Страница 14 из 43
Отрабатывали разведку чужой территории. Ребята, разбившись по двойкам, прикрывая друг друга, продвигались вперед. Через три километра лес стал редеть. Взобрался на дерево для визуального наблюдения. Увиденное мне не понравилось. В двух километрах на юге шел бой. И не просто бой, а небольшое сражение.
Обороняющиеся, около полутора сотен мужчин, женщин и детей, находились в вагенбурге, внутри образованного двадцатью повозками круга. Практически все отстреливались из луков, от окруживших их около двухсот всадников, которые непрерывно скача по круги, из луков обстреливали обороняющихся. В перестрелке из луков, перевес был на стороне засевших в вагенбурге. В сражении наступала тупиковая ситуация. Хотя нападавших было больше, но они не могли прорваться во внутрь укрепления и при этом несли потери. У обороняющихся положение было получше, но стрелы и среди них находили свои жертвы.
Спустившись, дал племени знаками команду взобраться на деревья. А когда сам вернулся на наблюдательный пункт, то ситуация в сражении изменилась. Обороняющиеся предприняли вылазку. Волы раздвинули две повозки и в образовавшийся проем с места в галоп помчались чуть больше тридцати конников, вооруженных длинными копьями. Вылазка оказалась неожиданной для нападавших. Строй тяжелой конницы ворвалась в нападавших, сметая все на своем пути. Атака оказалась убийственной. Мгновенно нападавшие потеряли убитыми 50–60 человек. Даже если кто был ранен или просто упал с коня, шансов выжить под копытами равны нулю.
После удачного таранного удара, защитники не отошли за укрытие, и вылазка переросла в собачью свалку. И тут сказалось численное преимущество нападавших, при этом лучники, находящие в вагенбурге, не стреляли, боясь попасть в своих.
Оставшиеся от вылазки защитников два всадника пытаются отступить, вернуться в укрытие, но буквально в пяти метрах от ворот, их стрелами сбивают с лошадей. И тут защитники, вместо того, чтобы закрыть проход, пытаются помочь своим воинам, несколько женщин бросились к раненым.
Несмотря, что нападавших осталось менее двадцать, они на хвосте убегающих, врываются во внутрь укрепления и начинается безжалостная резня. Раненых, стариков, детей, способных носить оружие, а также младенцев убивают, женщин насилуют и затем убивают. Забирают только 13 детишек в возрасте 3–4 лет, которые могут идти самостоятельно. Связывают их между собой в цепочку, перекидывая веревку им через голову и отправляют метров на пятьсот в сторону от лагеря. А дальше начинается сбор трофеев, которые укладываются в пять кибиток.
Победа далась дорогой ценой. У нападавших погибло около двухсот воинов. Осталось семнадцать и то среди них есть легко раненные. А трофеев не так и много, всего две лошади, одиннадцать из сорока волов и отара овец из тридцати голов, которой повезло не попасть под раздачу, поскольку их перед боем отправили пастись на свободе. Есть еще оружие, доспехи, утварь, одежда, да клеть с курами.
Трое степняков, исходя из их вытянутого черепа, скорее всего гуннов, остались в лагере сарматов, в это время только у них был таранный удар и кибитки на колесах, освежевать туши волов. Идентифицирую их как гуннов и сарматов, исходя из советского довоенного учебника истории за 5 класс. В довоенное время история и археология в стране в почете были. Могильников вскрыли немерено, даже до могилы Тамерлана добрались. Десять человек переносили тела соплеменников в овраг, двое охраняли оставшийся табун в голов в сто, пасущийся в стороне, с отарой овец и волами. Еще один охранял полоненных детей и обустраивал лагерь, поставил три шатра, там же был и их вождь, видимо сильно пораненный, так как в шатер его переносили на руках.
Собрал племя на небольшой полянке и только хотел дать команду на отход домой…
– Володя… – дергает меня за рукав Лада. – Мы должны освободить детей!
Оборачиваюсь, все племя смотрит на меня, глаз не отводят, во взоре уверенность и решимость.
– Их семнадцать человек, все опытные воины. Если мы и сможем незаметно подобраться к трем гуннам, занимающимися тушами волов и их убьем, то остальные нас просто из луков расстреляют.
– Так надо ночью напасть, когда они спать будут, – возражает Эвика. Остальные в поддержку утвердительно кивают головами.
С сомнением качаю головой. Однако, молодежь неистово отстаивает необходимость ночного нападения и освобождении детей.
После оценки всех за и против, согласился с их доводами. Гунны после боя устали, идет откат адреналина, да еще до ночи будут перетаскивать трупы и хоронить, со свежеванием волов тоже быстро не получится. Да и пополнее в племя необходимо.
– Хорошо. Ночью нападаем. А сейчас перекусываем и отдыхаем.
Перекусили пеммиканом, парням приказал до ночи спать, на дежурство поставил девчонок. Сам тоже прилег, долго ворочался, но все же заснул.
Проснулся сумерках в девять вечера. Девчонок отправил спать. Гунны только закончили переносить трупы в овраг и пытались засыпать братскую могилу. Получалось плохо, мечами рыхлили землю и руками прикапывали. Троица освежевала только половину волов. Через час, когда уже совсем стемнело, гунны направились в лагерь, поели и еще через час лагерь погрузился в сон.
В три часа ночи с подветренной стороны подкрался к двум охранникам табуна. Оба спали, без шума перерезал каждому горло. В сердце не бил, так как на них могла быть кольчуга, а убивать нужно тихо.
Вернувшись, всех распределил по секторам обстрела, а с Борисом и Николаем пополз к лагерю гуннов. Небо на востоке посветлело, скоро восход. Сторож и тут спал. Коля снял часового, перерезав тому горло. Осторожно прокрались к первому шатру, я проник во внутрь, ребята страхуют снаружи. В шатре кромешная темнота. Справа слышу сопение, аккуратно перемещаюсь на звук, на ощупь зажимаю рот левой рукой, а правой перерезаю горло, смерть мгновенная. Постепенно глаза привыкают к темноте, начинаю различать силуэты спящих. Еще в шатре шесть человек. Вырезаю поочередно всех. Никто даже стона не издал. Повезло.
Осталось семь гуннов в двух палатках. Чтобы не испытывать везение на прочность, даю команду Эвике и Ладе взять на прицел шатер вождя, остальные берут на прицел другой шатер. Полог в шатер зажат камнем. Поджигаю фитиль коктейля Молотова и бросаю бутылку в камень. Через секунду бутылка разбивается и шатер охватывает пламя. Из шатра выскакивает гунн, в голову которому стреляю из арбалета, гунн заваливается во внутрь шатра.
В это время из второго шатра выскакивает вождь, криком подает команды. Лада стреляет, болт арбалета пробивает челюсть, и вождь замолкает на всегда. Иван в горящий шатер бросает еще один коктейль, который также разбивается о камень. Находящиеся внутри, опрокидывают шатер на землю, двое оказываются снаружи, и их находят болты Бориса и Михаила. Остальные оказываются под горящим шатром. По крикам, там два человека. Еще где-то есть один. Перезаражаю арбалет, командую:
– Всем лежать – и перекатываюсь в сторону.
Из шатра вождя вылетает стрела и врезается в землю, где я только что лежал. Эвика и я одновременно стреляем, из шатра раздается вскрик, а потом вой.
– Всем перезарядиться – отдаю команду.
Бросаю камень в боковину шатра, раздается звук отпущенной тетивы, заскакиваю в шатер. Передо мной гунн, у которого один болт в ключице, а второй торчит из причинного места. Гунн пытается из колчана достать стрелу, я колющем ударом меча насквозь протыкаю ему горло.
Выскакиваю из шатра, второй шатер продолжает гореть, но крики из-под него прекратились. Вдвоем с Борисом оттаскиваем тлеющий шатер, один гунн мертв, задохнулся угарным газом, второй еще подает признаки жизни, его добивает Иван выстрелом из арбалета.
Освобождать детей. Успеваем вовремя, двое чуть не задохнулись от намотанных на шею веревок. Отпаиваем водой. Волосы у детей рыжие, глаза светло серые, видно, что они из одного племени. Детишки, очухавшись, бегут к лагерю сарматов. Бросаются к своим матерям, где по одному, а где и по два, плачут, тянутся к ним ручками, но вскоре понимают, что родители умерли. Среди детей по две пары братьев, одна пара сестер и еще брат с сестрой, остальные одиночки. Шесть мальчиков и семь девочек.