?» – хотел было спросить Кнуров, но не успел. Сгустилась тьма, скрывшая и Старую Башню, и привратника.
В полном мраке мигнул значок Мировой Сети, обозначая закрытый доступ, и перед выпускником будто прорезалось светлое окно. Или экран. А в экране…
Там был отец. Подавленный, с грустной улыбкой, он сидел в своем рабочем кабинете, сгорбившись и положив руки на стол. Подняв глаза, Кнуров-старший заговорил:
– Здравствуй, Ромка… Если ты получил это письмо, значит, меня уже нет в живых. Помнится, я очень боялся, что забуду его стереть, если мои опасения окажутся напрасны… Ну, да ладно. – Отец вздохнул. – Мне очень трудно говорить, мне очень не хочется этого делать, но и молчать я больше не могу. Я устал врать и притворяться, лишь бы сохранить тайну, бояться, что меня вычислят и раскроют мой секрет. Сегодня я сделал предложение твоей маме. Предложение руки и сердца, чего она так ждала, так хотела. А завтра у нас будет свадьба… Моя возлюбленная станет Кнуровой, а ты – законным Эдуардовичем. Я чувствую сразу и громадное облегчение, и великий страх. То, что меня могут убить, пугает не сильно, но можете пострадать и вы с мамой. Вот, что терзает меня и не дает покоя. Однако назад дороги нет, свадьба состоится обязательно. Я должен, я просто обязан оформить наши отношения, дабы иметь нормальную полноценную семью. Даже если наша семейная жизнь прервется, не начавшись, как следует. И опять эти угрызения: «А причем тут Светочка и Ромка? За что пострадают они?» Сынок… Я очень хочу, чтобы ты простил меня за эту мою слабость, за то, что я сдался – и открылся. Поверь мне, это очень тяжко – годами сохранять в тайне, что у тебя есть сын, прятать вас от всего мира, изобретать все новые и новые ходы, дабы не выдать мою истинную жизнь, мое счастье, мою семеечку… – отец вздохнул, и устало отер лицо ладонями. – Я, видите ли, должен был взять в жены ту, кого определят мне в пару по генетическим соображениям. А вот у меня было свое, особое мнение на этот счет. Если ты жив, Ромка… – лицо Кнурова-старшего исказилось. – Если ты жив, то совсекретные сведения, которые я сейчас выдам, могут тебя погубить. За их раскрытие убивают, Ром…В общем, полвека назад, где-то в начале девяностых, новые номенклатурные работнички, прозванные сислибами, задумались о своем будущем. Не все скопом, конечно. Просто создалась анонимная группа, но довольно-таки значительная. Эти анонимы не придумали ничего лучшего, чем включиться в сверхсекретный проект «Имаго» – и стать новым подвидом. Хомо новус или хомо супер – выбор названия зависит от фантазии… Сверхмыслители и сверхэмоционалы, живущие по триста лет – при таком-то «апгрейде», куда как легко сохранить свою власть! Не только сохранить, но и упрочить, возвести в степень. Да и кто из обычных смертных сравнится с сислибом, у которого за плечами пятьдесят, а после – и сто лет образования, умения, опыта? Сверхпрофессионалы, мать их…Прости, Ромка. Далеко не все сислибы или, как их еще прозывали газетчики, «электы», то бишь «избранные», были посвящены в детали программы «Имаго», но мамочек подкупило то, что их дети получат отменное здоровье и долгую молодость. Папочки же были очарованы иным: у чад должны были прорезаться метапсихические способности хомо новусов, что, по идее, сразу же поднимало их над обычными хомо сапиенсами. Почти бессмертным, почти магам – вот кому они готовились передать свою власть! Уже пошли разговоры об Империи, да только секретность подкачала – в двадцатых, когда родились первые юберы, оказалось, что не все из них, мягко говоря, здоровы. Эти «дворцовые тайны» получили огласку, и электы затаились… Все это было мне известно, дедушка твой рассказал, а совсем недавно я узнал куда больше моего папули… Информацию про юберов, про «оборотней» прессе подкинул кто-то из электов. Это был самый настоящий «слив». И я не удивлюсь, что нынешние демонстрации и беспорядки вызваны ими же, этим тайным обществом внутри тайного общества! Понимаешь, Ромка? Кто-то холодный, мерзкий и подлый воспользовался ситуацией, обращая ее себе на пользу, и мутит воду! Кто он, я понятия не имею, зато знаю, что нескольких моих знакомых, пытавшихся докопаться до истины, нашли мертвыми. Если с тобой все хорошо, Ромка, будь очень, очень осторожен! Береги маму, а если… Нет, не хочу даже думать об этом! На всякий случай… Прощай, Ромка-хомка. Прости своего глупого генно-модифицированного папку, и помни, что он всегда любил тебя…
Тут отец вздрогнул, мгновенно нацепил обаятельную улыбку, и бодро крикнул в сторону дверей:
– Иду, иду, Светочка!
Щёлк. Конец сообщения.
Снова стало светло, а вот на душе у Романа прибавилось потемок.
Медленно ступая, Кнуров вышел обратно на солнце, и скомандовал:
– Выход.
Перегородку все-таки пришлось раскурочить – с помощью лома.
– Тебе бы поспать, – измолвил робот, шагая по темному туннелю.
– Потом, – сонно сказал выпускник. – Голова пухнет от мыслей…
Он шагал по шпалам, досадуя, что расстояния между ними такие неудобные – или семенить приходится, или шагать слишком широко.
В сторонке попискивали крысы, избежавшие локальной биозачистки. И немудрено – Москва подземная зело обширна.
Метров через сто туннель закончился – его пересекал автоярус, по которому непрерывным потоком двигались беспилотные фуры.