Риск капитана

– Боунз, Спок. Я уверен, что существо, которое, как они говорят, я убил – б’ат рейл – думаю оно было последним из своего вида.

– Если это так, – заметил Спок, – тогда такая потеря – трагедия.

– Нет, – ответил Кирк. – Это причина для праздника.

Кирк закрыл глаза и поднял лицо к солнцу.

– Это означает, что дух Б’ат б’Этел не переместится в нового б’ат рейла. Значит он наконец волен отправиться в Небесный Храм.

Кирк не знал, было ли то что он сказал верно, но он хотел, чтобы это было так. Возможно этого было достаточно.

– Изменение пага, капитан? Я не знал об этом догмате баджорской веры.

Кирк услышал скептицизм в словах Спока, и вспомнил кое-что, что сказала ему доктор Роун.

– Разные провинции, разные детали, Спок. Но уроки те же самые. Основные истины.

Маккой по другую руку от Кирка излучал замешательство и раздражение.

– Какие уроки?

Кирк открыл глаза, изучая – наслаждаясь – вихрем деятельности, который они с Пикардом принесли в этот маленький лагерь, в эту маленькую часть Баджора.

– Грехи отцов не всегда переходят на детей, Боунз. Возможно все.

Даже изменить желание Пророков, подумал Кирк.

– Если хочешь рискнуть, и бросить вызов ветру.

Он тихо рассмеялся, когда понял, что все кусочки головоломки наконец сложились в целое.

– Ладно, – сказал Маккой. – Когда вы начинаете таким образом филосовствовать, значит точно пришло время пациенту вернуться в постель.

– Не этому пациенту. Я расскажу об этом, когда мы найдем Пикарда, спустимся к кромке воды, и запалим большой костер.

– И снова поджарим болотные дыни? – неловко спросил Спок.

– Нет. Мы разожжем большой костер, и я расскажу вам историю.

Кирк направился к берегу, к морю. И ко всему, что лежало вдали.

– Позвольте предположить, – сказал Маккой, шагая синхронно. – Это будет длинная история.

– Как обычно, – прокомментировал Спок.

Три друга зашагали вперед вместе; солнце сверкало над их головами, не предвещая заката или конца дня.

– Я думал вам двоим нравятся мои истории, – сказал Кирк.

В его шагах была легкость, которую он не чувствовал уже много лет. Наверху мелькнул шатл с «Энтерпрайза». Платформа большого грузового транспортера замерцала, когда появился еще один понтон для плавучего дока. У Пикарда должно быть время для своей жизни, подумал Кирк. Даже более веселое, чем каникулы со мной. Если такое возможно.

– Скажите только одну вещь, – произнес Маккой. – У этой истории счастливый конец?

Кирк положил руки на плечи своих друзей.

– Я не знаю, – сказал он. – Она еще не закончена.

ЭПИЛОГ

USS «МОНИТОР», ЗА ПРЕДЕЛАМИ ГАЛАКТИЧЕСКОГО БАРЬЕРА. ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 55600.7

На протяжении трех лет его корабль умирал, но теперь, когда до исчезновения остались считанные минуты, капитан Джон Левински не чувствовал ни страха, ни опасения. Только гнев.

– Семь минут до контакта, – выкрикнула из-за своей станции рулевого звездолета класса Дефаент коммандер Терранова.

Голос юной центаврианки был глухим, прерывистым, едва слышимым сквозь жалобный визг варп ядра «Монитора», слишком долго работающего на пределе. Подобно Левински и остальной части выжившей команды, Сэл Терранова была на дежурстве пятьдесят три часа без перерыва, с того момента, когда Искажение свернуло с интергалактического трансварп коридора, и начало свое преследование.

Не было никаких сомнений, каким будет результат смертельной гонки, но капитан «Монитора» был настроен растянуть ее до последней миллисекунды. Каждый световой день приближения к Млечному Пути означал, что было на один световой день меньше для путешествия их отчаянного последнего сигнала Звездному флоту.

Пять лет назад «Монитор» доставил Джеймса Т. Кирка и Жан-Люка Пикарда к тому, что как полагали некоторые, было родным миром борга. После тех трагических событий «Монитор» был предназначен Звездным флотом в качестве испытательной модели для продолжающегося изучения захваченного трансварпового двигателя борга. И три года назад в этой роли Левински подал полетный план, устанавливающий обычный рейс от порта приписки «Монитора» на звездной базе 324 к звездной базе 718, удаленной на значительное расстояние от потенциальных прослушивающих постов ромулан.

Тестовый перелет был запланирован на пять дней. Из тридцати восьми членов костяка команды двадцать были инженерами варп-двигателя. То ли в тот день двигатель боргов отказал, то ли сработал согласно все еще не открытым спецификациям, Левински не знал. Но что он действительно знал, так это то, что через семнадцать часов четырнадцать минут полета трансварп коридор «Монитора» начал раздуваться по экспоненте – прежде не замеченный феномен. К тому времени шесть членов инженерной команды пожертвовали своими жизнями, чтобы отключить энергетические трубопроводы двигателя, и вывести «Монитор» в нормальное пространство больше чем в 350 000 световых лет от дома.

Левински знал, что никогда не забудет то, что увидел в тот день на обзорном экране. В одном направлении застыла в своем величественном блеске галактика Млечный Путь, оттеняемая словно водоворот драгоценностей своими спутниками: Большим и Малым Магеллановыми Облаками. Портил ее только несимметричный Стрелец, карликовая сфероидальная галактика сталкивающаяся с Млечным Путем по другую сторону галактического ядра от Земли, и следовательно невидимая большую часть человеческой истории.

В другом направлении манила большая галактика Андромеды. А во всех других направлениях рассыпались в бесконечной ночи другие галактики вселенной, столь же многочисленные, как и звезды в земном небе.

Когда положение корабля было подтверждено, команда быстро поняла какой будет их потенциальная судьба. «Монитор» не был звездолетом «Вояджер». А Левински не был капитаном Дженвей. «Монитор» никогда не вернется домой. Конец истории.

Поначалу, конечно, они стремились найти хоть немного надежды, чтобы поддержать себя. Но единственная хрупкая соломинка команды быстро выскользнула у них из рук. Трансварп двигатель не работал, а по какой причине, выжившие инженеры определить не смогли.

Только с двумя годами действия систем жизнеобеспечения, и только со стандартным двигателем деформации, перед ними был перелет в столетия, выжившей команде пришлось разобрать корабль и ненужные реплликаторы, чтобы расширить и построить дополнительные камеры медицинского стазиса. Конкурирующая инженерная команда, которая хотела обеспечить их выживание в резонансном сигнале транспортера – технологии, которая успешно использовалась лишь однажды – окончилась сражением за запасы энергии. Один инженер погиб. От отчаяния трое других транспортировали себя прямо к Млечному Пути в тщетной надежде, что более прогрессивная Федерация когда-нибудь в отдаленном будущем сможет восстановить их сигнал, а следовательно и их самих.

Спустя год после отказа трансварпа с оставшимися семнадцатью членами экипажа капитан Левински сам нашел ответ на самый придирчивый вопрос инженеров. «Монитор» выпал из трансварпа не потому, что на двигателях снизилась мощность, а потому, что туннель, по которому они путешествовали, закончился.

Туннель открылся вдоль ослабленной трещины подпространства. Трещина была создана следом робота-зонда, путешествующего на скорости деформации. Левински случайно обнаружил существование трех роботизированных интергалактических кораблей Федерации, просматривая почти наугад обширную корабельную базу данных. Если об их миссии и рассказывали много лет назад на занятиях в Академии, он об этом забыл.

Зонды были запущены более ста лет назад, не считая шести месяцев, которые шло сообщение от Федерации к Келванской Империи в галактике Андромеды. Они были снабжены усовершенствованными келванскими двигателями, и Левински ухватился за возможность обнаружения одного из этих грандиозных зондов и использования его обширного топливного резервуара и высокомощного коммуникационного реле, чтобы увеличить эксплуатационный срок жихзни «Монитора» и дать Звездному флоту знать, что случилось с его кораблем.