Запрещаю тебе уходить

Сволочь! Какая же он сволочь! Как бороться с ним, я не знала, но знала – поддаваться ему нельзя. Иначе я стану куклой, которую можно одевать, во что вздумается, таскать на приёмы и трахать. Удобной куклой для господина мэра.

Глава 7

Настя

Постепенно замедляющий ход поезд остановился. Проверив, всё ли на месте, я открыла купе. Никита сразу же вышел в тесный коридорчик вагона, за ним – просидевшая последние минуты не шевелясь, Арина. Эти соревнования были для неё первыми серьёзными в только начинавшейся карьере. Как ни пыталась она скрыть волнение и неуверенность, я слишком хорошо знала, как это бывает.

– Ты лучше всех, – я остановила её в дверях, положив руку на плечо. – Но тебе это ещё предстоит доказать. Прежде всего, самой себе. – Девочка задрала голову, и я улыбнулась ей. – Я с тобой. И твоя мама тоже, – я посмотрела на завершавшую нашу процессию женщину.

По проходу потянулись пассажиры. Наше купе было в самом хвосте, так что пришлось ждать своей очереди.

– Не торопись, – придержала я сына, когда тот попытался протиснуться вперёд.

За несколько проведённых в тесном купе часов он устал, накопившаяся энергия требовала выхода. Я с тревогой подумала о завтрашнем дне. Само собой, ни о каком походе на приём речи идти не могло. Выбор был очевиден. Жене я была нужна только для антуража. А для Арины то, буду я стоять возле борта или нет, имело, возможно, решающее значение.

В тамбуре я пропустила маму Арины вперёд. Сама взяла за руку сына.

– Я помогу, – проводница придержала наш чемодан. – Всего вам доброго.

– И вам, – ответила я и подняла взгляд.

Прямо на перроне, напротив вагона, стоял чёрный внедорожник. Возле него – трое мужчин.

Пальцы похолодели. Одной рукой я стиснула ручку чемодана, второй – ладошку Никиты. Разговора о моей поездке в Сызрань больше не заходило. Целыми днями я пропадала на катке, вечера проводила с Никитой. С Женей мы почти не встречались. За три дня пересеклись только один раз – поздним вечером, когда я вышла за водой. Где он пропадал, я не знала, но настроение его оставляло желать лучшего. Проблемы? Сочувствия я не испытывала. Наоборот.

– Мам, это же дядя Женя! – воскликнул Никитка.

Это и правда был Женя. Одетый в чёрное пальто, он стоял на фоне огромной машины, убрав в карманы руки. По обеим сторонам – охрана.

Проходившие мимо пассажиры задерживали на нём взгляды и спешили прочь. Чувствовали опасность и предпочитали поскорее убраться.

– Анастасия Сергеевна, – позвала меня мама Арины. – Что-то случилось?

– Нет, – сказала я тихо, предчувствуя, что будет дальше. – Всё хорошо. – Я посмотрела на ученицу. – Возможно, вместо меня приедет Вероника, Арин.

Девочка занервничала. Но объяснять времени не было, да и вряд ли бы я смогла это сделать.

Дождавшись, пока народ у вагона рассосётся, Женя подошёл к нам. Его пальцы скользнули по моим, чемодан оказался в его руках и следом перекочевал к одному из охранников.

– Ты слишком предсказуема.

– Ты тоже, – ответила я, не отводя взгляда.

Предполагала ли я, что он попытается остановить меня? Разумеется. Он всегда был не из тех, кто отступает в сторону, если дело касается его интересов и принятых им решений.

– Езжайте в гостиницу, – обратилась я к Арине и её маме. – Арин, помни всё, о чём мы разговаривали. Я тебе попозже позвоню, хорошо?

– Значит, вас со мной не будет на соревнованиях? – почти плача, спросила девочка.

Я закусила губу, отрицательно качнула головой и перевела взгляд на Женю. Больше ничего не сказав, я обошла его и сама посадила сына на заднее сиденье. Уселась следом и уставилась сквозь окно на опустевшую платформу. Могла бы сказать, что ненавижу день, когда впервые встретила своего мужа. Но рядом сидел Никитка, и только из-за него сделать этого я не могла. Не познакомься я с Евгением Воронцовым, не было бы и его. Всё просто.

Крышка багажника хлопнула. Один из охранников занял место спереди, другой дождался, пока Женя сядет рядом со мной, и присоединился к своему товарищу.

Мы проехали мимо идущей вдоль поезда Арины. Голова её была опущена, на худеньких плечиках болтался огромный рюкзак, в котором лежали коньки. Она никогда не оставляла их без присмотра. Не доверяла даже матери, и это выдавало её характер.

– Когда-нибудь эта девочка станет чемпионкой, – сказала я тихо. – Но завтра у неё первый важный старт в жизни. А я, вместо того, чтобы выводить её на лёд, должна буду провести вечер среди людей, которые обо мне забудут, как только отвернутся в другую сторону. Считаешь, это правильно?

– Почему нет? – отозвался он. – Да и не стоит загадывать так далеко. Случиться может всё, что угодно. Когда-то ты тоже грезила медалями. А что в итоге?

Я отвернулась к окну. Никита затянул неразборчивую песенку, начал болтать ногами. Ударил меня по голени раз, другой, завывая всё громче.

– Прекрати, – шикнула я на него, но Никита не перестал. – Прекрати! – зашипела я громче. – Прекрати, Никита!

На глаза навернулись слёзы. Да, в итоге не случилось ничего. Свадьба, травма и вердикт врача – никакого спорта. Если бы продолжила, то с высокой долей вероятности впоследствии не смогла бы выносить ребёнка. Бедро просто не выдержало бы. Дорога в спорт была для меня закрыта.

– Хватит! – уже сквозь слёзы прикрикнула я на сына и прикусила губу.

Никита наконец присмирел. Поднял голову. Я бы отвернулась, чтобы он не видел моих слёз, но с другой стороны сидел Женя, и я знала, что, если повернусь, встречусь с ним взглядом. Так какая разница, в какие глаза смотреть: ярко голубые или цвета металла со льдом, если суть одна – не спрятаться. Ни от прошлого, ни от настоящего.

Прошлое

Тренер подала мне снятую минуту назад толстовку. Посмотрела строго.

– Мария Николаевна, – протянула я.

– Это у тебя сейчас адреналин, – непререкаемо отрезала она, – а завтра сляжешь с температурой. И кому будешь рассказывать, что тебе жарко?

Пришлось послушаться. Толстовку я надела, но застёгивать не стала. Только что объявили мои оценки за прокат короткой программы. Второе текущее место. Если бы не оступилась на выезде с прыжка, могла бы получить больше баллов и, может быть, обогнать девочку из Японии. Но впереди была ещё произвольная, и я не собиралась отступать.

Возле нас началось непонятное движение. Мы с тренером повернулись.

– Прекрасный прокат, – сказал подошедший к нам мужчина. Высокий, с чёрными, чуть вьющимися у висков волосами. В руках его была белая роза. – Я не очень разбираюсь в фигурном катании, – улыбнулся он, – но уверен, что вы должны были занять первое место. – Он протянул мне цветок. – Меня зовут Евгений. Евгений Воронцов.

– Анастасия Соловьёва, – я взяла розу и улыбнулась.

Щёки залил румянец, когда на его щеке появилась ямочка. Сама не знаю, почему смутилась. То ли потому, что пальцы его невзначай коснулись моих, то ли оттого, что под его взглядом не смутиться было трудно.

– Хорошего выступления вам завтра, Настя. Может быть, я заеду посмотреть на вас.

Настоящее

Он действительно заехал. На тех соревнованиях я стала всего лишь третьей, но для фигуристки, не входившей в состав основной сборной, это было хорошим результатом. С катка в тот день я ушла с букетом белых роз и большим плюшевым мишкой. Счастливая, полная ожиданий, надежд и окрылённая странным чувством.

– Почему мы опять едем? – недовольно спросил сын и снова принялся болтать ногами. – Мне надоело ехать.

Мне тоже надоело. Но что я могла сделать?

– Никит, веди себя нормально, ладно? Прекрати болтать ногами. – Сын всё-таки успокоился. Я повернулась к Жене. – У меня всё равно нет платья.

– Твоё платье в багажнике. Туфли тоже. – Он посмотрел на часы. – Времени впритык, но, так и быть, остановимся у придорожной забегаловки. Не в машине же тебе переодеваться.

***

Вскоре мы действительно подъехали к кафе. Одноэтажная постройка выглядела сомнительно, но внутри всё оказалось не так плохо, по крайней мере, столики были чистыми, а запах свежей выпечки и кофе вызывал желание остаться. Быстро просмотрев меню, я сделала заказ. Заметила, что сын переминается с ноги на ногу. Не удивительно, учитывая, что незадолго до прибытия в Сызрань он напился чая.