Страница 61 из 70
– Что? – вскинулся Яльмар, хватаясь за топор. – Гости пожаловали?
– Нет! Верёвка порвалась!
– Ну и хрен с ней. Чего орать-то?
– Большая верёвка! – выкрикнул Ян и, видя, что два дружка ничего не поняли, наконец нашёлся: – Которой корабль был привязан!
Повторения не потребовалось – Яльмар и Жуга со всех ног бросились наружу, едва не сбив по пути мальчонку. Зерги замешкалась, разыскивая куртку, и догнала их уже на палубе.
Янко был прав – якорь сорвало. Тяжёлые волны медленно, но верно несли корабль на береговые камни – ветер, как назло, переменился и снова дул с севера.
– Один! – Викинг топнул ногой и посмотрел на небо. – Так нас и впрямь разнесёт…
– Парус надо поднимать! – крикнул Жуга, перекрывая свист ветра.
– Так ветер же!
– Ну так что, что ветер!
Зерги, словно нож, вклинилась между спорщиками.
– Нашли время ругаться! – вскричала она. – Сами управиться не можете, так моряка спросите – всё равно без толку в каюте валяется!
– Как же я раньше не догадался! – Жуга хлопнул себя по лбу и поморщился – свежая рана напомнила о себе. – Срывайте чехол, я сейчас!
И он скрылся за дверью.
Ганзеец появился, растирая затёкшие руки, посмотрел на небо и сразу переменился в лице.
– Do
И первым схватился за верёвку.
Парус поднимали все – и Курт, и Яльмар, и Жуга, и даже Зерги в меру своих слабых женских сил. Не дожидаясь, пока полотно наполнится ветром, Курт продел конец каната в бронзовое кольцо, в момент завязал его хитрым путаным узлом и проделал то же самое со вторым канатом, после чего метнулся на корму и навалился на румпель, разворачивая корабль по ветру.
– Что делать будем? – крикнул он. – В море не выйти – ветер!
– Правь к берегу! – распорядился Яльмар.
– Там же скалы…
– Правь, говорю, морда немецкая! Вон туда, где маяк! Берег там песчаный, и волна не такая крутая. Сядем на брюхо – всё лучше, чем утонуть.
Ветер крепчал. В вихре пены и брызг корабль мчался к берегу. Тяжёлый и неповоротливый, когг тем не менее оказался на редкость устойчивым судном. Жуга пробрался на нос и там, ухватившись за верёвку, молча смотрел, как вырастает прямо по курсу чёрная громада маяка. «Слишком быстро!» – мелькнула беспокойная мысль, и в этот миг тугое, полное ветра полотнище оглушительно хлопнуло, послышался треск и – почти сразу – крик ганзейца: «Парус! Порвали парус!» Корабль развернуло. Оставив руль заботам Яльмара, Курт бросился отвязывать канаты. Бешеный порыв ветра повалил корабль на бок, в трюм хлынула вода, а ещё через мгновение страшный удар сотряс когг от киля до клотика. Обледенелая верёвка выскользнула из пальцев, и Жуга полетел в темноту.
Холодная вода обожгла не хуже огня. Жуга вынырнул, крича и задыхаясь, и снова скрылся в волнах – плавал он из рук вон плохо. Тяжёлая туша корабля ворочалась совсем рядом, Жуга успел заметить, как что-то тёмное мелькнуло в воздухе, прежде чем очередная волна накрыла его с головой, и рёв прибоя поглотил его последний крик.
Темнота.
Долгий, пристальный взгляд. Лицо худое и очень длинное. Короткий ёжик стриженых волос. Тёмные, в глубоких впадинах глаза. Сурово сжатые губы.
Жуга впервые в этом сне был собой. Он смотрел в эти холодные глаза, и прошла, казалось, вечность, прежде чем он нашёл в себе силы сделать первый шаг.
– Кто ты? – спросил Жуга.
Молчание.
– Ты… Веридис?
Лицо дрогнуло.
«Нет».
– Чего ты хочешь?
«Я возвращаюсь. Меня одолели в нечестном бою. Я должен вернуться».
– Зачем ты приходишь ко мне?
«Мне нужно тело. Нужен ты. Ты или девчонка. Или вы оба».
– Вот, значит, как, – пробормотал Жуга. – Огонь в порту, дом волшебника и цыганская кибитка – всё только для того, чтобы мы с ней встретились?
«Не с ней. Со мной».
– Ты жесток.
«Я должен вернуться».
– Цыгане, волшебник и дюжина гребцов вместе с ладьёй – не слишком ли большая цена за твоё возвращение?
«Все части света могут гореть в огне, меня это не затронет. Я должен был вернуться».
– Меня ты не получишь.
«Тогда я заберу её».
– Зерги сможет за себя постоять.
Тонкие губы искривила улыбка.
«Ты уверен?»
Жуга промолчал.
«Ты сам позовёшь меня», – сказал голос и исчез.
Жуга открыл глаза и долго не мог понять, где находится. Он лежал в тепле и тишине, глядя вверх, на чёрные потолочные балки, откуда мягким пологом свисала ветхая рыбачья сеть. Пахло дымом. Потрескивал огонь в очаге. Слышно было, как за окном завывает ветер.
Жуга пошевелился и вдруг понял, что в кровати он не один – тёплое тело тотчас теснее прижалось к нему, а тонкая рука поправила латаное одеяло. Жуга повернулся и замер, увидев рядом знакомые серые глаза.
– Зерги?! – Он сел, порываясь встать. Голова закружилась. – Я…
– Лежи, дурачок, лежи, – улыбнулась та. – Мы здесь одни. Яльмара и цыганёнка я услала – пусть до рынка сходят, может, поесть купят.
– Но почему… ты…
– Иначе бы ты не отогрелся, море – оно не шутит.
– Где мы?
– В рыбачьей хижине.
– А что хозяева?
– Нет хозяев. – Девушка помрачнела. – И видно, уж давно.
Жуга вздохнул и откинулся на подушку. Его знобило.
– Сколько времени прошло? – спросил он.
– С тех пор, как мы разбились? Ночь и ещё полдня.
– А с кораблём что?
– Нет больше корабля.
– А немец?
– Не знаю. – Зерги пожала плечами. – Сбежал, наверное. Когда на берег вылезли, он с нами был, а после пропал.
Жуга помолчал.
– Как вы меня вытащили?
– Волны выбросили. Считай, второй раз родился.
Левое запястье ещё чесалось. Жуга выпростал руку из-под одеяла. Браслет был на месте.
– Я не стала его снимать, – перехватив его взгляд, пояснила Зерги. – Хотя остальное пришлось.
Жуга покраснел. Близость юного девичьего тела опьяняла, исподволь, потихоньку разжигая огонь желания. Зерги улыбнулась:
– Ну, я гляжу, ты совсем уже оттаял.
– Извини. – Жуга сел и принялся выпутываться из одеяла.
– Глупый. – Лёгкая рука легла ему на плечо и потянула обратно. – Иди сюда…
Когда Яльмар, навьюченный, как осёл, сквозь дождь и ветер добрался до хижины, то обнаружил дверь запертой изнутри и, поразмыслив, решил не стучать.
– Как же тебя всё-таки зовут?
– А тебя? – вопросом на вопрос ответила Зерги. – Или хочешь, чтобы я поверила, будто так и звать тебя – Жуга?
Жуга пожал плечами.
– Когда-то звали по-другому, а потом… Я сам так решил.
– Опасная это вещь – прозванья всякие. – Девушка нахмурилась. – Нельзя с ними играть – как назовёшься, так и жить будешь.
– На себя посмотри. Зерги – а! о! – куда бежать… Тоже мне, имечко…
– Молчал бы уж, дурак.
– Уж и сказать нельзя… И всё-таки почему – Зерги?
– Просто так. – Девушка села, обхватив колени руками, и зябко поёжилась. Покосилась на очаг – поленья почти прогорели. – Вообще, это Веридис придумал. Я часто раньше в мальчишку рядилась, если в город надо было идти. Всё безопаснее. Попробуй по имени разбери, парень я или девка. Вот. – Зерги вздохнула. – Арбалет жалко. Для меня сработан был, особо, на заказ. Веридис за него двести талеров отдал.
Жуга нахмурился.
– Ты говоришь о нём, как говорят об отце. Или о любимом.
– Ну, как сказать… – Зерги огляделась. – Я родилась в семье рыбака. Вот в такой же хижине. Потом… Отец как-то в море ушёл и не вернулся. Я его почти уж и не помню. Сколько-то лет мы с матерью пробавлялись тем, что море выбрасывало. Потом и мама умерла. А Веридис… он стал для меня всем. Понимаешь? Отцом, братом… Всем.
Тряхнув головой, она встала и подбросила дров в очаг. Пощупала сохнущие на верёвке куртку и штаны, поморщилась недовольно: «Сырые!» Пробежала на цыпочках обратно, юркнула под одеяло и завозилась там, устраиваясь поудобнее. Жуга придвинулся ближе и подложил руку ей под голову.