Мафия-93

Женщина смерила его ненавидящим взглядом, села в углу, уставилась в книгу, хотя – Сохань видел – не читала ее.

– С богом, – скомандовал он ребятам, и те снова приступили к выстукиванию пола, стен и подоконников…

Работали до вечера – жена Хусаинова так и просидела три часа, будто неживая, только изредка бросала на Соханя злые взгляды.

Наконец Сохань и на этот раз признал себя побежденным.

– Ничего существенного, – констатировал с сожалением. Подумал и приказал: – Сейчас – в гараж!

Неизвестно, за какие заслуги, но Хусаинов добился права построить гараж вблизи дома – здесь пристроились три кирпичных гаража с металлическими воротами и заасфальтированными двориками перед ними.

Рыбчинский вооружился миноискателем, прослушивал им стены, а другой эксперт спустился в погреб, чтобы детальнее обследовать его. Сохань, спиной ощущая равнодушные взгляды понятых, осматривал полки. Разное барахло: старый аккумулятор, ржавый кардан, помятые, но еще пригодные канистры из-под бензина и масла. А над полками все стены заклеены цветными вырезками из иностранных журналов. Сплошь красавицы полураздетые и вообще обнаженные, блондинки и брюнетки, негритянки, японки, китаянки… На любой вкус и в любых позах. Одна из них, стройненькая, беленькая, почти целый час смотрела на Соханя – с издевкой и, кажется, даже подмигнула.

«А хороша, – невольно подумал Сергей Аверьянович, – дрянь, а красивая, и фигура классическая. Очевидно, для Фили подобные девчонки не были проблемой».

Лейтенант Рыбчинский закончил свои манипуляции с миноискателем – развел руки и поставил прибор возле ворот. Но другой эксперт еще находился в погребе, и Сохань присел на табурет возле обшарпанной тумбочки. Он уже покопался в ее содержимом, но от нечего делать опять выдвинул ящик. Та же картина: несколько магнитофонных кассет, кусок мыла, испорченный будильник, вата, бинт и несколько ключей. Один из них, пожалуй, был от гаражного замка – длинный и круглый. Сохань погладил ключ, какая-то подспудная мысль мелькнула у него – взял ключ и попробовал отомкнуть им замок в воротах. Ключ свободно пошел в отверстие замка, но не поворачивался, как Сохань ни старался: ключ был явно не от этого замка.

Но от какого? И зачем хранит его Хусаинов? Сохань ткнул ключ в отверстие замка стоящего рядом гаража – не подошел. На воротах третьего гаража висел амбарный замок. Сохань задумчиво свистнул и повернулся к понятым, спросив их:

– Видели, как я достал этот ключ из тумбочки? Понятые согласно закивали, Сохань на всякий случай зафиксировал этот факт в протоколе, положив ключ в портфель. Опечатав гараж, вернулись в прокуратуру.

Филя-прыщ уселся на стул, подтянув штанину джинсов, и спросил вызывающе:

– Долго я еще здесь буду торчать, начальник?

– Все зависит от обстоятельств, – объяснил терпеливо Сергей Аверьянович. – Следствие не закончено.

– Вы можете тянуть и год, но я-то при чем тут?

– Вы, Хусаинов, подозреваетесь в убийстве Хмиза, и мы вынуждены содержать вас в следственном изоляторе.

– Незаконно, я буду жаловаться в столицу.

– Ваше право, Хусаинов. – Сохань покопался в ящике письменного стола и вынул гаражный ключ. Увидев, как испуганно блеснули Филины глаза, взвесил его на ладони. – Этот ключ, Хусаинов, в присутствии понятых обнаружен в вашем гараже. Но он не подходит к замку. Чей гараж открывается этим ключом?

– Ключ?.. – пробормотал Филя, и Сохань увидел, как потемнели у него глаза. Наглая улыбка сменилась гримасой, глаза запали и забегали. – Может, от старого замка… Да разве мало барахла в гараже? Не успел выбросить…

– Когда меняли замок?

– Разве помню? Года два-три назад…

– Замок, конечно, выбросили?

– Зачем он мне, если испортился?

– А ключ почему сохранили?

– Так, завалялся…

– Может быть и такое, – согласился Сохань. – Все бывает в нашей жизни. – Он вызвал конвоира и приказал отвести Хусаинова в камеру. А сам пошел к Гусаку.

Выслушав Соханя, прокурор оживился.

– Говорите, увидев ключ, Хусаинов испугался?

– Переменился в лице, побледнел весь.

– Считаете, у Хусаинова есть еще один гараж? Сомнительно. Город наш не такой уж маленький, но спрятать концы в воду трудно. Особенно с гаражом.

– Есть несколько вариантов, Сидор Леонтьевич. Первый: у Хусаинова есть еще один гараж на подставное лицо. Где-нибудь на окраине, в кооперативе – прекрасное место для сборища преступников… Как-то мне пришлось побывать у одного знакомого. У него под гаражом подвал с бочками и рядом комнатка – сиди хоть неделю, все будет шито-крыто.

– Удобно, – кивнул Гусак.

– Далее. Кто-то из Филиных друзей дал ему ключ от своего гаража. Уехал куда-то или машину продал. Может ставить машину.

– Сомнительно, у Хусаинова свой же гараж под боком.

– Но возможно. Наконец, Хусаинов мог тем временем пользоваться чьим-то гаражом, оставив ключ у себя или изготовив дубликат. Оборудовал в том гараже тайник…

– Где ключ? – с нетерпением спросил Гусак.

Сохань извлек ключ из кармана и протянул его прокурору. Тот стал внимательно разглядывать.

– На экспертизу, – решил. – Немедленно на экспертизу. Похоже, самоделка. Конечно, самоделка, простым глазом видно.

Сохань рубанул рукой воздух.

– Надо срочно обратиться к населению по радио. Пусть сообщат, кто разрешает Хусаинову пользоваться своим гаражом. И дать запрос через газету…

– Можно, – согласился Гусак. – Я позвоню редактору, пусть тиснет в ближайшем номере.

Секретарша, некрасивая, сухая, плоскогрудая, но надменная, на лице которой будто застыло неуважение к посетителям, узнав, кто пришел в приемную, смягчилась и даже сама открыла перед Сидоренко обитые кожей двери.

Пирий сидел за большим полированным столом, опершись на него локтями, – постукивал пальцами правой руки о пальцы левой и невозмутимо смотрел на Сидоренко. Иван Гаврилович полез за удостоверением, но Пирий покачал головой:

– Не нужно, мне доложил о вашем посещении городской прокурор.

– Моя фамилия Сидоренко. Иван Гаврилович Сидоренко – следователь по особо важным делам республиканской прокуратуры.

– Какое же важное дело привело вас в исполком?

– Нами арестован директор трикотажной фабрики Белоштан…

– Знаю… – Ни один мускул не дрогнул на лице Пирия – оно оставалось таким же невозмутимым, каменным.

– А знаете ли вы, что на протяжении многих лет на глазах у общества и за пять кварталов от исполкома существовал и работал на полную мощность левый цех?

Сидоренко показалось, что насмешливая искорка мелькнула в глазах Пирия, но тот ответил спокойно, даже как-то отчужденно:

– Без причин вы не арестуете. Гусак информировал меня, и, честно говоря, я в недоумении. От кого, от кого, но от Белоштана не ожидал. Один из лучших руководителей, выбрали членом исполкома. Обвел нас вокруг пальца…

– Кажется, вы были приятелями с ним?

– Приятельскими наши отношения назвать трудно: иногда играли в преферанс.

– У Белоштана?

– У Георгия Васильевича больна жена – не беспокоили ее. Белоштан устраивал игру на квартире у одной из своих работниц. Как ее? – сделал вид, что вспоминает. – Любовь Антоновна, извините, фамилии не знаю.

– Сулима.

– Возможно. Очень симпатичная и гостеприимная женщина.

– Любовница Белоштана.

– Неужели? Я бы не сказал…

– Это не бросалось в глаза? А Любовь Антоновна не скрывает.

– Думаю, что вы пришли ко мне не для того, чтобы уточнять отношения…

– Из-за такой мелочи не отважился бы отнимать ваше драгоценное время. Просто хочется уяснить некоторые нюансы ваших отношений с Белоштаном. Вы ведь не только играли с ним в преферанс, но и пили водку, то есть общались не как коллеги по исполкому, а значительно теснее. Кстати, по сколько играли? Ставки вашей игры?

– Говорите уж прямо: хотите знать, не поддавались ли мне партнеры? – Пирий мгновенно прикидывал варианты: Белоштан – кремень, он знает, что и как говорить, от Губы тоже ничего не узнают. А Хмиза уже нет. Сказал твердо: – Должен разочаровать: копеечные игры. Конечно, в пульке все бывает, но партнеры собирались солидные и опытные. Самый большой проигрыш – рублей тридцать, да и то очень редко.