Страница 32 из 47
Я стучусь и, услышав резкое «да», распахиваю дверь. Как только я вхожу, становится понятно, стряслось действительно что-то серьёзное. Марк сидит за столом, обхватив голову руками. Выглядит он неважно, и я чувствую легкий укол вины.
На выезде из посёлка, я наткнулась на его припаркованный Хаммер и вспомнила, что до аэродрома, мы добирались на моей машине, но возвращаться за Марком не стала.
Напротив него, развалившись в кресле сидит незнакомый мужчина, судя по всему француз, и если я права, то это Кристиан — инвестор «Есенина». Он похож на мушкетера, со своими рыжеватыми усиками и бородкой, но за расслабленной позой и невинным выражением лица, чувствуется стальной характер. Кроме них в кабинете присутствует Илья. Он сидит, закинув ногу на ногу, на диване, около двери. Управляющий единственный в кабинете выглядит довольным. Я вхожу и здороваюсь сразу со всеми:
— Доброе утро.
— Почему ты в таком виде? — Илья вскидывает брови, а его тон сочится презрением.
— Не успела переодеться. Я все утро пыталась дозвониться до вас с Марком, чтобы предупредить, что задержусь, но вы не отвечали ни на звонки, ни на смс.
Пока я оправдываюсь за отсутствие форменного кителя, француз окидывает меня недовольным взглядом, но как только я замолкаю, перехватывает инициативу в разговоре.
— Ма шер, добрый день. Позвольте представиться, Кристиан Дюбуа. А вы должно быть мадемуазель Лушкевич, — он скорее констатирует, чем спрашивает.
— Да, Агата Лушкевич. Приятно познакомиться, месье Дюбуа.
— Мадемуазель Лушкевич, у нас к вам есть один очень важный вопрос. Что сподвигло вас, шеф-повара ресторана, загородить холодильником пожарный выход?
— Что, простите?
— У нас утром был пожарный инспектор, как раз в тот момент, когда вас, к сожалению, все еще не было на рабочем месте. Основное нарушение, которое стоило нам с месье Михельсоном довольно внушительный суммы — закрытый холодильником пожарный выход. Как вы можете это объяснить?
От удивления, на секунду, я теряю дар речи. Когда в четверг я уезжала с работы, холодильник стоял на прежнем месте и разговоров о его переносе не было. Что же произошло вчера, пока я, в очередной раз, теряла голову в объятиях Марка?
— Я не распоряжалась о каком-либо переносе оборудования, — я беру себя в руки и открыто смотрю в глаза Кристиану.
— Да? А вот сотрудники кухни говорят обратное.
— Какой конкретно сотрудник? Давайте будем говорить предметно, потому что сейчас все это похоже на откровенную провокацию.
— О какой провокации, ты говоришь? — мне приходится развернуться к Илье, потому что он все также сидит за моей спиной.
— Если я не давала этого распоряжения, то кто тогда дал?
— Ма шер, вы считаете, кто-то так сильно вас не любит, что устраивает такие сложные схемы?
— Я никак не считаю, но холодильник если и перенесли, то точно не из-за меня.
— Должно быть, это… Как это по-русски? Домовой? — Кристин неприятно смеется и Илья присоединяется к нему.
Мне очень не нравится этот разговор.
— Я повторю свой вопрос, от кого вы слышали о том, что это было мое решение? — голос слегка подводит меня.
— Да, и правда, — Марк резко поднимает голову и мне становится понятна причина его недомогания. Судя по всему, он вчера неплохо провел время и без меня. — Илья, кто именно сказал тебе, что это было расположение Агаты?
Я оборачиваюсь к Илье и вижу секундное замешательство на его лице.
— Ээээ… Елизавета.
— Администратор Елизавета, я правильно понимаю? — кажется все начинает проясняться.
Илья выпрямляется и переводит взгляд на Марка, игнорируя мой вопрос.
— Какая, собственно, разница, от кого я это услышал? Персонал говорит — распоряжение дала Лушкевич, точка. Что еще тебе надо?
Я не успеваю прокомментировать этот выпад, как сзади раздается голос Марка.
— Агата, я правильно понимаю, что ты не ставила задач по переносу холодильника?
Я боюсь, что если открою сейчас рот, то наговорю много лишнего про Илью и администратора, которых я не единожды заставала в недвусмысленных ситуациях. Но опускаться до уровня скандальной сплетницы мне не хочется. Поэтому, повернувшись к Михельсону, я отрицательно качаю головой.
— Я понял. Можешь идти.
— Но… — Илья, привстает с дивана.
— Марк, ты торопишься, — голос Кристиана звучит недовольно.
— Агата, — Марк смотрит мне в глаза, — можешь идти. А мы продолжим обсуждение, сложившейся ситуации. Может даже пригласим Лизу к нему присоединиться.
Я смотрю на то как меняется в лице Илья и понимаю, что Марк, судя по всему, тоже осведомлен об общей личной жизни подчиненных. А присутствовать при этом разговоре мне совсем не хочется, поэтому я поспешно киваю мужчинам и выхожу из кабинета.
Дальше рабочий день, на удивление, проходит спокойно. Холодильник оказывается водворены на место, а пожарный выход освобожден.
Повара из вчерашней смены рассказали, как вчера утром в кухню влетела администратор и, громко провозгласив «это распоряжение Агаты Александровны», принялась руководить переносом холодильника. На аккуратные замечания сотрудников кухни о том, что так перекроется пожарный выход Лиза каждый раз отвечала, что раз Лушкевич сказала, так тому и быть. А утром нагрянула инспекция.
Я надеюсь, что после разговора с Михельсоном управляющий и администратор успокоятся и подставы прекратятся. Сомнений в том, что все происходит с подачи Ильи у меня нет. Вот только не ясно, за что он на меня взъелся.
Кристиан за день больше не пытается обвинить меня во всех проблемах ресторана, а Илья и Марк не появляются в кухне, поэтому мы спокойно отрабатываем смену, и нежеланных встреч мне удается избежать.
Поглощенная раздумьями о сегодняшней ситуации, я открываю дверь и спотыкаюсь на пороге от ароматов, которые разносятся по всей квартире.
— Тема? — я ожидаю встретить дома что угодно, кроме запаха… Что это? Паэлья?
Артем, выходит из кухни с лопаткой в одной руке, а другой приветливо машет мне.
— Малыш, ты рано. Ужин еще не готов, но ты проходи, я пока налью тебе вина.
— Мы кого-то ждем? — я снимаю пальто и прохожу в ванную.
— Нет, просто решил устроить тебе сюрприз. Марсика, кстати, я выгулял.
Пока Тема говорит, я открываю кран и не замечаю, что мою руки практически в ледяной воде. Чувство вины за вчерашнее свидание с Марком лавиной обрушивается на меня.
Вчера я была так зла на Михельсона и себя, что совершенно не вспоминала про Артема. Но сегодня, когда эмоции схлынули, я в полной мере осознала, что чуть было не натворила и от этого мне стало невыносимо тошно. Какие бы ни были между нами отношения, поступить так с Темой я не могу.
Сил выйти из ванной и посмотреть ему в глаза у меня нет, поэтому я продолжаю с остервенением тереть руки, пока они не становятся практически малиновыми. Но дольше прятаться не получается. Радостный Артем залетает в ванную комнату и звонко целует меня в щеку.
— Агатка, я так тебя люблю, ты же знаешь, да? Прости, я порой веду себя как урод, но ты все терпишь и любишь меня таким какой я есть.
Я киваю на каждое его слов как заведенный болванчик и послушно следую на кухню, пока Тема продолжает распинаться.
— Я вот решил, что пора меняться. Ты заслуживаешь этого. Поэтому сегодня мы начнем с романтического ужина, а уже на завтра у меня запланировано три собеседования.
От неожиданности, я чуть не запинаюсь об собственные ноги.
— Правда?
— Ага. Думаю, что в этот раз все пройдет удачно и вечером тебя дома будет встречать больше не безработный юрист Артем Макарский.
Я обнимаю Тему за шею, не в силах поверить в то, что слышу. Только радость от этой новости портит вина, которая тяжелым камнем ложится мне на сердце. Хочется отмотать время вспять и никогда не переступать порог ресторана “Есенин”, не видеть Марка, не терять контроль рядом с ним. Но ничего уже не изменить, поэтому мне стоит четко обозначить дистанцию между нами и спокойно жить дальше. Окончательно убедившись в правильности этого решения, я прохожу на кухню.