Страница 20 из 41
ПАМЯТЬ СЕМНАДЦАТОГО ВЕКА
Начало XVII столетия ознаменовалось не только мощной крестьянской войной в России, возглавленной Иваном Болотниковым, но и внутриполитическими неурядицами. Шла ожесточенная борьба за власть, охватившая верхи общества. От скрытой интервенции времен лжедмитриев Речь Посполитая, а за ней и Швеция перешли к открытому захвату русских земель на севере и западе.
Казалось, в эти годы, когда столь животрепещущими, бурными, быстро сменяющими друг друга событиями был заполнен каждый день современников, мало кому приходило в голову вспоминать о предках. Как говорили некогда, «довлеет дневи злоба его».
И тем не менее факты обращения к образам героев отечественной истории известны и для этих лет.
Описывая события той эпохи, их участник Авраамий Палицын, келарь Троице-Сергиева монастыря, автор знаменитого «Сказания», взывает к памяти Александра Невского и Дмитрия Донского, хотя его слова окутаны религиозными мотивами и откровенной заботой о материальных интересах обители.
От имени избранного на царство боярской верхушкой непопулярного в народе Василия Шуйского, грамота 21 мая 1606 года говорила, что новый царь «от корени великих государей Российских, от великого государя Александра Ярославича Невского». Наказывалось грамоту читать перед всеми людьми, в том числе и перед «черными» (то есть крестьянами и горожанами). Обращение к авторитету Александра Невского здесь показательно.
Своекорыстные династические интересы представители господствующих верхов прикрывали славными именами героев прошлого и в это время и позже. Но строгий судья - история поставила все на свои места.
Как вы, вероятно, помните, интервентам удалось захватить Москву. В этом им помогали русские бояре-изменники.
Освобождение Москвы, изгнание захватчиков из пределов России, сохранение независимости страша - к этому стремились тогда патриоты.
Вполне естественно возникала мысль о единстве действий против общего врага. Эта идея нашла свое выражение в интереснейших документах тех лет - переписке жителей разных городов и районов государства. Нам почти ничего не известно о частной переписке, но письма-грамоты от имени больших групп населения сохранились.
Одно из них в 1611 году жители Казани и Казанского края отправили на Урал, в Пермь Великую. От имени «всяких людей Казанского государства прозвучал призыв к объединению сил против интервентов. И что особенно знаменательно: призыв исходил как от русских людей, так и от татар, чувашей, марийцев и удмуртов.
Значит, защита от общей беды стала делом многих народов. И Россия выдержала тяжкое испытание - интервенты были изгнаны, государственность сохранена. Казалось, страну тогда удалось вытащить из пропасти. Нужно ли удивляться, что Смутное время надолго завладело умами, стало памятной страницей истории.
Через все летописи этого века проходит патриотический сюжет о борьбе с интервентами в начале XVII столетия. Создаются такие летописи не только в Москве. Составленный тогда «Нижегородский летописец» среди особо примечательных событий под 1612 годом указал: «…пришел князь Дмитрий Михайлович Пожарский и… нижегородские жители, всяких чинов люди, выбрали нижегородца посадского человека добраго Кузьму Минина и… собрали ратных людей много… из Нижняго пошли к Москве для очищения московского».
Народные исторические песни восславили дела патриотов начала XVII столетия. В одной из них Кузьма Минин призывает жителей Нижнего Новгорода ополчиться на врагов, захвативших Москву:
Пойдем-ко мы сражатися
За матушку, за родну землю,
За родну чемлю, ла славный город Москву.
По предложению Минина нижегородцы выбирают «удалова молодца воеводушку… князя Димитрия по прозванию Пожарского. В песне описывается поход ополчения к Москве и освобождение столицы. На штурм Кремля ратников вдохновляет обращение Пожарского «помолиться на святые на врата на Спасския» и идти в бой.
Среди литературных произведений XVII столетия был популярен «Плач» по случаю смерти воеводы М. В. Скопина-Шуйского. Этот молодой талантливый полководец внезапно заболел после званого пира и вскоре скончался. Молва обвиняла его дядю, царя Василия Шуйского, в том, что он отравил племянника из зависти.*Плач» был составлен от лица вдовы полководца и выражал горестные чувства ее. Исследователи обратили внимание на один примечательный признак этого произведения. Оно оказалось очень созвучным и близким по стилю другому «Плачу» более чем двухсотлетней давности - вдовы Дмитрия Донского Евдокии. Налицо перекличка веков.
В XVII столетии народ не забывает и героев минувших веков, широко распространяются списки произведений, связанных с именами Александра Невского и Дмитрия Донского. «Житие» Александра Невского, летописные рассказы о нем передавались из поколения в поколение. Уже знакомое нам «Сказание о Мамаевом побоище» было не менее популярно тогда. Оно ходило в многочисленных списках, о чем можно судить по сохранившимся до нас сотням рукописей.
Именно в XVII веке появляются иллюстрированные («лицевые*) рукописи «Сказания о Мамаевом побоище».
И в книгах назидательного чтения («прологах»), опубликованных Печатным двором в Москве, выдержавших несколько изданий, присутствуют Александр Невский и Дмитрий Донской, описаны их подвиги. В позднейших редакциях этих книг, напечатанных во второй половине XVII века, введены рассказы об избавлении Руси от внешних врагов в начале XVII века. Прологи и другие сходные издания исследователи нашли в числе книг волостных библиотек при церквах русского Севера XVII века. А это были своего рода «общественные библиотеки» того времени. К ним обращались грамотные крестьяне. Следовательно, не только обычная богослужебная литература интересовала людей. Проявилась тяга к светским знаниям, в том числе к страницам истории родной страны.
Трудно определить круг читателей той эпохи. Только ли знатные и богатые люди были среди них? Хотя и скупы данные источников, но сомнений сейчас уже нет: книги приобретали и читали во всех слоях тогдашнего общества.