Страница 8 из 34
С другой стороны, пытаться общаться в такой ситуации как "с человеком" — стратегическая ошибка.
Чень сейчас являлся не более чем ситуативным ботом, который озвучивал интересы клана и семьи.
Боту чужды категории эмоций и независимых оценок, а Рыжий пока просто не понимает кое-чего.
Эх-х.
В следующую секунду Хамасаки-старшая решительно отправила подопечному срочное сообщение в интерфейс: "Эй, завязывай! Это у меня от тебя нет секретов, а не от… ????! Ты бы меня ещё голой перед ними выставил!".
"Вы сйчс капрзнч'ете ????" — тут же пришло в ответ. — "Я чвств'ю!".
"Рада твоему прогрессу ????. Виктор, не спорь с ним. Всё, что нужно, я из вашей беседы вынесла".
"Есть чт-т, о чм мне ст-т зн-ть?".
"Ничего конкретного. Одна семья из многих пытается использовать момент. У них. Один из молодых членов этой семьи тоже пытается использовать момент — с тобой. Не рядовое, но и не сногсшибательно".
Через десяток секунд от подопечного пришёл стандартный вызов голосом.
— Да? — она ответила без паузы.
— Поговорим минутку? — на видео Седьков действительно выглядел позитивным фокстерьером. — Можете?
— Давай.
— Тика, что это за нездоровое оживление вокруг меня? Я уже прямо кожей чувствую…
— БЕЗ ПОДРОБНОСТЕЙ! Ты сейчас о наследстве?
— Да.
— По аналогии. Есть соседний участок земли, на который ты давно хотел наложить руки. Ну или был бы не против — если бы представилась возможность.
— Вы о компании отца?
— Да. Номинальный владелец этого участка — пьяница, на территории вроде как запустение. Наверное.
— Видно же, что он там делает? Или забор до неба?
— Аналогия не прямая. Не видно, только догадки. А на каком-то этапе этот сосед-алкоголик вдруг начинает появляться на улице трезвым, гладко выбритым. Что он на своём участке творит, тебе не видно, повторюсь, — но явно работает и вроде как приводит всё в порядок. Рыночная стоимость объекта растёт — наверное. Сила, чтобы забрать то место под себя, повторюсь опять, у тебя есть — тоже наверное.
— Ещё же ограничения морального порядка, нет? — удивился парень.
— Не на этом уровне, — ровно ответила японка. — И не среди этой группы заинтересованых. И не в адрес этого объекта. Ты не до конца представляешь, как монстры нейрокоррекции поколениями облизываются на достижения друг друга.
— Ужас. Пауки в банке.
— Очень точная аналогия. — За беседой она почувствовала, что ночной приступ временной слабости и раздрая сгинул, как его и не бывало. — Спасибо тебе, — в следующую секунду она сказала то, что хотела.
— ??? — Рыжий удивлённо вытаращился и без того немаленькими глазами.
— За то, что ты есть. — До чего же он с каждым днём всё больше и больше похож на Сергея. — Кстати, раз уж зашла речь, не могу не спросить: каковы твои собственные планы?
Она не упомянула прямо ни ГЕНЕТИКС, ни его собственные дела, но Рыжий всё понял правильно:
— По итогам ревизии ваших людей, вернуть свою собственность. После возврата той части, которую получится восстановить, сделать ещё одну ревизию.
— На тему?
— Мне не нравится сложившаяся система. Я более чем уверен, что достижения человечества — вы понимаете, о чём речь — должны принадлежать всем людям, а не назначенным избранным.
— Похоже на претензию.
— Претензию на что?
— На ревизию сложившихся общественных отношений.
— Мне шестнадцать, — пожал плечами парень. — Вся жизнь впереди. Было бы тупо на заре такой длинной биографии мечтать о том, как бы побольше баб трахнуть или водки выпить. А у вас что, есть возражения?
— Нет. Разве ты не заметил, что я даже полузвуком не заикаюсь о том, чтобы как-то распоряжаться чем-то твоим?
— Заметил.
— Чтоб не осталось недоговорок. — Хамасаки-старшая превратилась в обычную себя. — Своим долгом и функцией я вижу обеспечение твоего жизнеобеспечения, сорри за тавтологию. Не управление тобой и, тем более, не какое-либо "экономическое" слияние своих активов и твоей собственности. Вопрос о моих возражениях снят?
— Да. Извините.
— Ничего. Бывает.
— Тика, я вижу, вы что-то ещё хотите сказать. Но почему-то удерживаетесь.
— Как твоя, м-м-м, опекунша, я крайне впечатлена амбициозностью твоих намерений.
— Ой, чья бы корова мычала! — Седьков-младший продолжил веселиться. — Знаете, если абстрагироваться от эмоциональной насыщенности реала, то я бы сказал, что вы сами затеваете смену миропорядка. Так сказать, волну подняли вы.
— А ты?
— А мы — лишь карлики на плечах вас, гигантов. Пятисотлетние буквально через пару поколений будут доминировать во всех иерархиях политики, финансов, согласны?
— Это не есть самоцель известных тебе проектов. — Она скользнула взглядом по одной из кнопок внутреннего интерфейса.
Соединение по-прежнему было защищённым и гарантировало от третьего уха в канале.
— Неважно! Главное — у человечества на любой развилке ЛЮБОГО концепта всегда есть как его противники, так и сторонники. Вы практически инициируете создание новой элиты: понятно что даже в офисной карьере у инженера с сорокалетним стажем и четырьмя сотнями лет впереди всегда будет подавляющее преимущество перед тем, кто в шесть-семь десятков лет уже на глубокой пенсии и работать по определению не может…
Следующую пару минут он с удовольствием пустился в рассуждения.
Наблюдая внимательно за развитием его мысли, Тика контролировала, чтобы в пустом коридоре школы за спиной подопечного не появился кто-то ещё.
Параллельно она добросовестно удивлялась: судя по всему, у дочери действительно завёлся ДУМАЮЩИЙ товарищ. Причём, думающий не пенисом.
Неважно, что немного наивный, точнее, неопытный. Может, Виктор и прав: возможно, ей на самом деле не хватает мужской воли при постановки целей.
— Этнопсихология, — невпопад кивнула она ему после того, как он замолчал, ожидая её ответа. — Тебе к сведению. Я не вижу смысла согласовывать какие-либо наши с тобой совместные действия в дальнейшем. Твоя жизнь, твоё тело — твоё дело. С меня — только тепло очага. Твои решения — твои последствия.
— Спасибо.
— Не за что. Просто ты прав намного глубже, чем тебе самому сейчас кажется.
— В чём именно?
— Самая дорогая ценность — это свобода. Свобода выбора, решений и так далее. Я очень хочу, чтобы у тебя, дочери, всех вас это всё было.
— Я же совсем о другом говорил! — парень, кажется, рефлекторно возмутился и обиделся. — Вы что, меня вообще не слушали?!
— Очень внимательно слушала. Да, ты говорил о другом, но это неважно.
— Э-э-э???
— Результатом твоего общения со мной является то, что я подумала, — Тика улыбнулась уголком рта и поцеловала воздух перед собой. — Я очень рада, что ты есть. Пока.
Впрочем, буквально через пару минут ей самой пришлось звонить ему ещё раз. К счастью, ответил Седьков-младший тоже практически сразу:
— Да?!
Судя по видео, он находился где-то в административном корпусе, где сейчас скорее всего заседала и дочь, переизбранная на второй срок.
— Мне очень неудобно, — японка сжала губы в узкую полоску и просяще подняла брови, изображая ребёнка. — Пока болтали, нарисовалась проблема. Сразу им не ответила, а теперь вот…
— Говорите! — Рыжий огляделся по сторонам, снизил громкость и продолжил. — Тика, когда вы вот так изображаете тинейджера, становится страшно.
— Пха-ха-ха, окей, больше не буду. Хадзимэ заблокировал всё на свете…
— Я в курсе. И Миру сказала, и не только она.
— … а терапия младшей Тераяма формально оплачивается с нашей стороны.
— Одноглазая из Первого лицея? — с похвальной скоростью припомнил старшеклассник. — Сата?
— Мхм.
— Чем могу помочь я?
— Можешь подъехать в клинику? — она продиктовала адрес. — И своей рукой разблокировать ей процедуру? Подписью.
— Да без проблем, — он слегка озадачился. — Но причём тут моя подпись?