Ахимса

Судя по тому, каким измученным мне казался Адриан, так и было.

Он не просто вытянулся — он ещё и похудеть умудрился. По опыту знаю, что с квами это практически невозможно: даже когда меня поглотила почти-депрессия, и я снова забила на еду на несколько недель, моё тело не начало усыхать благодаря силам Тикки. А Адриан, чтоб его, похудел.

— Совсем он тебя замучил, а? — спросила я, обнимая Агреста.

— Есть такое, — хмыкнул Адриан, легонько сжимая моё плечо. — Ничего, в Нью-Йорке отъемся. Плагг обещал, что мы попробуем все виды американского сыра.

— Звучит как угроза. Хотя Тикки тоже целый буклет составила из мест, которые мы обязаны посетить. Америка — страна сахара, знаешь ли. Печенье, мюсли, готовые завтраки, даже хлеб. Моя квами будет абсолютно круглой, отвечаю.

Агрест захихикал от представленной картинки. Я тоже улыбнулась.

Мы шептались так тихо, что нас едва ли услышал бы любой из микрофонов. В улучшенном слухе были свои плюсы; минусов, конечно, больше, но я воспринимала это издержкой профессии.

Вместе с Адрианом летел его водитель-телохранитель Горилла. Судя по несчастному блеску глаз и тому, что Пьер сразу после посадки натянул наушники с какой-то успокаивающей программой, летать он боялся. Бедняга. Есть такой вид людей, которым спокойно исключительно на земле; они не переваривают ни воздух, ни воду. Я могла только благодарить провидение за то, что мы с Агрестом к таким не относимся. Учитывая акум, нам с напарником нужно чувствовать себя спокойно в любой среде.

Сразу после посадки в самолёт я отзвонилась родителям, после чего вырубила мобильник. Не знаю, насколько это правильное и действительно нужное действие, но я в любом случае предпочитала максимально снизить риск, когда что-то может пойти не так. Если подумать, то при падении, — не будем забывать, что я обожаю продумывать негативные сценарии, — единственный наш шанс выжить — это Супер-Шанс, пардон за тавтологию. А я ему не то чтобы не доверяла… просто не думала, что в момент свободного полёта вниз успею придумать что-нибудь дельное.

И будет у нас количество блинчиков внизу, равное количеству пассажиров.

Момент взлёта я не увидела, потому что нам с Агрестом и Пьером достались места в середине салона. Адриану было пофиг, он налетался на всю жизнь вперёд, а вот я слегка расстроилась, потому что окошко — смысл жизни. Зато как только нам разрешили вставать со своих мест, я выудила из рюкзака из-под сидения пакет с конфетами и навострила тапки в салон.

Потом, подумав, припахала ещё и Агреста: чего сидеть и отдыхать? Надо детей комфортить.

— Что за конфеты? — поинтересовался Адриан, получая свою долю сладостей.

— Просто сосалки, про которые я из-за тебя забыла. Чтобы уши не закладывало. Раздай нашим. Ну и не нашим тоже можешь, у меня на всех хватит.

К тому моменту, как я закончила, Адриан пропал — пошёл к Хлое в первый класс и задержался там. Как Агрест потом сказал, он успокаивал подругу детства, потому что та боялась летать.

Ты ж мой пирожочек.

Кормили отпадно. Я, как самая хитрая, ещё за несколько дней до вылета звонила в аэропорт, чтобы заказать вегетарианское меню. По опыту: оно вкуснее, чем традиционное рыба-курица, да и кладут обычно больше. Хотя вот последнее не знаю, хорошо ли, учитывая, что я ем очень мало.

На сайте авиакомпании я прошерстила, какие могут быть варианты вегетарианской еды, так что заказала традиционную азиатскую. Не знаю, то ли кровь во мне периодически кокетничает, то ли бытие с Сабиной под одной крышей влияет, но я потихоньку начала вкрашиваться в азиатскую кухню. И раньше её любила, а теперь — ну вообще.

Когда перед нами поставили еду, Адриан усмехнулся. Сам он тоже заказал себе спецпитание, от которого я похихикала: Агрест ел блюда для диабетиков плюс фруктовую тарелку сверху.

— Ну а что я могу поделать, — вздохнул Адриан, снимая со своих «тарелочек» плёнку. — Только здесь нет ни сахара, ни фритюра, ни жарки.

— Идеальное модельное меню, — поддакнула я, воруя с фруктовой тералки кусок ананаса. — Ты ж не наешься.

— Всегда можно купить что-нибудь у бортпроводников. Или сходить к Хлое, — задумчиво добавил он, после чего я его пихнула.

Агрест засмеялся.

— Да, конечно, она тебя точно накормит.

— Чего пихаешься-то?

— От зависти: Буржуа усвистела в первый класс, пока я тут даже ноги выпрямить не могу!

Взгляд у Адриана на мои коленки был очень говорящим; никто его за это судить не будет, потому что я со своим не самым большим ростом до пола доставала едва-едва, если опиралась на спинку сиденья.

Половина моей порции перекочевала к Адриану; сладкий молочный пудинг я поставила Пьеру, который на такую маленькую заботу слегка покраснел. Но я-то видела, что мужчина совсем не наелся обычной порцией, так что просто воспользовалась молчаливостью охранника Агреста, который не смог вернуть мне пудинг. К — Коварство.

Ребятишки переговаривались, регулярно получая по предупреждающему зырку от Менделеевой. Ким улёгся спать, потому что по условию спора он должен быть паинькой до момента, когда мы получим наш багаж; шило в заднице не давало ему спокойно сидеть, так что Ле Тьен включил мозг. Или выключил — тут как уже посмотреть.

Мы с Адрианом поделили на двоих его проводные наушники и стали смотреть документалку про себя же. То есть, про суперов.

Это было поистине Чудесное зрелище: у операторов были кадры, выкупленные у Альи, — Сезер хвасталась мне, что получила за контент около пяти тысяч евро, — и какие-то свои не самые качественные съёмки. Приглашённые эксперты размышляли о природе сил Чудесных, психологи описывали реакции супергероев и делали предположения о том, кем они могут быть в реальной жизни.

В одном все сходились: парижские суперы точно старше тридцати.

Как они это высчитали? Почему так решили? Из-за того, с какой отвагой мы кидаемся на акум? Из-за того, как быстро мы реагируем? Честно говоря, я считала, что за это надо благодарить опыт Тикки и Плагга, который в нас-таки понемногу просыпался во время боёв.

В фильм даже вошли нарезки с моими песнями; оказывается, я пою слишком часто.

— Испанский стыд, котёнок, выруби этот ужас, — пробормотала я, утыкаясь Адриану носом куда-то в подмышку.

Агрест, жующий орешки, несогласно замычал.

— А мне нравится. Соскучился по этим песням, знаешь ли. Ты практически никогда не поёшь что-то дважды, замечала?

— Нет?.. в любом случае, тебе нужно просто попросить.

— Я запомню, — сказал он, беря меня за руку и переплетая пальцы.

Документалка закончилась ничем. Последние кадры — благодарность от рандомных парижан, которые желали супергероям всего хорошего. Это было довольно мило.

— Знаешь, что я тут подумала? — спросила я, переходя на очень тихий шёпот.

— Что?

— Что мы ни разу интервью не давали. И все приглашения отклоняем.

— Ты же сама предложила так действовать.

— Ну да. Но что-то мне подсказывает, что нужно потихоньку выходить из сумрака. И предъявлять претензию как минимум на использование наших образов. Какого чёрта про нас сняли фильм, а я от него не получила ни цента?!

Адриан засмеялся и, подтянув меня к себе, чмокнул в макушку.

— Надеюсь, ты вытер губы после еды.

— Нет, специально оставил жирный след, — он коротко мурлыкнул. — Какая же ты жадная, я не могу.

— Не жадная, а хозяйственная. Всё в дом, всё в дом. Со мной не пропадёшь, а?

Он кивнул.

— Естественно. Кстати, Маринетт, мне тут одна птичка на хвосте принесла, что за время моего отсутствия ты сблизилась с одним парнем…

Я закатила глаза. Знаю я, что за птичка. Вот договорится Алья — я ей подарю точную копию сов-костюма Дамокла!

— А что, милый, хочешь быть третьим?

Хоть я и шутила, а червячок сомнений во мне всё-таки был. Но, посмотрев на Агреста, я поняла их беспочвенность: в глазах у Адриана не было ни капли ревности или недовольства. Какое-то безграничное спокойствие.

— Не думаю, что он за нами угонится, — в итоге улыбнулся Адриан, мельком посмотрев на титры от документалки.