Кто сверху?

— Я рассчитывала на поцелуй как минимум.

— Ты всегда говоришь то, что думаешь? — усмехаюсь я.

— Когда мужчина мне нравится — да. Не вижу смысла скрывать.

— Я был с тобой честен, Катя. Ты хорошая приятная девушка, но я глубоко семейный человек и то, о чем ты говоришь мне не интересно.

— Все женатые так говорят, — хмыкает девушка.

Мы стоим молча еще несколько минут. Я — сунув руки в карманы брюк, Катя — стреляя в меня зелеными глазками и не покидая надежды на то, что я одумаюсь.

— Мне, правда, нужно ехать. Было приятно поужинать в компании с тобой.

— Ты… еще позвонишь мне? — смотрит с надеждой, пока я иду к автомобилю.

— Не могу обещать, — развожу руки в стороны и запрыгиваю на водительское сиденье.

— Значит, нет… Тогда я позвоню тебе, Даня, чтобы ты меня не забыл! — выкрикивает Катя и машет мне рукой, пока я сдаю назад.

«Забудешь тут…», — усмехаюсь и прибавив скорость, еду в сторону дома.

Моя память стирает весь сегодняшний ничего не значащий вечер, и я думаю лишь о том, как там Федотова уживается с матерью, уснула ли наша кроха и что у нас сегодня на ужин…

Глава 33

Диана.

Мама и Крис словно нашли друг друга. Весь день между ними царит идиллия и кажется, что дочке нравится возиться с бабушкой больше, чем с родной мамой. Не могу сказать, что спокойно переношу своё поражение, но теперь могу с чистой совестью выйти в другую комнату, не беспокоясь о том, что Воронёнку без меня скучно или плохо. В конце концов, это должно быть хорошо, когда тебя все любят и буквально носят на руках…

— Ей холодно, она в тоненьком костюмчике!

— Мам, на улице плюс тридцать, — устало отзываюсь, выглядывая в темное окно.

Где скажите мне, носит этого Воронова? Нет, я могу, конечно, предположить, что инициативная Катя затащила моего мужа к себе домой, но почему-то стараюсь гнать эти мысли куда подальше. Он ведь обещал…

— Ты права — ей жарко, в доме слишком сильно работает отопление, — парирует мама.

— Мам, ну какое отопление летом? — сил, чтобы ссорится с ней у меня нет, поэтому я отвечаю вполне спокойным голосом.

Я жду Воронова так сильно, как никогда. И в то же время проклинаю его за то, что оставил меня с надоедливой родительницей один на один. А сам наверняка сейчас подбивает клинья к Катюше.

И нет, я не ревную, просто его свидание очень не вовремя.

Ворота автоматически открываются, и на территорию сверкая фарами, заезжает внедорожник Воронова. Ну наконец-то! Сердце стучит чаще обычного, когда через пять минут Даня заходит в дом вальяжной походкой победителя. Все-таки я привыкла к тому, что он — мой и делить его с кем-либо у меня нет ни малейшего желания, даже если наша семья это «не всерьез» и живем мы вместе только из-за ребенка.

Мама кладет Кристину в электрокачели и виляя бедрами подходит к Дане. Целует зятя в обе щеки оставляя красную помаду на его коже.

— Добрый вечер, Даня! Я рада, что ты разбавишь наше женское царство своим присутствием… Я приготовила тефтели. Так что мой руки и прошу к столу.

Ее приторная любезность давит на мозги. Буквально полчаса назад она возмущалась и строила догадки, где может носить моего мужа поздним вечером, а сейчас явно встает на его сторону. Словно подслушав мои мысли, мама медленно поворачивает голову ко мне и окидывает пренебрежительным взглядом.

— Диана, детка, разве так я учила тебя встречать мужа с деловой встречи?

Почему-то вспоминается вечер моего детства, когда к нам домой приходили гости, и мама отчитывала меня за то, что я не достаточно вежливо поздоровалась с тётей Клавой из соседней квартиры.

Воронова буквально разрывает от смеха, хотя он и пытается казаться невозмутимым. Стоит в прихожей, сунув руки в карманы брюк и нагло ухмыляется. Весь такой жутко сексуальный, со шлейфом безвкусных женских духов на рубашке. Чтобы избежать скандала (и только!) подхожу к нему поближе и, встав на носочки, быстро целую в колючую щеку.

— Здравствуй, милый. Как прошел твой вечер?

— Отлично, дорогая. Партнеры были очень сговорчивыми сегодня.

Рычу про себя, прекрасно понимая, на что намекает мой муженек, и торопливо высвобождаюсь из его объятий. Кажется, мама решила, что ее уроки по счастливой семейной жизни пошли мне на пользу, потому что она сияет от радости как новогодняя ёлка.

— Ужин на столе, — сообщаю, не глядя на Даню. — Я пока уложу спать Кристину.

Даня несколько минут возится с малышкой, после чего я беру ее на руки и несу на второй этаж. Когда поднимаюсь по ступеням, чувствую сильное жжение в области спины и, повернувшись на секунду назад, подтверждаю свои догадки — это чернющие глаза Даниила все еще смотрят мне вслед.

Прохожу в детскую, включаю ночник и начинаю кормить дочку. Всегда спокойная малышка отчего-то начинает капризничать — выгибает спинку и отворачивается от груди.

— Эй, ты чего? Наелась что ли?

Я глажу Кристину по животу круговыми движениями, и спустя несколько минут она успокаивается и замолкает. Затем спокойно берет грудь, начиная жадно сосать.

— Так-то лучше, малышка.

Минутой позже ее глаза плавно закрываются, губки выпускают изо рта сосок и в тишине слышится только её размеренное дыхание. Она крепко держит меня за указательный палец и не желает отпускать даже сквозь сон… Черствая Диана Федотова млеет от таких моментов и понимает, что только ради этого и стоит жить.

Когда сон младенца становится крепче, я поднимаюсь с места, перекладываю спящую Крис в кроватку и включаю видеоняню. Плотно и бесшумно закрываю за собой двери и, повернувшись на сто восемьдесят градусов, утыкаюсь в мощную грудь Воронова.

Дышать рядом с ним становится трудно, словно кто-то откачал кислород из просторного коридора, только для того, чтобы я мучилась.

— Уснула? Я слышал, что дочка плакала.

— Уснула, — хочу пройти мимо Воронова, но он берет меня за руку, скрещивает наши пальцы и прижимает меня к стене.

Склоняет надо мной голову, опаляет горячим дыханием шею и невозмутимо спрашивает:

— Что-то не так, Ди? Ты сегодня сама не своя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌От неожиданной близости кружится голова, а здравый ум мгновенно покидает меня, превращая Диану Федотову в героиню бразильских мыльных сериалов — такую же скучную, блеющую и нерешительную.

— Что? С чего ты взял, — пытаюсь пройти мимо, но это бесполезно, учитывая то, что я не дотягиваю ростом даже до плеча своего друга-переростка. — Кстати, как прошло свидание? Надеюсь все удачно, и Катя удовлетворена встречей?

— Более чем, — в его голосе звучат противные нотки с издевкой. — А ты что ревнуешь, Ди?

Хочу сказать ему все, что думаю о нём и его встречах на самом деле, но вдруг слышу тяжелые шаги поблизости и сбиваюсь с мысли. Мама стоит в пяти метрах от нас и довольно улыбается.

— Прошу простить меня за то, что помешала, но у вас еще будет вся ночь впереди для любовных утех, — смеется мама, и в этот самый момент Воронов послабляет хватку, предоставляя мне свободу. — А я — старая больная женщина мечтаю оказаться в царстве Морфея. Диана, постели мне постельное белье, пожалуйста.

— Жду тебя у себя в постели, — шепчет Даня на ухо и невозмутимо желает тёще спокойной ночи.

Пока иду по коридору чувствую, как сильно пылают щеки. У него в постели? Омг, это как-то неожиданно. Тут же одергиваю себя, пытаясь собрать остатки женской гордости, рассыпанные по крупицам.

Ты чего, Федотова? Это просто твой друг Данька, с которым раньше ты была откровенна как ни с кем другим. Это тот самый Воронов, с которым шутила, плакала и смеялась. Тот самый друг, который всегда тебя поддерживал, а ты поддерживала его. Да бог мой, не вы ли трахались как сумасшедшие еще год назад, устаивая ночные секс марафоны, испытывая друг друга на выносливость?

Что в таком случае сейчас не так?

Выделяю маме комнату подальше от своей — просто потому что не хочу ее безустанного контроля даже ночью. Стелю свежее белье на кровать, раскладываю многочисленные вещи по полочкам в шкафу и получаю перед сном нотации как вести себя с таким распрекрасным мужем как Воронов.