Страница 5 из 44
Если даже ЭТО проканало — дальше можно не париться. Хотя, возможно, слишком светлый на общем фоне Рыжий и слишком тёмный там же Коули — тупо некая своя каста, ещё не оформившаяся?
Надо, кстати, обдумать на досуге. Пока намотаем на ус.
— У него кроме матери никого не было, — аккуратно добавила подруга этим своим низким, грудным, вибрирующим голосом. — Из кровный родни. Отец погиб раньше.
— Да понятно, чего там. — Коули расфокусировал взгляд, прикусил немелких размеров нижнюю губу и задумчиво потёр ладонью затылок. — Ана Эрнандес?
— Я. — Длинная соображала не хуже.
Кроме того, сейчас наверняка в параллель лихорадочно общалась со всей своей близкой и дальней родней в погонах местного департамента.
— Баскетбол?
— Угу. Сами за Фунабаси почему не стали играть? Извините, — тут же повинилась одноклассница. — Я смотрела ваши игры, когда училась в младшей школе. Вы тогда на третьем курсе университета...
Хренасе. Мартинес не стала скрывать удивления и уже абсолютно спокойно провалилась в онлайн-справочник:
— Жалко, что мне вас не о чем спросить, детектив.
Ну а чё, в подобном гротеске естественность — лучшая тактика. Если судить по поведению этих двух долбо**ов, с которыми негр вон, даже нормально разговаривает. Несмотря на.
— А с вами с удовольствием поговорили бы мои коллеги, — серьёзно ответил ей Коули без паузы. — Не о вас, правда — о вашем семейном бизнесе. Сказать, из какого департамента?
— НЕ НАДО ГОВОРИТЬ ДЕПАРТАМЕНТ! У Рыжего ранимая психика, — она зачем-то выбила каблуками чечётку на три такта. — И я здесь не по своим семейным делам, в смысле, не по родительским.
В этом дурдоме, похоже, кашу не то что маслом, а уже вообще ничем не испортишь. Можно не напрягаться и искренне быть собой. Говоря цинично, не арестуют.
Айя вдруг отчётливо поняла: случилось что-то такое, на фоне чего даже весьма спорный семейный бизнес в глазах министерства — переход улицы на красный свет. Ну да — незаконно, но.
Есть и гораздо более серьёзные проблемы.
Детектив Коули оказывается негром. Я уже достаточно хорошо ориентируюсь в местных реалиях, чтобы понимать: конкретно в данном мире — исключение из исключений. Даже просто по статистике, по крайней мере, на уровне его должности.
Вопреки опасениям подруг, полицейского на входе и родни Эрнандес (я краем глаза поглядываю на их с Мартинес чат), он оказывается достаточно нормальным типом. Во всяком случае, первым в бутылку не лезет, должностью не бравирует, общается адекватно.
И чего они все из-за него так тряслись?
Какой-то невидимый чёрт бьёт меня под руку — и я сослепу принимаю штуку под рубашкой, на его груди, за вещицу из дому. Тут же откровенно спрашиваю.
Мартинес стоит, проглотив лом и выпучив глаза, примерно с половину минуты — пока с вопросами к негру не подключается Эрнандес.
Оказывается, Коули — ещё и великий баскетболист в прошлом, а учился в университете без отрыва от работы. Широко известная личность в некоторых кругах.
Я уже собрался было потихоньку полезть в сеть — поискать, что найду на него, когда он отрубил всю связь в радиусе нескольких метров (на самом деле, может, и больше — просто дальше я "не вижу"):
— Дамы пока здесь. Виктор, пожалуйста, за мной. Если понадобится ваша помощь, — он всё-таки обращает на них внимание ещё раз, — я тут же вам скажу.
Мартинес и Эрнандес остаются подпирать стенку, как и Миру, а я шагаю за рослым темнокожим в самый конец коридора и далее за поворот.
Кстати, надо аккуратнее болтать языком. В испанском, знаю точно от подруг, само слово ни разу не обидное. Negro, чёрный — я спрашивал. Просто название цвета, ни больше, ни меньше.
А вот в других местных ситуациях — черт его знает, как оно. Не оскорбить бы на ровном месте ненароком.
— Если не секрет, что здесь произошло? — вопрос задаю безо всякой задней мысли, абсолютно искренне и шагая в чужом кильватере.
— Могу ответить исключительно с поправкой на ваш социальный рейтинг, — бросает через плечо бывший баскетболист. — Намёки понимаете?
— Останется строго между нами. — Угадываю, что сказать. — Просто и отца недавно...
— Я помню. И принимаю это во внимание. Вначале некоторое количество неизвестных личностей использовали достаточно серьёзный переносной комплекс искусственного интеллекта, чтобы пройти внутрь клиники. Ваша мать...
— СТОП!
Бл*, когда-нибудь моя непосредственность меня доканает: Коули и в самом деле останавливается и удивлённо оборачивается.
— Простите, не то хотел сказать. Детектив, я могу спросить у вас цифру? Какое быстродействие, по вашей оценке, было у того импортированного комплекса? "Стоп" ляпнул не для того, чтоб вы тормозили в коридоре.
— Вау. — Он не спешит трогаться с места, перекатываясь с пятки на носок и глядя на меня сверху вниз. — Удивили. — Затем называет число.
— А у здешней пропускной системы сколько?
Ну а чё, как говорит Мартинес. Если будет нельзя — он и не скажет. Но главная-то цифра — первая, вторую я и у Тики запросто спрошу.
— Если бы вы не рубанули связь, — указываю взглядом на собственный концентратор, — я бы сейчас опекунше позвонил и открыто спросил.
— На две трети ниже, — полицейский сообщает ещё одно число. — А почему спрашиваете?
— Шутите?! В этом мире совсем не так много производителей, которые выдадут подобный уровень... Даже не производителей, — перебиваю сам себя, размышляя вслух. — Пользователей. Штука наверняка паленая и делали её точно не здесь.
— Соображаете. Откуда?
Хотя мы и по-прежнему стоим на месте, спрашивает он без напряжения. Предполагаю, не в последнюю очередь потому, что я — это HamQualCon, а скорость обращения к информации у этого парня запредельная.
Надеюсь, я сейчас не ошибаюсь с завышенной самооценкой.
— Когда вступал во владение пакетом, — рисую пальцем в воздухе логотип HamQualCon, — от электронного правительства приходили уведомления. Почитал кое-что по законодательной базе.
— А ведь это закрытая информация, — спокойно сообщает темнокожий. — По идее, негражданину недоступная.
— Какая? Что ломать замок нужно более мощной машиной?!
— Нет, конкретные показатели комплексов, — он слегка озадачивается. — Что именно производится здесь, а что импортируется — дальше списка цэ не разглашается.
Знать бы ещё, что у них тут за иерархия грифов — сколько пунктов и каких.
— Да проверяйте, сколько хотите, — отмахиваюсь с чистой совестью. Мне действительно нечего скрывать. — Я лишней информации ни у кого никогда не просил, по крайней мере, на тему государственной тайны, — последние слова выделяю насмешкой. — Доступ у вас наверняка есть. Уж мои-то пакеты от электронного правительства...
— Я вижу, что вы говорите правду, — перебивает он меня. — Не поделитесь соображениями? Вот вы только что выяснили, что на этом объекте работала импортная техника. Каков дальнейший ход ваших мыслей?
— Занятный у нас разговор получается, офицер. Такое ощущение, что я пишу контрольную, а вы — тот старшеклассник, который у меня её списывает.
— Вы — очень большое исключение, — чеканит он. — И я пока не определился, как строить с вами работу.
— А не хотите обменяться намерениями?! — исключительно под влиянием внезапно проснувшейся интуиции, добросовестно озвучиваю, что думаю. — Иду ва-банк. Я спросил вас для того, чтобы лично, без опекунов или близких понимать: что произошло и как с этим бороться в будущем.
— А почему вы считаете, что мишень — вы?
— Шутите снова? Кажется, вы меня прямо сейчас ведёте на опознание тела матери.
— Вы очень хорошо держитесь, просто на зависть, — он словно зондирует почву перед собой.
— Скажу словами одного писателя моей родины: голову пеплом я посыплю позже и в другом месте. Что там на тему мишени?
— У вас иллюзия собственной грандиозности. — Полицейский по-прежнему серьёзен.
Хм, а ведь девчонки тоже упоминали эту пару слов.