Страница 2 из 7
Интересно, откуда мама с папой узнали, что я хочу фотоаппарат? То есть, конечно, откуда ёлка узнала?
Ростя подходит к ёлке, а на – ней письмо в расписном конвертике. «Ростиславу от ёлки». А там внутри – печатными буквами – само письмо (я Роське помог прочитать): «Здравствуй, дорогой Ростик! Очень тебя люблю. Только зачем зимой велосипед, хотя и трёхколёсный? А к лету ты подрастёшь – на двухколёсный пора садиться будет. Вот мама с папой и купят тебе двухколёсный велосипед, я с ними уже договорилась. А пока ждёт тебя машина с батарейками – посмотри внизу. На ветки она забираться отказалась. „Я же не белка“, – говорит…»
И верно, на полу за крестовиной оказался заводной автомобиль.
– Вот это да! – говорит Ростя.
С тех пор он – что ни день – встаёт на табуретку, чтоб выше быть, и просит:
– Ёлка, вырасти мне, пожалуйста, две шоколадки и чупа-чупс.
И Юлька вслед за ним к ёлке ручки тянет и лопочет по-своему. Поди-ка разберись, что ей от ёлки нужно? Да только на следующий день глядишь – для Рости и шоколадка, и чупа-чупсы на ёлке появились, и для Юльки пищалка-погремушка висит на ветке.
Так ёлка стояла у нас чуть ли не месяц. Все уже убрали свои ёлки, только у нас осталась.
Ростик просит:
– Пусть до моего дня рождения стоит! До четырнадцатого июля!
Мама отвечает ему:
– Нет, нет, что ты! И так уже иголки осыпаются вовсю! Скоро Дед Мороз заберёт ёлку в свой сказочный лес…
Папа говорит:
– В среду я выходной. Вот утречком и пускай заглядывает Дед Мороз. Мы с ним потолкуем, и ёлку я ему помогу на волшебные сани погрузить.
Ростя, конечно, спрашивает:
– А можно я в среду в садик не пойду? Я тоже буду помогать…
Но мама с папой отвечают:
– Пойдёшь, пойдёшь. Мы сами как-нибудь уладим с Дедом Морозом.
Во вторник вечером мама с Юлькой забрали меня с продлёнки и мы пошли вместе в садик забирать Ростю. Глядь, а папа уже навстречу нам с Ростиком идёт. Мы все вместе повернули в сторону дома. Наш дом за рекой. С одной стороны реки – новые дома, садик, автостанция. А с другой стороны – дорога, ведущая к дальним сопкам, на перевал. А за дорогой – всё лес да лес. Когда зима – одни лиственницы торчат из белой ваты. А возле леса – наш дом.
Папа говорит:
– А интересно, сегодня что-нибудь выросло на ёлке напоследок?
Мама отвечает:
– Вряд ли. Мы же с Юлькой ездили в город, на прививку. А после поликлиники к моей подружке заскочили. Так что я дома ещё и не была. Когда бы там успело что-то вырасти?
Папа говорит ей:
– Ты всё-таки сходи, проверь, вдруг что-то выросло. А мы погуляем ещё с Колей, Ростиком и Юлькой.
Мама подумала и отвечает:
– Ладно, пойду вперёд, погляжу.
Папа у неё спрашивает:
– Деньги-то у тебя есть с собой?
Мама говорит:
– Добавь на всякий случай.
А после папа ей говорит:
– Ты не беги, скользко. Мы не будем торопиться. Спокойно в магазин сходи. И, главное, проверь, вдруг что и выросло.
Мама пошла по дороге к дому, а мы с папой стали играть в снежки, а после вырыли пещеру в снегу на склоне у реки – и папа рассказывал нам про людей, которые строят для себя снежные дома и им в этих домах тепло.
Потом приходим домой, а там, на ёлке, чего только нет! И яблоки, и апельсины, и маленькие пирожные в золотых бумажках.
Назавтра прихожу с продлёнки, а ёлки нет. Мама иголки подметает.
– Всё, – говорит, – уехал Дедушка Мороз.
А у самой глаза такие грустные.
Мой папа – академик
Мы живём в сейсмически активной зоне. Это значит, что у нас могут быть землетрясения – страшные, как те, что иногда показывают по телевизору – с обвалами домов и гибелью всех жителей. А могут они такими и не быть. Они могут ещё быть маленькими такими землетрясеньицами. Вроде того, про которое папин начальник рассказывал:
– Лежу в ванне, наслаждаюсь. Полный покой, тепло. Меня и разморило. Вдруг гляжу – по воде вроде рябь пошла, как по реке. Откуда, думаю, рябь, ведь я и не шевелился даже? Что я, сплю? Пока соображал, у меня волны плескаться начали. Тут-то до меня и дошло, что это землетрясение.
Всех разрушений от того землетрясения было – разбитая посуда в чьём-нибудь шкафу. Бывает, что люди стараются красиво поставить чашечку на чашечку – вот такие пирамиды в первую очередь и не выдерживают.
В школе мы проходили, что во время землетрясения – если оно застало тебя в доме – лучше всего спрятаться под стол, который стоял бы в дверном проёме.
Я как пришёл домой, мы с папой, конечно, из кухни выдвинули стол – наполовину в кухне он остался, наполовину переместился в коридор. Очень удобно получилось – если тебе надо в кухню, то просто в коридоре заранее падаешь на четвереньки, проползаешь под столом, а в кухне опять встаёшь на ноги.
Больше всего новшество Росте понравилось, моему братику. Пока стол в дверях стоял, Ростя поминутно изображал, что ему в кухне срочно что-нибудь понадобилось. Так, что прямо бегом надо туда. Сперва он разбежится как следует, а потом – хлоп в коридоре на пол и по-пластунски вперёд, да ещё так быстро, что и мне за ним было не угнаться, а ведь я тренировался – будь здоров!
Но маме не понравилось бегать на четвереньках. Она сказала, что это не совсем удобно – перемещаться на четвереньках с Юлькой на руках.
Юлька – моя сестрёнка, маленькая ещё. Сама ходить она ещё не умеет, поэтому всё время требует, чтобы её катали, и лучше всего – не в коляске, а на руках. Чаще всего маме её катать приходится – по всему дому. Куда мама идёт, туда и Юльку с собой тащит.
Мама в кухне стоит, помешивает суп в кастрюльке одной рукой – а другой Юльку к себе прижимает. Попробовала бы она оставить её в комнате, в кроватке! Сразу раздастся требовательное: – Агы! – и маме как миленькой придётся к ней вернуться.
И вот мама сказала, что землетрясение ещё не ясно когда будет, может, через год или через два, а ей уже и теперь надоело вместе с Юлькой ползать под столом.
– Да может, его вообще не будет, вашего землетрясения! – сказала мама. – А я тут – ползай!
Пришлось нам с папой стол назад в кухню поставить.
В самом деле, ни один учёный вам с точностью не скажет, когда именно начнётся землетрясение. И отчего они бывают, люди ещё наверняка не знают.
Это не так просто определить, разгадка прячется глубоко в недрах земли. Под этим тонким ранимым слоем, который прошивают вдоль и поперёк корни деревьев, стелясь совсем неглубоко под поверхностью земли. Глубже деревьям нельзя – у нас же вечная мерзлота, и эту ледяную окаменелость корнями не проткнёшь. Да и зачем?
Как знать, что тебя ждёт там дальше, внизу?
Там какие-то скрытые от нас слои Земли, и они могут быть неспокойными, могут спать, а могут и двигаться.
Были времена, когда эти пласты просто ходуном ходили. От этого на Земле поднимались новые горы. Некоторые – чтобы рассыпаться вскоре на кусочки. Там и здесь Земля покрывалась огромными впадинами, выставляя свои недра напоказ, – если только кто-то мог на них взглянуть. И тут же они заполнялись водой. Под воду уходили целые материки! Был, например, такой материк – Атлантида.
Это уже не в школе, это всё мне папка рассказывал.
Мама ему говорит:
– Не знаю, что там случилось в Атлантиде. Но вот у нас старые люди говорят, что землетрясения бывают, если на земле накопилось много зла, если люди затевают войны…
– Ну да! – спорит с ней папа. – Только почему-то войны могут идти в одних местах, а землетрясения начинаются совсем в других.
А после сам себе и отвечает:
– Но ведь и у нас, у людей, всё то же самое. Ноги промочишь – болит горло. Хотя ведь в другом месте намочил…