Страница 33 из 56
— Беда, хозяин, беда, — именно по тому, что бывший боцман назвал его хозяином, Тима и понял, что дело действительно серьезно.
— Рассказывай, — слабым голосом приказал он.
— Течь по левому борту, в носовой части.
— Сильная? — всполошился попаданец и попытался выбраться из гамака, однако не преуспел в этом — корабль как раз забирался на очередную волну и Тиму вновь знатно приложило о стену.
— Не особо. Был бы Ганас жив — он бы заделал, да и я бы, скорее всего тоже, но... — он не закончил свою речь, намекая, что сам ничем, по сути, не отличается от вышеупомянутого Ганаса.
— А я справлюсь? — поинтересовался Тима, наконец выбравшись из гамака. Сейчас он чувствовал себя ужасно, однако был полон решимости выжить любой ценой.
— А ты плотник? — вопросом на вопрос ответил бывший боцман, — если нет, то вряд ли.
— Так и что делать то, тогда? — с нарастающей паникой в голосе поинтересовался у Лона попаданец.
— Вариант у тебя всего один — расклинивать люк на палубу и вычерпывать воду. Все.
— Сучьи скорлупки! Ненавижу! — завопил Тима в бессильной злобе, прекрасно понимая чем ему грозит расклинивание прохода на палубу. — А вода с палубы не зальет трюм, случаем? — на всякий случай поинтересовался он у лысого коротышки.
— Скорее всего зальет, — подтвердил тот, — но выбора у тебя особого и нет — рано или поздно волны расширят течь и ты останешься в трюме с заклиненным люком. А это верная смерть.
— Я тебя понял, — коротко кивнул попаданец, — значит в задницу этот Титаник. Жди меня, Роза, твой Джек уже в пути. Хотя нет, — осекся он, — не хочу быть Джеком. Там все плохо кончилось. — Проговаривая всю эту чушь, дабы успокоить себя, Тима, тем не менее, не сидел на месте. Он, насколько мог быстро, стараясь избежать травм, собирал свой рюкзачок в дорогу, не глядя кидая в него все, что потенциально могло пригодиться. В основном, конечно, это были солонина и сухари. Той еще проблемой оказалось набрать воду в чудом сохранившуюся в рюкзаке флягу. Именно тогда, когда он только—только справился с этой задачей и, довольный, прятал ее в рюкзак, прилетел Лон с очередными плохими новостями.
— Поспеши. Пробоина расширилась. Вода очень быстро прибывает.
— Сучья скорлупка, — простонал попаданец, закрывая рюкзак и, насколько мог, быстро направился к спуску с палубы, не забыв, при этом, захватить с собой киянку. Под ногами захлюпало — морская пучина потихоньку начала свой блицкриг против создания рук человеческих.
Когда добрался до места — воды было уже по щиколотку.
— Не паниковать, не паниковать, не паниковать, — как заведенный повторял Тима, пытаясь выковырять, им же самим вбитые, клинья. Рядом зудел Лон, поторапливая его и давая разнообразные советы. Наконец попаданец не выдержал и приказал:
— А ну полезай в серп! И без тебя понятно что и как тут делать. — Коротышка покорно исчез. А до Тимы только сейчас дошло, что если он упадет за борт, то может потерять свой драгоценный артефакт. Поэтому, ему пришлось потратить еще некоторое время на то, чтобы стянуть с себя штаны и спрятать, как он это делал ранее, серп в своем бедре.
Наконец, справившись с клиньями, попаданец распахнул люк и хотел, было, приступить к вычерпыванию воды, но не успел. Корабль, только—только, поднявшийся на гребень очередной волны, начал с нее спускаться, однако из—за того, что в его носовой части скопилось уже слишком много воды, он сильнее, чем раньше, клюнул носом и, на доли мгновения застыв в вертикальном положении, разломился пополам, не выдержав чудовищной нагрузки.
Тиме и повезло и не повезло одновременно. Не повезло в том, что он, в принципе, попал в шторм на корабле, полностью лишенном управления. Зато повезло оказаться у открытого люка как раз в тот момент, когда уже обреченное судно пыталось изобразить свой последний пируэт. Повезло в том плане, что законы физики одинаковы для обоих миров и попаданца просто—напросто катапультировало с гибнущего корабля. И это позволило ему избежать многих проблем, связанных с крушением. Но самое главное везение, пожалуй, заключалось в том, что даже несмотря на чувствительный удар о воду, Тиме все же удалось инстинктивно вцепиться в какой—то деревянный обломок. На этом полоса везения кончилась и сознание попаданца погасло.
Глава 13
Холодно. Тиме было очень холодно. Он некоторое время еще пытался как—то согреться, скрутившись калачиком, однако холод не отступал. «Видимо одеяло слетело», — пронеслось у него в голове и он попытался нашарить его там, куда обычно сбрасывал — в ногах. Но одеяла там не было. «Все же придется вставать», — понял он. «Ну да ладно, в душе согреюсь», — успокоил он себя и открыл глаза.
Первым, что он увидел, было серо—голубое небо, без единого облачка на нем. Это было очень странно, раньше потолок родительской квартиры выглядел иначе.
Тима резко сел и осмотрелся. Не было не только потолка, но и вообще всей квартиры, его двора, родного города. Была лишь необъятная степь, покрытая желтоватой травой и украшенная разнообразными камнями, камешками и валунами. Лишь он сам, да еще какой—то крупный деревянный обломок, выбивались из общей картины.
— Что за херня? — задал самый уместный, в данной ситуации, вопрос Тима. Но никто ему, естественно, не ответил. Пришлось искать ответы самостоятельно.
Его память, к сожалению, тоже ничем помочь не смогла. Последним что он помнил была их репетиция во время зимней сессии. Но, погода здесь и сейчас, больше всего напоминала осеннюю. Получается, что почти год жизни совершенно выветрился у него из памяти. Или не год? Ведь не было там где он жил таких степей. В этом Тима был уверен на все сто — свои родные места он исходил вдоль и поперек. А значит — оказался он очень и очень далеко от дома и дорога сюда могла занять очень большое количество времени.
«Стоит осмотреть свое тело. По нему можно легко определить сколько времени прошло», — пришла к нему дельная мысль. Ни страха, ни паники почему-то не было.
Начал Тима осмотр, естественно, с рук, и тут же пришел в ужас. Да, они были загорелыми до черноты. Да, на них от мозолей живого места не осталось. Да, ногти на них могли привести в ужас любого, даже не самого впечатлительного косметолога. Но не это было самым страшным. Хуже всего было то, что руки эти не были его руками. Не те пропорции. Не та длина пальцев. Даже цвет кожи, и тот отличался.
— Не может быть, — прошептал молодой человек и начал быстро раздеваться, даже не обратив внимания на то, во что именно был одет. Сняв с себя абсолютно всю одежду, что на нем была, Тима начал внимательно осматривать свое тело. И худшие его опасения подтвердились — это было не его тело. Все, начиная от груди и заканчивая ногами, было чужим.
— Но как же это так? — в полном смятении пробормотал молодой человек, — этого же не может быть. Не может быть просто потому, что не может. — Выдав эту гениальную в своей логичности сентенцию, Тима еще раз решил осмотреть доставшееся ему тело. И нашел кое—что интересное — на внутренней поверхности одного из бедер была какая—то странная штука. Сначала он подумал, что это грязь и попытался ее счистить, но штука просто переползла ниже по бедру. А еще — она была очень твердой на ощупь. Тима решил рассмотреть ее поближе, для чего согнул ногу в колене и поднял. Эффект не заставил себя долго ждать — штука разрослась и удлинилась. Молодой человек ухватил ее двумя пальцами и начал, сначала аккуратно, а потом, когда осознал, что это действие не причиняет ему никакой боли — все быстрее, вытаскивать.
— Вот так—так, — задумчиво проговорил он, рассматривая свой трофей. «Штука» оказалась странным кинжалом—серпом с деревянной рукоятью. Его клинок был вырезан, казалось, из полупрозрачного хрусталя со странными бирюзовыми прожилками.
— Забавная штука, — задумчиво проговорил молодой человек, закончив рассматривать свою находку и берясь за его рукоять, — интересно как... — закончить свой вопрос Тиме не удалось. Едва он ухватился за рукоять серпа — тут же в его голове замелькала вереница образов. Вот он очнулся в палатке. Вот он идет куда—то по огромному плато. Вот он рыбачит собственноручно сделанным копьем. Вот общается с Гадааром. Вот работает над этим самым кинжалом. И так далее. И тому подобное. Тима вспомнил все, что с ним произошло с тех пор, как он оказался в этом мире, все, вплоть до кораблекрушения и своего недолгого полета в бушующее море. Но вот что было дальше и как, а главное — почему, он оказался тут, в степи — этого он не помнил.