Преступивший Грань

И, хотя он и смастерил ножны для артефакта, но ночь Тима, все равно, ради большей безопасности, проводил с серпом, вставленным в его тело. Чаще всего во внутреннюю сторону левого бедра. Да, это было не столь удобное место, как пояс, но после некоторой модернизации штанов, доставшихся попаданцу в наследство от Гадаара, достать серп стало делом пары секунд. Да и в лежачем положении проще дотянуться до бедра, чем до пояса.

***

То, что что—то изменилось в окружающем его пространстве, до Тимы дошло далеко не сразу. Он все так же, как и раньше брел вдоль берега реки, механически переставляя ноги и любуясь окружающими пейзажами, нужно признать — крайне утомившими попаданца за время его странствий, как вдруг его носа коснулся смутно знакомый запах.

— Гадаар, ты что—нибудь чувствуешь? — мысленно спросил он у своего духа—раба, — какой—то странный запах.

— Духи не чувствуют запахов, — раздался в голове у попаданца все такой же безэмоциональный, как и всегда, голос Гадаара. Да, мысленное общение со своим рабом было одной из тех возможностей, которыми обладал артефакт. Причем не столь важно насколько далеко от хозяина находился дух.

— Ну да, ну да, — уже вслух произнес попаданец, — как я не подумал. Давай, двигай вперед. Как обычно. Если будет что—то интересное — сразу маякуй.

Гадаар молча выбрался из кинжала и отправился вперед. Он был невидимым для обычного зрения, но Тима уже давно научился определять когда его раб находится в серпе, а когда покидает его. Он мог бы, конечно, и проследить за перемещением духа, но не хотел. Уж очень непривычным, и что греха таить — пугающим, для смертного, пусть и когда—то уже умершего, выглядел тот мир, по которому перемещался дух молодого шамана.

Так они и двигались некоторое время, пока до попаданца не донеслась мысль—сообщение от Гадаара:

— Тут Большая Вода.

— Что за вода? — не сразу понял Тима, — потоп что ли?

— Нет, не потоп, а Большая Вода.

— Чертовы аборигены, нормально объяснить не могут, — в сердцах проговорил вслух Тима. Несмотря на то, что, в общем и целом, общение у них с Гадааром складывалось вполне нормально, из—за их ментальной связи, но иногда выплывали подобные казусы. Когда слишком сильно было различие в восприятии тех или иных вещей. Причем, подобное, случалось уже далеко не раз. Был, например, у них случай, когда они не поняли друг друга во время описания Гадааром того как должен выглядеть один полезный кустик. То описывал его как низкое растение с большими зелеными листьями и с крупными, неправильной формы ягодами, тоже зеленого цвета. Тима тогда с ног сбился в поисках этого растения, хотя, по уверениям его духа—раба, подобных кустов тут пруд—пруди. В конце—концов он приказал Гадаару двигаться рядом и указать на нужный куст, как только тот его заметит. И тот указал, причем очень быстро. Только вот было одно «но» — ягоды у куста были ярко—голубого цвета. Дух не понял претензий попаданца, причем даже сквозь его холодную невозмутимость чувствовалось, что его задело недоверие Тимы. В общем, в итоге, выяснилось, что для народности, частью которой являлся и Гадаар, нет никакой разницы между синим, голубым, бирюзовым и зеленым. Вот так, да. А еще они не разделяли оттенки красного — для них желтый и розовый, оба были одним цветом — красным. И ладно бы они страдали дальтонизмом, но нет, у Тимы, занявшего тело как раз одного такого аборигена, никаких проблем с различением цветов не было. Он четко видел границы и оттенки так, будто находился в своем старом теле.

И подобных казусов было достаточно много. А теперь к ним добавилась еще какая—то Большая Вода. Ну да ладно, судя по всему, вскоре он сам все поймет.

Тима склонялся к чему—то, вроде крупного озера, но реальность превзошла все его ожидания. Большая Вода оказалась морем, или даже, возможно, океаном. Огромное, цвета зеленого бутылочного стекла, колышущееся под легким ветерком, водное пространство. Оно вынырнуло резко, как—то вдруг, надвинулось на него всей своей всеобъемлющей мощью, едва он прошел сквозь какой—то кустарник, закрывавший ему обзор ранее.

Тима вдохнул полной грудью. Да, теперь он узнал этот запах — запах йода, гниющих на солнце водорослей и свежести. Запах беззаботного детства, когда родители возили его на побережье Черного моря и все было хорошо, все было просто и понятно.

— Большая Вода, — вслух проговорил Гадаар, полностью уничтожая все очарование момента единения попаданца со стихией, — там Грань, — дух—раб указывал куда—то за горизонт.

— Что, прям там? — с изрядной долей сарказма в голосе, поинтересовался слегка расстроенный бестактностью Гадаара попаданец.

— Да, — просто ответил тот.

— А ты откуда знаешь? Ты же, вроде, говорил, что никогда раньше не был тут.

— Старшие рассказывали, — все так же просто ответил Гадаар.

Тима не стал дальше пытать своего раба и огляделся по сторонам. Он стоял сейчас на огромном галечном пляже. По правую руку от него находилось устье реки, верно служившей ему все это время проводником, источником питьевой воды и пищи. Слева же, не было ничего, кроме все того же пляжа, через несколько километров делающего плавный поворот налево. Сзади, что и не удивительно, были джунгли. Тиме хотелось и искупаться в море и пойти посмотреть что же там за изгибом пляжа. Но, солнце висело уже достаточно низко над горизонтом и, по хорошему, следовало бы позаботиться о ночлеге, а исследованием территории можно будет заняться и завтра.

Попаданец вернулся на несколько километров выше по течению реки до места, где ее воды вновь становились полностью пресными, где и устроился на ночлег. Единственное что он сделал не так, как раньше — не стал копать ямку для костра, решив, что тут ему ничего не угрожает. И жестоко ошибся. Именно костер и навел незваных гостей на место его ночевки.

— Просыпайся! Опасность! — услышал он непривычно встревоженный голос Гадаара у себя в голове. Тима попытался, было, вскочить, но гамак, чертов гамак вновь сыграл с ним злую шутку. На этот раз, правда, обошлось без увечий, но время было потеряно. Последним, что успел заметить Тима, прежде чем получил сильный удар по голове и потерял сознание, были несколько теней, вбежавших на небольшую полянку где он ночевал.

Глава 10

В сознание Тиму привела струя воды, выплеснутая прямо ему на лицо. Вода была явно морской, так как попаданец узнал ее характерный привкус у себя на губах. Он открыл глаза и огляделся. Что ж, хотел найти людей? Нашел. Точнее они его. Только вот ему было ничуть не легче от того, что его желание сбылось.

Он был связан по рукам и ногам и находился в какой—то деревянной клетке, явно кустарного происхождения. Подобные он видел в разнообразных приключенческих фильмах про острова с сокровищами и разного рода пиратов. В них обычно держали главных героев, а те из этих клеток героически сбегали. Еще больше усиливало создавшееся у Тимы впечатление то, что клеть находилась на палубе какого—то двухмачтового парусника.

Дальше осматриваться попаданцу не позволили. Какой—то очень вонючий и очень бородатый мужик с пустым деревянным ведром в руках, достаточно чувствительно пнул Тиму под ребра и что—то грозно прорычал.

— Я тебя не понимаю, — просипел попаданец, чувствуя что горло пересохло от жажды. Однако мужику было явно все равно. Он вновь ударил Тиму, причем, скотина, метил в то же самое место. И снова что—то прорычал.

— Не по—ни—маю! — прокричал попаданец по слогам, — Я тебя не понимаю, понимаешь? С—с—у—ка! — Бородатому все же удалось задуманное и в боку у попаданца расцвел целый болевой букет. А потом еще. И еще.

Послышался чей—то окрик и внезапно все прекратилось. Тима убрал руки, которыми пытался прикрываться и осмотрелся. Рядом с бородачом стоял еще один субъект — невысокого роста, тоже бородатый, однако, в отличие от первого — абсолютно лысый. И вот сейчас этот коротышка что—то выговаривал бородачу. Тот попытался было что—то возразить, но, лысый, не долго думая, съездил бородатому по морде. Да так хорошо, что тот свалился рядом с избитым Тимой.