Страница 51 из 87
— Как не помнить? Я же тебя на этих самых руках качала. Как первый раз тебя увидела, так на всю жизнь запомнила. Думала, болезнь какая, ан нет. Оказывается, и такие люди бывают. Я не особо суеверная, так что без разницы было. Ребёнок как ребёнок. Ничем не хуже других. Вот только… прости уж. Бросила я вас. Рано бросила. Но не могла я больше этого выносить… То, что с вами там делали… не по-человечески это. Но сделать просто ничего не могла. Пыталась в стражу сообщить. Но меня саму чуть в тюрьму не посадили. Предупредили, что если ещё раз попытаюсь что-то такое вытворить, так посадят в тюрьму… Уж прости меня. Что же может сделать одна обычная баба?
— Я не виню вас, — не увидел в её глазах фальши. — Но вообще, я здесь по другой причине. Вы ведь были в приюте в тот день, когда я появился. Расскажите всё, что знаете.
— Ох, батюшки. Конечно. Могла бы сразу догадаться, дура старая. Конечно же, ты хочешь узнать об этом. Вот только, боюсь, мало что я знаю. Но тот вечер отчётливо помню. Весь день смурной был. А к вечеру гром и молния расшалились вовсю. Не унимались до самого утра. Народ тогда даже носа из дому боялся высунуть. Ну а ты… просто лежал на улице. Мы тогда даже не поверили. Просто во время особо сильных вспышек молний они осветили улицу перед воротами приюта, и тебя заметили. Сперва даже подумали, что мерещится, но потом убедились, что это не так. Ну и затащили внутрь поскорее. Я ещё помню, ты улыбался так радостно. Совсем грома не боялся. Всё тянул ручки вверх, будто хотел схватить эти молнии. В общем, бросили тебя. Кто именно, уж не знаю, прости. Никогда не видели в наших трущобах хоть кого-то, отдалённо похожего на тебя. Видать, муда.. мута… мутация какая произошла. Вот и испугались родители. Бывает. Уж прости. Больше ничего сказать не могу.
— Это… печально, — вздохнул я, до последнего надеявшийся на нечто большее.
— Хотя погоди. Было ещё кое-что. Пелёнки твои были из чистого шёлка. Директор, как понял это, так сразу же продал их. Увы, кому именно, не знаю. Так что предки твои явно не бедствовали.
— А узоры или рисунки какие-то были на пелёнках? — насторожился я.
— Уж прости. Не помню ничего такого. Разве что чёрные они были. Это отчётливо помню. Странно это было. Никто такие не использует. Хотя может просто взяли ткань, какая первая попалась. Уж прости, не знаю, — развела она руками.
— И на том спасибо. Тогда я, пожалуй, пойду, — развернулся было уже я.
— Погоди. Как же так? Просто уйдёшь? Не могу я тебя просто так отпустить, — резко вскочила она и, схватив за руку, потащила за собой в другую комнату.
Это оказалась кухня, где она быстро усадила меня за длинный стол.
— Но я… — хотел было уйти, но не смог, под обиженным взглядом хозяйки.
— Сейчас. Сейчас всё будет, — тут же стали появляться будто по волшебству чашки, кружки, убрав заслонку с печи, достала оттуда огромный горшочек, доверху набитый пирожками. Божественный запах распространился по кухне. А вскоре стал ощущаться и приятный аромат чая. Встать я уже больше не смог. Вернее, как-то резко расхотелось.
“Мне конец”, — пронеслась единственная мысль в голове.