Страница 40 из 52
Мебель и переборки втянулись в пол, цвет стен стал уныло серым. А в дополнение ко всему в кубе еще и свет погас.
— А они могли про нас… забыть? — испугано в полной темноте пролепетала Белка.
Отвечая на ее вопрос со свистом вытягиваемого воздуха открылся входной люк. Из него ударил яркий ослепляющий свет.
— Вам необходимо покинуть Контейнер Предварительного Содержания. Через десять секунд в него будут закачаны пары дезинфицирующей кислоты. Десять, девять…
— Жесткие порядки тут у них, не забалуешь, — на бегу произнес Егор.
Троица оказалась в длинном тоннеле в конце которого их поджидала закрытая дверь с небольшим прозрачным окошком. На полу зажглась и понеслась вперед голографическая стрелка, как бы намекая, в какую сторону им стоит следовать. Выбора все равно не было никакого — люк, ведущий в контейнер-тюрьму за их спиной захлопнулся.
— Пошли, — Егор неторопливо повел за собой горе-команду, не зная, что их ожидает за закрытой дверью. Дойдя до нее, он попробовал разглядеть что-нибудь в прозрачное окошко, но дверь неожиданно распахнулась, едва не ударив его по лицу.
В небольшой комнатенке, находившей за дверью, за терминалом-столом сидел литарий.
— Здрасте-приехали, — тихо прошептал Егор, не ожидая от куро-ящера ничего хорошего.
Бюрократ оторвал взгляд от терминала.
— Не стойте, проходите. У нас очень ограничено время. Давайте его не тратить даром.
По полу зажглась красная черта. Вся троица выстроилась ровно по ней. Егор сообразил, что ее пересечение повлекло бы за собой новые штрафы. А может быть и сроки. Но литария охранял не только суровый закон, терминал полусферой закрывала пленка силового поля. На Рудабу пребывали самые отпетые и опасные преступники, поэтому энергозатратная мера безопасности была оправданной.
— Разбирательство по делу три шесть дробь восемьсот тринадцать считаю открытым, — объявил бюрократ и над его столом появился счетчик времени. Ровно тридцать секунд, причем время тут же начало отматываться, — что тут у нас? Нападение на военный корабль Генерального Пакта...
— Мы случайно…
— Подождите, я еще изучаю материалы дела! — грубо оборвал Белку литарий, — имущественного ущерба нанесено не было. Сапруки утверждают, что акт агрессии помешал им выполнить задачу. Это отягчает совершенное преступление и попадает под действие не третьей, а четвертой статьи…
— Нашему пилоту стало плохо, — Егор знал бюрократов подобного сорта. Сейчас длинношеий ящер быстро проговорит приговор и дело закроет. Поэтому сейчас было самое время для прений, — сопровождающая нас миитэ подтвердит это!
— Сопровождающая вас миитэ пропала при невыясненных обстоятельствах, — не стал прислушиваться к доводам Егора литарий.
— Ну так найдите ее! Свяжитесь с сапруками, они…
— Время рассмотрения дела вышло, — счетчик показывал нули, — вы приговорены к исправительным работам сроком на пятнадцать лет. Приговор вступает в силу немедленно и обжалованию не подлежит.
— Да погоди ты… — Егор надеялся обойтись штрафом и компенсацией. Пускай и огромной.
Под ногами людей и закоса открылись створки, и они полетели в тартарары.
Глава 21
— Мы разобьемся! Вдребезги! — вопил закос.
Заку было от чего переживать. Ведь он на самом деле мог разбиться вдребезги, упав с большой высоты на что-то твердое. А то что высота была немаленькая исходило из времени полета. Других точек отсчета не было — троица летела в абсолютно темной трубе. Белка тоже испуганно визжала, Егор же падал, угрюмо сжав челюсти.
Чем хорош отлаженный бюрократический аппарат — обещали тебе пятнашку, значит не угробят понапрасну. Егор вылетел из трубы и плюхнулся в чан с желто-лимонной пеной. От нее даже пахло лимонами! Хотя казалось бы — откуда в Отау земным лимонам взяться? Но какое-то сочетание аминокислот в пене давало запах земного растения. Чан был глубоким, Егор ушел в него с головой, но так и не коснулся ногами дна. Забарахтался, пытаясь выплыть на поверхность, но пена была слишком воздушная, руки рассекали ее без сопротивления и не находя опоры. В легких началось жжение, комок подкатил к горлу, вынуждая Егора совершить вдох. Однако он понимал, что желтой пене в легких не место, поэтому продолжал бултыхаться, пока не почувствовал, как его за шкирку что-то схватило и потащило наверх.
Его грубо швырнули на что-то жесткое. Оттерев пену с глаз, Егор увидел, что стоит на решетке, в которую стекают остатки пены с его одежды. Механический манипулятор выудил из чана и поставил рядом с Егором закашлявшуюся Белку. Девушка не удержалась на ногах и тяжело дыша, рухнула на колени. Видимо хлебнула-таки желтой гадости. Они находились в небольшом отсеке, где кроме цилиндрического чана, манипулятора на потолке и решетчатого пола больше ничего и не было. Стены помещения, как и в Контейнере Предварительного Содержания были уныло серыми. Давящими на психику и как бы намекающими на то, что заключенные должны смириться со своей незавидной участью. Последним кран достал из чана Зака. Закосы не дышали воздухом, поэтому ему на первый взгляд было легче всего пережить неожиданное купание. Но у закоса возникла проблема другого рода.
— Я матовый! — заистерил он сразу, как только оказался на решетке, — у меня пропал глянец!
Зак действительно перестал сиять как кремлевская звезда в погожую погоду. Какой-то компонент в желтой жиже сделал грани его тела тусклыми.
— А по мне — тебе так лучше. И окружающим тоже — глаза от блеска не болят, — нашла в себе силы, чтобы пошутить Белка.
Но в следующий момент ей стало не до смеха.
— Снимите с себя всю одежду и искусственные покровы, — приказал механический голос.
Никаких искусственных покровов закосы не носили, предпочитая являть всему миру природную красоту. А вот у людей с обнажением были проблемы морального рода.
— Эй! — выкрикнула в воздух Белка. Они находились в пустом помещении и обратиться к кому-то из инопланетян лично было невозможно, — вы гадские извращенцы! Я не собираюсь тут вам стриптиз показывать!
— Повторяем — снимите с себя одежду и искусственные покровы для проведения дезинфекции, — настаивал бестелесный голос, — если вы не последуете этому указанию, ваша одежда будет насильно растворена через двадцать, девятнадцать…
— Снимайте одежду! — настойчиво зазвенел закос, — немедленно стаскивайте с себя тряпки!
— Нам придется раздеться, — попытался убедить Белку Егор, — иначе они начнут нас поливать какой-то гадостью, которая не только комбезы растворит. Но и что-нибудь еще. К примеру — волосы.
— Гадство-гадство-гадство! — негодовала Белка.
Егор же расстегнул молнию комбинезона и стянул его с плеч.
— Тринадцать, двенадцать, — продолжил отсчет механический голос.
— Белка, не тормози.
— Ладно! Хорошо! Только вы отвернитесь! — сдалась девушка.
— Зачем? — Зак не оценил стеснительности девушки.
— Зак! Отвернись! Иначе ты не только матовым станешь, но и, возможно, зеленым в голубую крапинку! — проорал на непонятливого закоса Егор.
— Да и ладно, — отворачиваясь лицом к стене, обижено произнес закос, — если вы думаете, что я получаю удовольствие от созерцания ваших мягких отвратительно непрозрачных тел, то вы ошибаетесь. Я не нахожу их прекрасными…
— Зак! — оборвал Егор вечное нытье закоса видя, что девушка все еще не решила, раздеваться ей или нет, — заткнись! Смотри в пол!
— Но…
— Не комментируй! Просто молчи!
— Егор ты бы тоже, — девушка сделал пальчиком круговой жест, — отвернулся что ли.
— Уже-уже, — торопливо стягивая с себя комбинезон, Егор отвернулся к стене. Он услышал, как позади зашуршала ткань и с облегчением выдохнул. А также клятвенно пообещал себе больше не брать на задание стеснительных девушек. И тут же сделал поправочку к этой памятке — никаких не брать. Пусть дома сидят, карусели для тиррянских детишек придумывают.
Откуда-то сверху на людей и закоса хлынули потоки воды. Точнее не совсем воды, в жидкости было что-то такое мылкое и дурно пахнущее. Да и оттенок у нее был голубоватый. Поток был настолько сильный, что заставил Егора присесть на колени. И кончился также неожиданно, как и начался.