Черепоголовый

Нам не пришлось долго ждать того, что мы так жаждали увидеть. Из-за излучины реки показалась огненная лодка, выкрашенная в белый цвет, высоко поднимавшаяся над водой, и два столба ее дыма высоко поднимались в синеву неба. Да! – и мы могли слышать ее дыхание – вух! вух! вух! вууух! – пока она двигалась вверх, двигаясь по самой глубокой части русла. И вот хо! Из-за излучины показалась другая огненная лодка! Как же рады мы были, что их стало две! Теперь собравшиеся уже не боялись, что Большой Нож не получит достаточно товаров за свои меха и шкуры.

Подойдя поближе, огненные лодки громко свистнули; за нашей спиной громко ответили пушки Много Домов, и мы закричали. И тогда, наконец, огненные лодки пристали к берегу, и Большой Нож и наши вожди приветствовали людей, которые привели их из далекой страны белых2.

Весь тот день и до глубокой ночи белые были заняты, разгружая огненные лодки и перенося товары в Много Домов, поэтому торговля не начиналась, пока на следующее утро огненные лодки не отправились обратно.

Вожди наших племен были, конечно же, первыми, кто смог обменять свои меха и шкуры. Так вышло, что мои отец и мать, и я с ними, смогли отнести свои товары в торговый зал Много Домов еще до заката того дня. У нас было двадцать семь шкур бизоних, все их моя мать прекрасно выделала, шестьдесят шесть бобровых шкур, многих их которых добыл я, тридцать волчьих шкур и шесть росомах. Мой отец был очень щедрым человеком: себе он взял из наших шкур ровно столько, чтобы купить себе капсюльное ружье, порох, пули, капсюли и немного табака, и прямо там он дал мне кремневое ружье, которой купил две зимы назад у торговцев Красных Курток. А потом он сказал, что я и моя мать можем купить на оставшиеся меха все, что хотим из товаров белых.

– Он совсем не думает о себе, а только о тебе и обо мне, – шепнула мне мать, и предусмотрительно купила для него четыре одеяла. На оставшиеся меха мы купили одеяла для себя, красную и синюю материю для женских платьев, капканы, ножи, топор, шила, иголки, два гребня и маленькое зеркало. Нагрузив все это на наших лошадей, которые оставались снаружи, очень довольные своими покупками, мы вернулись в лагерь. Я был более чем рад ружью, которое дал мне отец. Это было хорошее оружие. Это было мое первое ружье. Среди всех наших племен всего несколько юношей моего возраста владели собственными ружьями. Я очень гордился щедростью моего отца. Да, он был настоящим вождем.

Так много людей было в четырех наших племенах, что торговля с Много Домов продолжалась десять дней. За это время вожди собрались на совет и решили, что утсена на оставшуюся часть лета вернутся к горам Медвежьей Лапы, а зимой переберутся к Волчьим горам (Малым Скалистым), и на Большую реку, немного южнее. Кайна пойдут на юг до Лосиной реки; сиксика решили вернуться в северную часть нашей страны, а мы, пикуни, собирались расположиться вдоль Хребта (Скалистых гор), потому что там бобры были более многочисленными, и мех их был темнее и лучше, чем в других частях нашей великой страны. Среди четырех наших племен пикуни были настоящими трапперами, добывавшими бобров; другие торговали в основном выделанными бизоньими шкурами, обменивая их на товары белых. Когда кайна узнали, что мы хотим перебраться к Хребту, они предупредили нас о Черепоголовом; сами они пошли на юг к Лосиной реке, больше для того, чтобы избежать ночных нападений, чем из-за того, что бизоны там были многочисленными. Они настаивали на том, чтобы мы пошли с ними. На это наши вожди ответили, что это наш долг – стоять и охотиться у Хребта, чтобы не дать племенам с западной стороны приходить и убивать бизонов на наших равнинах. Кайна были достаточно многочисленны для того, чтобы не дать Воронам проникнуть в южную часть нашей страны; утсена на востоке следили за Головорезаими и Разделенными Волосами (ассинибойнами и сиу). На севере сиксика следили за тем, чтобы сайю (кри) не вылезали из своих болот. так мы должны были охранять свою страну и свои бесчисленные стада бизонов от многочисленных врагов.

Мы, пикуни, первыми ушли от Много Домов. Первую ночь после ухода мы провели на Молочной реке; вторую – на Коленях3, а на следующие день добрались до Медвежьей реки (Мариас). Поставили вигвамы в большой долине под самой Скалой Солнца4.

В этом священном месте мы с должными церемониями построили большую хижину, которую моя мать и еще две женщины обещали Солнцу5.

Десять ночей мы оставались там, а потом, дважды поставив лагерь, прибыли к нижней части нижнего из озер реки Двух Священных Хижин, и там оставались некоторое время – женщины рубили нужные им вигвамные шесты, запасали и сушили ягоды на зиму, а мужчины охотились на большеголовых (толсторогов) и других травоядных – ведь кожа толсторогов была такой мягкой и тонкой, что лучше всего подходила для мужских рубах и леггинсов и женских платьев.

Поскольку сейчас дули только легкие летние ветра, лагерь наш расположился прямо в долине, ограниченной берегом озера (Нижнего озера Двух Талисманов в национальном парке Глейсир), и рекой, вытекающей из него. Тем вечером, перед самым закатом, я вышел на берег озера с далеко видящим инструментом моего отца (подзорной трубой) и, посмотрев него, увидел стадо большеголовых на горе Под Быком – эта гора спускалась к южному берегу озера. Я решил на рассвете отправиться туда, но никому не сказал о том, что я обнаружил животных; я рано лег на свою лежанку и уснул.

Крики мужчин, вопли женщин и детей разбудили нас. Обнаженные, в одних лишь набедренных повязках, мы с отцом схватили ружья. выбежали из вигвама и побежали к толпе, собравшейся там, где круг нашего лагеря граничил с рекой. Там, в середине ее, лежал Маленькая Сова, убитый ударом в грудь, и стоявшие вокруг люди рассматривали палочку для ку, воткнутую рядом с его телом, на конце которой был привязан клочок медвежьего меха.

– Черепоголовый! Враг кайна! Теперь он напал на нас; он убийца! – говорили все. Я заметил, что в вигваме убитого еще горел костер, как и во многих других; ночь была еще не поздняя.

К нам прибежал наш главный вождь, Большое Озеро, и спросил, что случилось. Все заговорили хором, отвечая ему.

– Замолчите, все вы! – крикнул он.

Потом он спросил молодую вдову Маленькой Совы, которая плакала, стоя на коленях у тела своего любимого. В перерывах между сотрясавшими ее рыданиями она смогла сказать, что ее мужчина сказал ей, что выйдет ненадолго перед тем, как лечь спать. Она не слышала ни звука; она долго ждала, потом крикнула ему, чтобы он возвращался; выйдя наружу, чтобы найти его, она обнаружила его тело, освещенное Ночным Светилом, прямо перед вигвамом.

Тогда Большой Озеро сказал:

– Вокруг нас лес, и бесполезно искать ночью искать Черепоголового. Вы, воины общества Всех Друзей, охраняйте лагерь до наступления нового дня. Потом мы постараемся отплатить убийце за все, что он сделал.

Глава

II

Черепоголовый считает еще один ку

Немногие из нас, кто не был маленьким ребенком, спали оставшуюся часть той ночи. Во всех вигвамах горели костры, и мужчины говорили о бесшумном, сильном, невидимом враге и оплакивали кончину молодого, недавно женившегося, отважного и благородного Маленькой Совы.

Наши быстрые охотничьи лошади были, как обычно, на закате привязаны рядом с вигвамами. Убийца не взял ни одной из них. Настало утро, и мы направились к нашим табунам, который паслись на равнине; ни одна из этих лошадей не пропала. Так мы решили, что Черепоголовый был где-то неподалеку, желая совершить еще одно ночное убийство в нашем лагере. Оставаясь на этом месте, было бесполезно пытаться его найти. Горный склоны к западу и югу от нас были покрыты густым лесом; на востоке хребет Большого Глаза частично зарос лесом и представлял множество укрытий для человека. После завтрака, когда плачущие родные укладывали завернутое в шкуры тело Маленькой Совы на росшее неподалеку хлопковое дерево, наши вожди собрались, чтобы обсудить, что дальше делать. Некоторые настаивали на том, чтобы оставаться на месте; лагерь и табуны должны были охранять воины общества Всех Друзей. Другие говорили, что охранять нужно и женщин, которые днем выходят, чтобы срубить новые шесты для вигвамов и набрать ягод; что тогда у мужчин не останется времени, чтобы охотиться, а без мяса мы будем голодать.

2

Этими пароходами были «Чиппева» и «Ки Уэст»»; первыми пароходами, прибывшими в форт Бентон, где заканчивалась навигация по Миссури (авт)

3

Два маленьких холма между реками Тетон и Мариас, примерно в сорока пяти милях западнее форта Бентон (авт)

4

Долина Священной Скалы, как назвали ее первые мехотогровцы – это долина на северном берегу реки; ту, что находится выше нее, сейчас пересекает Большая Северная железная дорога. Из-за того, что грунт под ней слабый, скала постепенно сползает вниз, отчего племена черноногих считают ее священной, скалой Солнца. Когда пишущий это впервые увидел ее в 1878 году, там было множество приношение в виде колец, бусин, стрел и одежды, которые лежали на ней и вокруг нее. (авт)

5

Детали этой церемонии подробно описаны в книге «Женщина Солнца» (авт)