Училка и мажор

—Мне нравится, как ты кричишь, малыш, но я считаю, что покричать мы можем в уединенном месте и без свидетелей. Обещаю тебе, — огромная ладонь опускается на мои ягодицы, затем сжимает, и я сильнее начинаю стучать по упругой заднице. Что? Я сказала, что она упругая? Боже мой, что со мной не так?

—Ты вылетишь из этого универа, как пробка из-под шампанского, — вереща так, что меня явно слышно в Зимбабве, продолжаю стучать кулаками по всему, до чего могу дотянуться. Но все это мимо. Меня усаживают на заднее сидение, словно я туша с рынка, сумка плавно приземляется следом.

Конечно, я пытаюсь вырваться, стучу по окну, но центральный замок срабатывает быстрее. Водительская дверь вскоре хлопает, и мы остаемся вдвоём в замкнутом пространстве, наглухо пропитанным запахом Белова. Мой ошалелый взгляд останавливается на темном затылке, затем Рустам поворачивается и облизывает нижнюю губу, рассматривая меня с ног до головы.

Проглотив вязкую слюну, я сжимаю руки в кулаки.

Машина срывается с места под мой удивленно-взбешенный взгляд. Быть этого не может, меня украли! И никто даже пальцем не пошевелил.

—Ты что себе позволяешь, Белов?! — устремляюсь вперед, цепляясь за сидение новомодной тачки. Кожаная обивка приятно ласкает кожу.

—Пытаюсь быть джентльменом, — поворачивается ко мне Рустам и улыбается, опуская взгляд на губы. Мне приходится так же резко податься назад, чтобы не столкнуться с ним. В носу продолжает щекотать приятный мужской аромат дорогого парфюма. Тут все пропахло дороговизной. Он весь соткан из нее. Интересно, за какие такие заслуги ему привалила подобная тачка?

—Ключевое слово тут «пытаюсь». Останови машину.

Я цепляюсь пальцами за замок двери, но он не реагирует. Конечно, не реагирует.

—Малыш, я могу быть очень настойчивым, а могу быть и наглым. Таким, который сейчас развернётся и увезет красотку в неизвестном направлении, чтобы хоть немного расслабилась. Я знаю много способов.

Голос садится, а по моему телу плавно скользят мурашки, прохаживаясь по покрывающейся липким потом коже.

—Останови. Эту. Чертову. МАШИНУ! Немедленно, — сиплым голосом прошу, нет уже молю, потому что я, по сути, понимаю, что ему реально не стоит ничего взять и увезти меня куда угодно. А у меня потом проблем будет выше крыши, если говорить уж очень мягко.

Рустам поворачивается, прикусывает губу, молчит, сверля меня своими бездонными омутами.

—Детка, это финик, и оскорблять его не советую, а то он обидится, встанет и хер мы куда доедем. Развлечемся зато на славу. Прямо на кругу, — машина делает резкий маневр, и я скатываюсь в другую сторону, упираясь лицом в стекло. Блядство. Просто блядство! Спокойно, Вася, тебе главное доехать и выйти отсюда на все четыре стороны.

Господи, я никогда не материлась, но в обществе этого…человека меня рвет на части.

Ухмылочка виднеется в зеркале заднего вида, смех разносится по машине

—Ты наглый, самовлюбленный, хамоватый и зазнавшийся индюк!

Толкаю сидение водителя, складываю руки на груди и соплю в две дырки. Ягодицы все еще горят, словно мне их огнем обожгли. Уму не постижимо, вот так среди бела дня тебя легко могут засунуть в машину и просто украсть. Раз- два и готово! Фух. И хорошо, что это мой студент, а если бы это было не так? А если бы меня украли и в продажу?! Мешок на голову и погнали.

Вот именно, Вася, это твой студент. Помни об этом в следующий раз, когда будешь думать о своей заднице и его руках на ней!

—Прекрасно, и мне очень нравится одна индюшка с длинными волосами, кажется, это судьба.

В голове что-то щелкает. Индюшка? Серьёзно?

—Что? Как ты меня назвал? Останови. Свое. Корыто!

Рустам протестующе смотрит на меня. Задела?! Вот и получи!

—А какие тебе машины нравятся? Ты скажи, я поменяю. И по поводу цветов у меня тоже вопросы имеются. Чем тебе вообще розы не угодили? Что нравится? Только не говори, что лилии, они воняют как самый дерьмовый освежитель воздуха…

Он продолжает говорить, а в моей голове вакуум. Почему-то распаляюсь так, что, кажется, я сейчас взорвусь от злости.

—Мозги себе поменяй, и в следующий раз думай, что творишь. Если бы твою маму вот в машину запихнули, что бы ты сделал?!

После этой фразы машина резко тормозит, я вижу сомкнутые руки, подрагивающие на руле. Машинально откидываюсь назад, словно меня сможет смыть эта волна гнева, исходящая от Белова. Видимо, я все-таки сказала что-то не то. Тяжело сглотнув слюну, я перевожу взгляд на свирепые брови, что виднеются в зеркале заднего вида. Паника подгоняет меня сделать хоть что-то, но вместо этого я молчу, упрямо уставившись в переднее сидение. С моей стороны видно лишь напряженный профиль, да сомкнутые губы.

—Если бы к моей маме кто-то хоть пальцем прикоснулся бы, я бы его нахуй удушил бы. Но моей мамы нет и уже не будет, так что подобные разговоры можем не вести, — грубовато звучит в ответ, затем боковое зеркало опускается, я слышу щелчок и запах сигарет. Горло стягивает спазмом, пока глаза по инерции следят за клубами дыма, испускающимися из пухловатых губ.

Нет мамы. Я переборщила, но и не оскорбила же…Внутри что-то противно скребет. Мы доезжаем до универа, Рустам молча выходит из машины, открывает мне дверь и, казалось бы, хватай сумку да беги, но вместо этого я сижу, как громом пораженная. Он протягивает руку, я машинально даю ему свою и сама не замечаю, как слегка сжимаю. Длинные пальцы широкой ладони обхватывают мою целиком, туда бы еще одна поместилась. Еще бы, такая лапища…Те самые важные сейчас слова застревают в моем горле битым стеклом недопонимания.

—Извини, мне не стоило.

—За тобой косяк, Василиса Григорьевна. Так что следующий букет обещай забрать себе, а не отдавать Мисс Пиранье, — уверенными, но каким-то неживым голосом отвечает мне Белов, пытаясь посмеяться. Улыбка выходит вымученной.

Рустам притягивает меня к себе, хватает сумку и закидывает ее на плечо. Я не сразу реагирую на то, что во дворе сейчас нет людей, но есть один человек, который очень внимательно следил, судя по всему, за всем происходящим.

По ходу, Олечку теперь можно звать мисс Пираньей.

А мне точно крышка. Потому что выражение лица у Ольги Павловны не сулит ничего приятного.

8. Соври так, чтобы я поверил

ГЛАВА 8

ВАСИЛИСА

Веду пару в коматозном состоянии, ощущая, как ладошки покрываются тонкой пленкой пота. Такой отвратительной пары в моем исполнении еще не было. Взгляд то и дело скользит к двери, словно она вот-вот откроется, но никто в нее не стучит, никто не заходит в аудиторию, я продолжаю пару, отсчитывая минуты до конца.

Внезапно вижу загоревшийся экран смарта, на который пришло сообщение. Даже не открывая, понимаю, что к чему.

«Малыш, тебе чай или кофе? Уверен, ты бы предпочла чай, но все-таки…». Не дочитываю до конца, но ощущаю будоражащий тело гнев, укутывающий мою шею плотной плетью. С ума сойти, он заделался моим сталкером, не иначе. Отложив указку, упираюсь раскрытыми ладонями на первую парту под удивлённые взгляды студентов.

—Василиса Григорьевна, вам плохо?

Староста группы подскакивает с места и подходит ко мне, одаряя участливым взглядом. Плохо? Мне очень хорошо, просто замечательно. Сглотнув вязкую слюну, смотрю на Аню размытым и расфокусированным взглядом.

—Немного голова закружилась, спасибо. Ребят, вы свободны.

Сажусь на стул, сжимая виски указательными пальцами. Сдуреть. Аудитория плавно пустеет за пять минут до звонка, я остаюсь один на один с вибрирующим каждую минуту телефоном.

«Я взял зеленый чай с лимоном. Уверен, я угадал».

Проходит пара секунду, приходит еще одно сообщение.

«Выйди в столовую».

Я порно сижу на месте и не двигаюсь. Пальцы нажимают на сообщение и блокируют отправителя. Наступает такая нужная мне тишина, и я тяжело выдыхаю.

Это надо как-то решать. Немедленно. Пока на мою голову не свалилось еще больше проблем. Запрещая себе думать о Белове, я замечаю, что вязну в нем только сильнее. Особенно, когда на кафедре нахожу стакан с зеленым чаем, сахар стоит отдельно, еще тут маленький пузырек с медом. Язык прилипает к небу, я без слов подхожу и воровато оглядываюсь.