Страница 16 из 47
— Господин Баас, прошу меня извинить, первый танец госпожа Лушкевич уже обещала мне, но думаю она не откажется потанцевать с вами позже.
Петрус смотрит на Михельсона, не выпуская мою руку.
— Минейр Михельсон, — Баас вежливо кивает Марку, но тут же переводит взгляд на меня, давая понять, что решение за мной.
— Петрус, я буду рада потанцевать с вами, в следующий раз.
— Мефрау, — он наклоняется и легко целует мою руку. — Я ждать наш танец.
Наконец, отпустив меня, он еще раз кивает Марку и скрывается в пестрой толпе. Я поворачиваюсь к Марку и натыкаюсь на его широкую улыбку.
— Я подумал, что ты не захочешь познакомиться поближе с новым шефом Боровикова.
— И пришел меня спасти?
— Что-то в этом роде, — его улыбка становится лукавой. — Будет невежливо, если мы обманим господина Бааса.
Я непонимающе смотрю на его протянутую руку, когда музыка постепенно затихает и сменяется медленной мелодией.
— Танец, мефрау Агата, — изображая акцент голландца, подмигивает мне Михельсон, и я смеюсь.
Он кладет ладонь мне на поясницу и ведет к парам, уже плавно двигающимся на танцполе. Почему-то мне кажется, что все провожают нас взглядами, но я списываю это на разыгравшееся от волнения воображение. Мы останавливаемся и Марк, быстрым движением, прижимает меня к себе. Я резко втягиваю воздух и замираю. Он слишком близко ко мне, но вырываться на глазах у жадной до сплетен толпы — идиотская затея. Поэтому я кладу левую руку ему на плечо, а правую вкладываю в протянутую ладонь и пытаюсь начать дышать.
Марк уверенно ведет в танце. Мы не разговариваем, а просто двигается вслед за музыкой. Я чувствую как его правая рука нерешительно перемещается по моей спине и обжигающее прикосновение сменяется на легкое, едва уловимое, касание пальцев. Он невесомо проводит вдоль позвоночника, отчего по моей спине разбегаются мурашки. Его запах проникает мне под кожу, заставляя сердце биться чаще, и я проклинаю себя за это дурацкое платье и за то что вообще согласилась сопровождать его на вечере. Марк усиливает давление на мою спину и дистанция между нами полностью исчезает.
— Ты потрясающе выглядишь, — его шепот звучит хрипло.
— Спасибо, — я боюсь, что выдам свои чувства, но мой голос на удивление ровный.
— Все мужчины в этом зале согласны со мной.
— Ты проводил опрос?
Марк смеется.
— Нет, по их голодным взглядам и так все понятно.
Я не отвечаю и разговор сходит на нет. Каждой клеточкой тела я чувствую прикосновение пальцев Марка к своей спине и позволяю себя на пару минут забыться и раствориться в этих ощущениях, ведь мы выйдем отсюда и вся магия момента исчезнет, а там, за стеной ночной Питер снова все расставит по своим местам. Но сейчас я хочу насладиться этой неожиданной близостью, не смея себе признаться, что где-то в глубине души скучала по ней все четырнадцать лет.
Музыка сменяется и Марк медленно выпускает меня из своих объятий. Я устала и хочу домой, но у мужчины другие планы. Михельсон крепко сжимает мою ладонь и ведет в сторону от танцующих людей. Взяв с подноса у проходящего мимо официанта два бокала с шампанским, он протягивает один мне и, не сбавляя темп, продвигается вперед.
— Куда мы идем?
— Хочу показать тебе кое-что.
Марк ловко лавирует между людьми и чем дальше мы идем, тем меньше их оказывается на нашем пути. За очередным поворотом шум приема остается далеко позади. Я вопросительно смотрю на Марка. Он лишь кивает на огромные панорамные окна перед нами.
— Ты хочешь показать мне окно?
Марк громко смеется и аккуратно взяв меня свободной рукой за локоть, разворачивает к окну.
— Просто подожди.
Я послушно смотрю в окно, отпивая из бокала. Пузырьки шампанского щекочут мне язык и туманят разум. Перед нами открывается вид на церковь, стоящую на территории Экспо, а вдалеке горят огни. Внезапно перед нами, довольно низко, пролетает самолет. От неожиданности я ахаю, и Марк снова смеется.
— Это огни Пулково, — догадываюсь я.
— Да, — голой спиной я чувствую тепло мужчины. — Мне нравится смотреть как взлетают самолеты.
Его голос становится тише, а ткань пиджака легонько царапает кожу на моей спине.
— И, к сожалению, здесь больше не на что смотреть.
Теперь смеюсь я, но когда тыльной стороной ладони Марк проводит по моей спине, смех обрывается, и я вздрагиваю.
— Соглашусь. Я была обязана это увидеть. — Почему-то я перехожу на шепот.
— Просто это была единственная более-менее подходящая причина, чтобы увести тебя ото всех.
— Зачем?
Вместо ответа Марк разворачивает меня к себе и кладет ладонь на щеку. Я смотрю на него и не смею пошевелиться. Пронзительный взгляд его зеленых глаз словно загипнотизировал меня. Я делаю вдох и его потемневший взгляд перемещается на мои губы. Мне нужно уйти, но пузырьки шампанского и его близость лишили меня способности двигаться, поэтому я лишь наблюдаю как мужчина невыносимо медленно наклоняется к моему лицу. Когда его губы едва уловимо касаются моих, я все еще не шевелюсь. Он целует меня осторожно, словно боясь спугнуть. Остатки самообладания рассыпаюсь под этими невесомыми прикосновениями, и я подаюсь вперед. Марк резко втягивает воздух и впивается мне в губы. Он больше не осторожничает, а целует меня жадно и настойчиво. Второй рукой Марк прижимает меня к себе и бокал с шампанским, который он все еще держит в руке, оставляет холодный след на моей спине. Я вздрагиваю и запускаю ладонь ему в волосы. Марк углубляет поцелуй и оттесняет меня к окну, когда слева от нас раздается удивленный возглас. От неожиданности я роняю бокал и тот со звоном разлетается на осколки. Я резко отстраняюсь от Марка и прижимаю ладонь ко рту. Кто бы это ни был, он застал нас врасплох. Я смотрю в темноту, но коридор слева снова пуст. Мои щеки пылают, а губы горят. Что происходит? Этого не должно было случиться. Вот же черт!
— Я хочу поехать домой, — твердым голосом произношу я.
Марк непонимающе смотрит на меня.
— Что-то не так?
— Нет, я просто устала и уже поздно.
— Тебе не понравилось?
— Не думаю, что это было правильно. Я еду домой прямо сейчас.
Я разворачиваюсь и так быстро, насколько позволяют каблуки, несусь сквозь толпу к фойе. Но Марк бежит следом и хватает меня за руку.
— Подожди, давай я отвезу тебя.
— Нет, я хочу поехать одна. Пожалуйста, — умоляюще произношу я.
В глазах Михельсона я вижу полное недоумение.
— Позволь хотя бы Олегу отвезти тебя.
— Спасибо, но я вызову такси.
Я вырываю руку и снова несусь сквозь толпу. Михельсон не сдается и опять нагоняет меня, но его кто-то перехватывает и он отстает. Я надеюсь, что Марк меня уже не догонит, но приходится застрять у гардероба в ожидании своего пальто.
— Ай, ай, ай, Агата Александровна. Я думал о тебе несколько получше.
Я оборачиваюсь и натыкаюсь на высокомерный взгляд Боровикова.
— Я тебя не понимаю, Лев.
С каждой секундой мне все сложнее даётся напускное равнодушие, и я боюсь что сорвусь в самый неподходящий момент.
— Не прикидывайся невинной овечкой. Ты думаешь никому не ясно почему Михельсон взял тебя на место шефа? Все до простого очевидно. Он либо собирается затащить тебя в постель, либо уже сделал это…
Звонкая пощечина обрывает его на полуслове. Я просто в бешенстве и меня колотит от злости. Мы с полсекунды молча смотрим друг на друга.
— Все в порядке? — за спиной Боровикова раздается густой бас Марка.
Тот, не сказав ни слова, разворачивается и уходит. Мои руки мелко дрожат, пока я прожигаю взглядом его спину. Марк непонимающе смотрит на меня, ожидая ответ.
— Да, в полном. Вечер меня утомил. — я пытаюсь справиться с пуговицами пальто, но пальцы не слушаются.
— Я подогнал Олега ко входу. Он отвезет тебя, я настаиваю.
Голос мужчины звучит твердо. Спорить мне уже не хочется, да и вызывать такси времени нет. Я перестаю впустую дергать пуговицы на пальто и киваю.
— Хорошо, — я соглашаюсь и поднимаю глаза на Марка.