Жуга. Осенний лис

– Ты что делать собираешься? – спросил озадаченно Яцек.

– Сейчас увидишь. Только не мешай.

Когда горшок наполнился, Жуга задумался на секунду, затем улыбнулся, протянул к нему руки и негромко произнёс что-то вроде: «Энто-вашта!»

Сперва Яцеку показалось, что ничего не произошло. Он хотел пошутить, открыл рот, да так и замер, завидев, как над горшком заклубился пар.

Вода кипела!

Яцек был так поражён, что даже заглянул под стол, думая увидеть огонь, но там не было ничего. Жуга тем временем уже сыпал в кипяток крупу, солил, мешал варево ложкой. Посмотрел на Яцека.

– Это м-магия? – запинаясь, выдавил тот.

– Все аптекари немного колдуны, – усмехнулся Жуга. – Да что это с тобой?

– Это адский огонь, – заворожённо глядя на горшок, пробормотал Яцек, – и добра от него не жди!

– Адский огонь? – Жуга поднял бровь. – Не мели чепухи.

– Тогда объясни, как ты это сделал! Откуда взялся жар?

Травник пожал плечами:

– Где-то на юге стало чуть холоднее, вот и всё.

– Поклянись именем Господа!

– Клянусь.

Яцек немного успокоился, подошёл к столу и заглянул в горшок. Вода кипела ключом. Вкусно пахло кашей.

– Если это белая магия, – неуверенно начал он, – где заклинания? Ты призвал чьё-то имя, и вода закипела!

– Никого я не призывал, – сказал Жуга, бросая в горшок травы и порошки. Запахло пряностями. – Я всего лишь приказал воде: «нагрейся», и только. А маги, которые возятся с заклинаниями, просто не знают, какие слова в них действительно важны, и цвет подобрать не могут.

– Цвет? Какой цвет?

Жуга замялся.

– Долго объяснять… Скажем так: надо сказать Слова и представить Цвет. Если всё верно, тогда получится. Понятно?

Жуга пробормотал вполголоса, и варево перестало бурлить. Он зачерпнул кашу ложкой, попробовал.

– Готово. Садись есть, пока не остыло.

Всё ещё недоверчиво качая головой, Яцек сел за стол.

Вскоре с ужином было покончено, и приятели, вымыв посуду, залезли под одеяла. Жуга уснул сразу. Яцек же долго ворочался, размышляя над происшедшим, потом махнул рукой, пробормотал: «На всё воля Божья» и тоже погрузился в сон.

Серое на чёрном.

Камень, камень! Везде камень! Быстрые шаги – приближаются, катятся по пятам, звенят гулким эхом… и некуда бежать!

!запах человека!

!запах железа в его руках!

!запах каменной западни!

!запах смерти, смерти, смерти!

Чёрная тень на серой стене. Свист железа! Страх, и безысходность, и отчаяние…

Ярость!!!

Сжаться серым злым комком, ощерив острые крепкие зубы…

(«Жуга, проснись!»)

…и прыгнуть, прыгнуть, прыгнуть! Вцепиться на лету, чтобы выпала из руки железная палка…

(«Да проснись же… ах, чёрт!»)

…чтобы закричали от боли, чтобы путь…

(«Жуга!!!»)

…был свобо…

Наконец глаза открылись.

Сердце бешено колотилось. На губах был острый привкус соли. Жуга пошевелился и почувствовал, что простыни и подушка под ним мокры от пота. Он сел и огляделся.

Комнату заливал серый утренний свет. Было тихо. Яцек сидел на своей кровати, прижимая к себе окровавленную ладонь.

– Эй, – окликнул его Жуга, – что стряслось? Я кричал?

Тот гулко сглотнул и покосился на дверь.

– Хуже, – сказал он. – Я хотел тебя разбудить, но… на миг мне почудилось, что я поселился вместе с вервольфом. – Он посмотрел на свою руку. Его передёрнуло.

Жуга вытер рот рукой. Пальцы его окрасились красным.

– Так это я тебя укусил?

Яцек кивнул:

– Что с тобой творится, Жуга?

Тот помолчал. Встал, завернулся в одеяло и прошлёпал босыми ногами к окну. Постоял, глядя на улицу. Обернулся.

– Каждую ночь в этом проклятом городе я жду сна, а приходит морок, – сказал он. – Неладное творится в Гаммельне, Яцек… Почему бургомистр хочет, чтобы Готлиб уничтожил всех крыс в городе? Они что, и вправду нападают на людей?

Яцек раньше не обращал на это внимания, но теперь припомнил, что месяцев шесть тому назад от крыс и впрямь не стало житья. Вспомнил, как серые разбойники насмерть загрызли полосатую соседскую кошку, как покусали нескольких ребятишек. Вспомнил их дерзкие, изобретательные налёты на лавки и склады. А ещё леса эти строительные! Яцек даже вздрогнул при мысли об этом.

– Это верно, – сказал он, – но что тут странного?

– Крыса – тварь трусливая и сама не нападёт, если только не загнать её в угол. А в Гаммельне это случается сплошь и рядом… Что у тебя с рукой? Ах да… – Жуга потянул к себе котомку и вынул мешочки с травами. – Давай посмотрим, что можно сделать.

Поколебавшись, Яцек протянул ему свою ладонь.

– Слышь, Жуга, – спросил он. – А что тебе снилось?

– Не знаю, – пожал плечами тот. – Но постараюсь узнать.

– Ну-ка, ну-ка… – Тонкие пальцы Иоганна Готлиба коснулись жёлтого Т-образного крестика у Жуги на шее. – Откуда это у тебя?

Жуга бросил растирать в массивной бронзовой ступке травяную смесь и вытер пот рукой.

– Крест? – переспросил он. – Так он всегда был при мне… А что? Или видели где такой?

– Естественно, видел, – кивнул аптекарь. – Обыкновенный безглавый крест. Необычно только, что сделан он из янтаря.

– Почему? – насторожился Жуга.

– Что «почему»?

– Почему – необычно?

Готлиб откинулся на спинку стула и сложил ладони домиком.

– Видишь ли, мой юный друг, – начал он, – это кельтский крест. Кельты, или говоря иначе – юты, жили некогда в наших краях… очень давно, правда[6]. А янтарь – камень балтийский. Интересно получается, не правда ли?

– Я в этом не разбираюсь, – хмуро буркнул Жуга. – Хотя… – Он вытер руки и, порывшись в своём мешке, извлёк тусклый браслет зелёного металла. – Что вы скажете вот об этом?

Аптекарь с интересом подался вперёд, взял браслет и невольно вздрогнул, ощутив в пальцах лёгкое покалывание. На лице его отразилось недоумение.

Браслет был с камнем. Девять подвесок, разных по форме, окаймляли его по кругу. Готлиб пригляделся внимательнее и различил шарик, каплю, замысловатый узел-трилистник, фигурку человека, что-то похожее на рыбку, колесо с четырьмя спицами, восьмилучевую звезду, лодочку и спираль.

Жуга стоял рядом, ожидая ответа.

Готлиб с осторожностью положил браслет на щербатые, жжённые кислотой доски столешницы и с минуту молчал, рассеянно глядя на пламя свечи.

– Не знаю, что сие, – признал он наконец. – И почему от него ощущение такое, тоже не знаю. Металл незнакомый – это не железо и не бронза, и, уж конечно, не серебро. В любом случае работа древняя.

– А фигурки и камень? – спросил Жуга.

Старик задумался.

– Символы эти можно толковать по-разному, – начал он. – Шарик, скорее всего, олицетворяет Вселенную, капля – текущее время, а восемь лучей звезды – восемь сторон света. Но возможно также, что шар означает землю, капля – воду, а звезда – небо. Спираль – это символ бесконечности, но может быть, и образ змеи в таком разе означает мудрость. Фигурка человека… ну, это понятно. Крест в круге отражает движение, опять же, бесконечность, а кроме того – повторение всего сущего, ибо, как сказано у Екклесиаста, «все реки текут, возвращаясь к истокам своим…» Да… Но вообще-то это ересь. Лодка, рыбка и тройной узел были в почёте у тех же ютов, но что они могут означать, мне неведомо.

– Но ведь вы почти всё объяснили…

– Если бы! – усмехнулся Готлиб. – Пусть даже каждый рисунок в отдельности что-то значит, все вместе они бессмысленны. Вдобавок к кельтам эта вещь не имеет никакого отношения – священным у них считалось число пять, а подвесок, как видишь, девять. Что касается камня, то это чёрный опал – самоцвет более чем странный. По одним поверьям, он приносит удачу, по другим – несчастье, единого мнения по этому вопросу нет.

6

Кельты и юты – конечно же, не одно и то же, Готлиб ошибается в своих рассуждениях (прим. авт.).