Страница 3 из 10
Эссе Ивана Барковича пришлось забраковать. Оно на 55% состояло из нецензурных выражений. Тот сквернословил в адрес суда и прохожих, которые шляются не пойми где и попадаются под руку.
Чернинский жаловался:
– Воскресенье не гаш день, все расслаблены, не умещается творчество в голове. Володя, дай закурить.
Вовка Летунов хмыкнул:
– Во-первых, обращайся ко мне согласно таланту – Фенимор Пупер; во-вторых – курить вредно не только для здоровья, но и для собственного бюджета…
Воскресным вечером в итоговых новостных программах, ведущие (НТВ – Ирада Зейналова и «Россия» – Дмитрий Киселев) насмерть бились за присуждение истерической премии.
После новостей, за полчаса перед отбоем, к Кучаку, клюющему носом от сонливости, приперлись два жадных уроженца Украины – харьковчанин Трофим Волосенко и подполтавский Селезень. Бывший работник мясокомбината Коля Селезень давненько надоел своей устной поэмой «Мёртвые туши», из жизни пищевой промышленности. В его задачу входило выцыганить у Александра Васильевича нечто сладкое к ночному чаю, и он принялся с лисьей хитростью нахваливать своё шкуродерное произведение.
Кучак его невнимательно выслушал; объявил, что тот ничего не понимает в колбасных обрезках и предложил второму изложить нужду, с которой он явился на его полузрячие очи.
Трофим Волосенко витиевато и мудрено загнул теорию о проникновении молекул мозга в волосы. Минут десять он утомлял потенциального благодетеля бреднями о том, что пока человек молодой и волосатый, его интеллект на пике, а стоит начать лысеть – мозг коснеет, ум убывает. У лысых же – вообще жалкие остатки разума.
Видишь теперь, что за гипотезу я выдвигаю? Неужели она не стоит тульского пряника? Против хитрости хохлов, безотказно действует лишь еврейское расчётливое лукавство, кавказская наглость и среднерусская дурь. Последней Кучаку было не занимать. Он посоветовал Трофиму-харьковчанину чаще пользоваться искусственным интеллектом.
Тот немного опешил:
– Где я его возьму?
– Купи парик и пряники сами к тебе посыпятся.
… Медленно текло зимнее время. Об экономических новостях любой здравый человек мог сделать только один вывод: «Осмысленное производство властям не под силу. Они способны лишь на нынешнее, обдуманное освоение денежных потоков».
В феврале 2020 года скончались знаменитые люди:
Алексей Ботян – прототип майора Вихря (на 104 году жизни)
Дмитрий Язов – последний маршал Советского Союза, бывший министр обороны СССР.
Хосни Мубарак – один из лучших президентов Египта, бывший лётчик, учившийся в СССР. Летал на самолётах ИЛ-28.
… Доморощенные критики обнаружили несколько литературных направлений: критическая созерцательность, критический анархизм, исторический идеализм, романтический идиотизм и угодливо-мошеннический восхвализм.
Вынырнул третьебарачный поэт, бывший учитель истории, сочинитель стихов о прошлом Гаубицин. Он предложил на суд поэму в стихах «Капитанская почка», о злоключениях русского воинства на фронтах Первой Мировой войны. О том, как не хватало снарядов, о чванливых генералах в штабах, о наглейших складских тыловиках и прочей прифронтовой мути.
Доброфобов осторожно заметил:
– Не стоит ворошить прошлое. Мы же не знаем, как там было на самом деле…
Ответ Александра Гаубицина понравился:
– Если вы, молодой человек, ничего не слышали об этих событиях, то не следует навязывать незнание другим. Прошлое, как и сено, надо ворошить регулярно, иначе оно сгниёт и не оставит следа. Хорошо переворошенное сено, как и история, сохранит не только вид, но, даже, аромат прошлого…
Вне очереди, пользуясь своим положением, Кучак беззастенчиво привёл ясногорского земляка с необычным сюжетом: в начале 80-х годов, один мужик набил другому морду, потеряв в драке перчатку. Жена потерпевшего, кинолог-любитель, дала понюхать перчатку овчарке, содержащейся в семье, и, по свежим следам, отправилась искать виновного. Собака уверенно взяла след и привела хозяйку к старенькой двухэтажке. Дальше произошел казус – возле подъезда овчарка злобно набросилась на неизвестного мужчину и покусала его. Оказалось, что от обоих мужчин, как виновного, так и безвинного исходил запах духов и тела их общей женщины. Один оказался её мужем, другой любовником.
Дело завершилось ко всеобщему удовлетворению – пришлось даме с собакой задобрить случайно пострадавшего своим телом… Возникает вопрос: «Почему удовлетворение оказалось всеобщим?» Ответ прост: мужу собаковладелицы били физиономию как раз за связь с сестрой бьющего.
После того случая, на радость ясногорским сплетникам, три пары долго встречались семьями и, даже, проводили иногда совместно праздники.
Во вторник, после обеда Кучак планировал попасть к бухгалтеру. Приём ведется лишь по вторникам, и Александр Васильевич регулярно спешит туда склочничать с вороватой и прижимистой администрацией, по поводу незаконного снятия денег со счёта за якобы предоставленные ему одежду, обувь и прочее. Никакие казенные вещи он не получает в принципе и демонстративно, что даёт ему моральное право постоянно надоедать конторским служкам. Подобная история складывается и с так называемой ЕДВ – денежной выплатой за нахождение в зараженной радиацией местности (эхо Чернобыля), которая ему не достается по совершенно фантастическим надуманным причинам.
В начале третьего часа дня, случился очередной обморок у Вовки Черкизовского. Обрадованный Кучак (возможность лишний раз выскочить за калитку и попасть на приём) повёл двадцатипятилетнего бедолагу на встречу вызванной «скорой помощи». Так называется наряд из двух осужденных с носилками, обитающих в обслуге местной карликовой больницы.
Черкизовский, потухающе-обморочным взглядом озирая окрестности, брёл впереди, подталкиваемый в спину сильно прихрамывающим ясногорским стариком. Показалась пара с носилками, ведомая вечно садистски настроенным контролером Ваней, не способным и дня прожить, не совершив подлую гадость в отношении зеков, а, возможно даже сослуживцев, с которыми он так же не в лучших отношениях. Если положено открывать калитку каждые полчаса, то Ваня, если его не пнёт начальство, может продержать сектор в закрытом виде все полтора.
Носилочные бегунки, запыхавшись, поставили свой инструмент на асфальт и стали выяснять, кого из двоих волочь в спасительную больницу.
– Болваны, – заорал Ваня, – не видите, что ли? Хватайте хромого старого пня и вперёд!
Хитрый Кучак протестовать не стал, сообразя, что понесут его мимо штаба. Когда калитка замкнулась, Вовка Черкизовский рухнул в прицерковную лужу, сраженный очередным обмороком.
Стоящие на «расходе» моментально приметили происшествие и отправили дневальных на помощь лужевому невольному «моржу». Знаменитый на весь лагерь дневальный Груша, незадолго до описываемых событий исчез с барачного горизонта в штрафных изоляторах, где ему предстояло дохлебывать остатки срока, чуть больше четырех месяцев. Двое суетливых грушиных наследников выудили за ноги бедолагу, взяли его за подмышки и щиколотки и потащили ногами вперёд в сторону больницы.
… Кучак, завидя правым глазом дверь клуба, громко заорал:
– Стойте, братья милосердные! Всё, мне сюда. Санитары остановились, поставили носилки и тугодумно уставились друг на друга. Прыткий, артистичный старикан деловито захромал к соседней с клубом двери. Забыв про обычный для него апломб, контролер Ваня, с лицом начинающего сельского алкоголика, растерянно глядел в след удаляющемуся хромоногому. Он опомнился, когда Кучак взялся за дверную ручку:
– Эй ты, трухлявый сморчок, ну-ка быстро иди сюда! Ты что меня в блуд вводишь старая развалина?
Александр Васильевич с нечерноземной непосредственностью, которую многие ошибочно принимают за глупость, ответил почтительно, но без робости:
– Мил человек, да разве ж я без команды что сделаю? Ты самолично заставил меня покласть в носилки.
– А что ты гад молчал?
– Да разве я могу перечить начальству?