Страница 14 из 40
— Я всё понял. Всё налажу. Обещаю.
На том конце отключились, а я откинулся на спинку кресла.
— Твою мать, — сказал глядя на Рыбкину, которая ждёт новостей в приёмной.
Она глянула на меня и кажется, тоже всё поняла.
18
И почему мне кажется, что я вляпался в какое-то дерьмо и нескоро удастся из него выбраться.
Смысл моей работы в том и состоит, чтобы не терять инвесторов, а накапливать. А тут получается, только что я уверенно себя чувствовал, крепко стоял на ногах, но стоило дунуть ветру недоразумений между мной и Валерией Власовой, и зашатался мой бизнес, как тот небоскреб, который кажется прочным, до того момента, пока его не разрушит ураганный ветер или землетрясение.
Нет, мой бизнес не должен шататься при таких незначительных обстоятельствах.
А значит что?
Я встал, спустился в зал, где кипит работа.
— Внимание! — говорю громко, так что все повернулись, приготовились меня слушать. Сейчас я должен в очередной раз показать свою над ними власть. — Не далее как пять минут назад, мне позвонил один человек и пригрозил забрать свой капитал. — Лёгкий ропот прошел по рядам брокеров и трейдеров. — Так вот, те из вас, кто в этом месяце привлечет наибольшее количество новых клиентов, получат от меня личные поощрительные премии. Первая десятка будет поощрена в зависимости от занятого места. Поверьте, премия вам понравится.
Ободрительный ропот.
— А какой первый приз? — выкрикнул кто-то.
Я улыбнулся, выдержал паузу.
— Первые трое получат по миллиону, не зависимо от того какая между ними будет разница.
— Ого! — тут вообще все зашевелились.
Я увидел огонь в их глазах. Почти во всех. Я знаю, что нужно предложить людям, чтобы они умерли на работе, но добились результата — Деньги.
— Не дадим отдельным индивидуумам пытаться расшатать нашу фирму! — выкрикнула Рыбкина.
— Не дадим! — закричали остальные.
— За работу! — щелкнул я пальцами и пошел к выходу.
Глянул на Рыбкину, она подмигнула мне и показала класс.
Довольный самим собой я вернулся в кабинет.
Что теперь?
Лерка. За эти несколько дней без неё я кое-что понял, а именно, возможно большая часть моего к ней чувства была замешана на моем тщеславии, на деньгах ее папаши вложенных в мою фирму, и на вечном Леркином отсутствии в путешествиях по Европам.
Я вроде бы знал, что мы друг у друга есть, но в то же время, каждый из нас вполне свободен. Очень удобно.
Что греха таить, я-то и предложение ей пошел делать только по этим причинам. И вот интересно получается, в последние дни я не слишком порывался ее возвращать. Да что там, я кажется даже выдохнул с облегчением. Только в уме никак себе в этом не признаюсь.
Чёрт, неужели я так завишу от денег ее отца? Кроме него у меня полно других инвесторов и чего я так всполошился. Но стимулировать народ всегда приятно. Пусть повышают планы. Лишним не будет.
Я слегка успокоился, вернулся в кабинет и засел за работу. —
Понемногу начинаю понимать, что работа тут вообще — атас. Не бей лежачего.
Да за шестьдесят штук я готова жить с этим милым ребенком хоть вечно.
Не, ну не вечно, я утрирую, но действительно. Сёма — золотой мальчик. Спокойный, неразговорчивый. Он почти ничего не говорит, только — мама на меня и Вадя, на своего папашу, и ещё пару тройку слов.
А мне что, погулять, помыть, поиграть, покормить, спать уложить. Всё. Никаких тебе стирок, уборок, готовок. Это делают другие люди. Замечательно.
С этой работой я определилась. Но со второй своей обязанностью, не смогла разобраться.
Если слегка, вот так, невзначай и понарошку, представить, что я — невеста Влада.
Вспомнился взгляд синих глаз, слегка равнодушный, но не так чтобы очень. Этот человек словно сам себя заставляет быть холодным истуканом, но нужно признаться, ему идёт. Будь он добреньким, болтливым и чересчур внимательным, это не имело бы такого эффекта. А строгий, отстранённый, он кажется недосягаемо красивым.
И чего это я о нём думаю, сама не понимаю. С какого-то момента, даже не могу вспомнить какого, я начала что-то такое чувствовать, сложно даже себе объяснить.
Ладно. Это не важно. Главнее не облажаться, когда потребуется действительно играть роль невесты. Или не потребуется. Может лучше отказаться?
Нет уж, деньги не лишние.
Этот Влад конечно своеобразный экземпляр, но другого не будет, какой есть, такой есть. Тщеславный, напыщенный, разбалованный деньгами, но, слава богу, не настолько, чтобы унижать. В нем, по крайней мере, чувствуется дистанция. И чёрствость, похожая на лёгкую брезгливость, словно я лягушка и меня лучше не касаться. Только в те моменты, когда репортёришка снимал, а Влад подыгрывал, у него хорошо получалось. Как умело он сбил меня с толку, я дурочка, ещё бы чуть-чуть и поверила.
До часа успела все, даже погулять с Сёмой на площадке возле дома. Тут для ребенка обустроено, как на городских детских площадках не увидишь. Чего тут только нет, машинки, горка, батут, полоса препятствий, качели, карусели и даже железная дорога с паровозиком. Все есть. И ещё маленький, искусственный пруд с рыбами.
Нагулявшись на свежем воздухе, в час мы вернулись в дом. Я села в кухне кормить ребенка, когда зазвонил телефон. Домработница Елена подошла, взяла трубку.
— Да, Владислав, да здесь. Кормит ребенка, — глянула она на меня. — Хорошо я передам, — положила трубку, — сказал быть готовой к двум.
— Да, я помню, спасибо.
Она кивнула и пошла дальше заниматься своими обязанностями.
Я покормила Сёму. Потом пошла с ним наверх, чтобы самой переодеться и его одеть.
Интересно куда мой босс потащит нас в этот раз?
Теперь, когда я знаю свою обязанность, получится ли у меня хорошо сыграть?
Надела джинсы с цветочками, футболочку красную, сверху джинсовую курточку. Сёме тоже модный прикид, такой, как у меня только по мужскому. На голову модную шапочку. Теперь мы отлично смотримся и точно будем отличаться от Влада в его костюме, если не надумает переодеться.
В без пяти два, вижу в окно, во двор въехала машина. Влад торопливо вошел в гостиную, я взяла на руки Сёму, показывая готовность ехать, но Влад сказал:
— Сёму оставляйте. Мы ненадолго, на час полтора.
Сразу подошла домработница Елена, протянула руки, я передала ей ребёнка.
— А разве мы… — всё ещё не понимая, зачем отдавать Сёму, поспешила за Владом, торопливо идущим к машине.
— Нельзя ли быстрее, — недовольно глянул, когда я остановилась на крыльце, чтобы подвязать шнурок.
Что за такая нетерпеливость, спешим как на пожар.
— Иду, — недовольно сказала я.
Села в машину, захлопнула дверь и пристегнулась, чтобы уже не было никаких вопросов.
Влад повернулся, демонстративно осмотрел меня сверху донизу, в той позе, в которой я оказалась, и выдаёт:
— А чего-то более приличного среди ваших вещей не нашлось?
— Вы это сейчас серьёзно? — глянула я тоже недовольно.
Как он может называть неприличными мои любимые джинсы и курточку?
— Вполне. Это одежда для прогулки с ребёнком возле дома, но ни как не для выхода в люди.
— В люди?
— Послушайте, почему вы всё время повторяете за мной слова. Я что неясно выражаюсь или говорю на каком-то неизвестном языке?
После этих слов я обиженно затихла. А он вырулил со двора, и мы поехали.
Снова этот салон с его запахами и мелодией плавно разливающейся по воздуху. Ничего не остается, как уткнуться в окно. Лимит моего разговора исчерпан и строго пресечён, поэтому нужно ограничить себя от общения с боссом, и только слушать то, что он говорит. Не вставлять вечно свои пять копеек. Не думаю, что он такой терпеливый и в один прекрасный момент не скажет мне, так же неожиданно — вы уволены.
Сейчас я чётко поняла это и затихла. Почувствовала себя подчинённой. Я и есть подчинённая. С чего я вообще взяла, что имею право с ним пререкаться.
Всё, с этого момента слушаю только то, что он говорит. Моргаю, киваю, и ни слова в ответ.